Юлиан Бардин - Империя страха

В первую секунду Чижов напрягся и нарочно проехал мимо собственного дома. Его мозг напряженно работал, и он пытался понять, что же за гости почтили его неурочным визитом? И почему они не попытались как-то заранее договориться с ним. А если бы он уехал на несколько дней?

Наконец он принял решение. Оставив маг шину в паре сотен метров от дачи, Иваныч извлек из тайника «ТТ», с которым в последнее время не расставался, и крадучись направился к дому.

Обойдя бревенчатое строение с тыльной стороны, каскадер привычно передернул затвор и влез в оставленное незапертым окно спальни.

Из кухни доносились обрывки оживленной беседы. То, что гости не прятались, могло говорить о двух вещах: либо они настолько уверены в собственном превосходстве, что не считают нужным скрывать свое пребывание в доме; либо же их намерения вполне дружелюбны. Так или иначе, Чижову предстояло сейчас все это выяснить

От кухни его отделял коротенький коридорчик и две полуприкрытые двери. Набрав полную грудь воздуха, Чижов резко бросился вперед.

Первая дверь громко ударилась о стенку, но Иваныч уже проскочил ее. Упав на пол, он произвел два головокружительных кульбита и растянулся на полу тесной кухоньки, наведя пистолет на сидящих за столом непрошеных гостей.

До боли знакомый голос заставил Ваню устыдиться собственных довольно дурацких действий.

— Он у меня такой оригинал, — несколько смущенно, явно извиняющимся тоном пропела Елена Чижова, сидя напротив двух модно и со вкусом одетых мужчин.

Иваныч в нерешительности замер на грязном полу, не зная, как поступить. Только сейчас до него дошел весь комизм ситуации: вот он лежит на деревянном полу, наведя ствол на собственную жену и каких-то расфранченных господ, явно не совкового происхождения. И если раньше он не задумывался о своих умственных способностях, то теперь, наверно, пришло время подумать об этом.

Медленно поднявшись на ноги, каскадер заткнул за пояс оружие и смущенно улыбнулся, рассматривая посетителей.

Один из них — маленький, интеллигентного вида сорокалетний мужчина, с вытянутым лицом и близко посаженными глазами — откровенно изумленно взирал на хозяина дома сквозь толстые линзы позолоченных очков.

Второй, более молодой и элегантный паренек с родинкой на остром подбородке, натянуто улыбался. Создавалось впечатление, как будто человека что-то позабавило в происходящем разговоре, но неожиданно влетевший Чижов напугал его, а улыбка так и осталась, застыв на лице.

— Здравствуйте, — запоздало приветствовал гостей Иваныч, а затем посмотрел на смущенную супругу, как бы спрашивая взглядом: что здесь происходит?

Мгновенно оценив его реакцию, интеллигент в очках заговорил на непонятном для каскадера языке, обращаясь к молодому спутнику.

Тот, по-видимому переводчик, согласно кивнул и произнес, но уже по-русски:

— Господин Чижов, позвольте вам представить мсье Серебрянского. Он специально прилетел из Парижа, чтобы иметь честь познакомиться с вами, а также обговорить некоторые, как надеется мсье Серебрянский, взаимовыгодные вопросы.

Господин в очках привстал из-за стола и с улыбкой протянул Иванычу руку: — Поль.

— Ваня, — в том же тоне отозвался каскадер, по-прежнему ничего не понимая.

Поль в очередной раз заговорил, но теперь его глаза, не отрываясь, смотрели в лицо Чижова.

Переводчик почти синхронно переводил:

— Мсье Серебрянский является достаточно состоятельным человеком и хочет предложить вам небольшую сделку.

— Чего делать-то надо? — несколько угрюмо пробурчал Иваныч, усаживаясь на скрипучий стул.

Молодой человек терпеливо перевел вопрос, стараясь облечь его в вежливую форму. Поль снисходительно улыбнулся и опять что-то быстро затараторил — переводчик не отставал:

— Около месяца назад к мсье Серебрянскому обратились представители российского посольства в Париже с просьбой рассказать кое-что о его дедушке, который в свое время эмигрировал во Францию. Насколько понял мсье Серебрянский, в Москве отыскалась картина его деда, который получил в Европе определенную известность как художник в начале этого столетия.

Мсье Серебрянский навел справки и узнал, что картиной на сегодняшний день владеете вы. Ему также известно, что у вас есть на это законное право, так как его дед подарил ее вашему деду.

Отсюда у мсье Серебрянского имеется предложение — он хочет, чтобы вы уступили ему картину, которая займет почетное место в его семейной коллекции.

Мсье Серебрянский является единственным и полноправным хозяином кинопрокатной фирмы, салона высокой моды, а также художественного салона. Поэтому он готов вам предложить достаточно крупную сумму за это полотно.

Французский гость замолчал, вслед за ним замолчал и переводчик. А Иваныч никак не мог сообразить, чего же от него хотят.

Наконец он все же понял, о чем идет речь, и, широко улыбнувшись, произнес:

— Да пусть забирает, я не против.

— Подождите, не переводите, пожалуйста, — поспешно заговорила Елена и укоризненно посмотрела на мужа. — Ты что, с ума сошел? Что значит «пусть забирает», а деньги? Ты же не уточнил сумму.

Чижов выдержал ее прямо-таки испепеляющий взгляд, в котором появился алчный, жаждущий блеск, и вполголоса сказал:

— Эта картина написана его дедом, и я не имею на нее никаких прав, поэтому пусть заби рает без всяких денег. Я ясно выражаюсь? — Ваня не смог отказать себе в удовольствии взять реванш за недавно произошедший инцидент и теперь с удовольствием откровенно наслаждался произведенным эффектом.

Елена же злобно процедила:

— Если ты сейчас упустишь такую возможность, то навсегда останешься неудачником, причем неудачником, которого возненавидит собственный сын. Уж об этом я сумею позаботиться.

— Заткнись, дрянь! — сквозь зубы протянул Чижов и едва слышным голосом добавил: — Пошла вон, дешевка!

Вспыхнув ярко-пунцовой краской, которая залила ее лицо от подбородка до корней крашеных волос, Елена дерзко улыбнулась гостям и выскочила вон, даже не посмотрев на супруга.

Когда за ней с громким стуком закрылась дверь, гость из Парижа неожиданно произнес на чистейшем русском языке с легким акцентом:

— Зря вы так с женщиной… — он немного помолчал, а потом добавил: — Хотя она действительно стерва.

Ваня попытался не выдать собственного удивления, хотя это ему вряд ли удалось. Положив руки на стол, он выразительно посмотрел на собеседника и извиняющимся тоном сказал:

— Простите, семейные неурядицы. Вежливо усмехнувшись, Поль негромко заговорил:

— На вашем месте я бы попытался выкупить у нее сына. Думаю, что огромной цены она не заломит — такие женщины стоят очень дешево.