Сергей Зверев - Объект 623

Канал под боком был неплохой палочкой-выручалочкой. В отличие от запутанных сухопутных переходов любая водная артерия под горой Каурус выводит в центральную водную штольню. Куда ни поплывешь — все равно окажешься в большом канале. Мысленно содрогнувшись, он сполз в воду и поплыл, прижимаясь к берегу. В окрестностях было тихо. Он активировал освещение на свой страх и риск — в случае опасности всегда есть возможность отсидеться на дне. Мимо проплывали обросшие плесенью причалы, проржавевшие, взломанные мародерами контейнеры. Над головой тянулся арочный свод, с которого свешивались обрывки проводов, изломанные трубы, чугунные вентильные устройства. Он плыл достаточно быстро, предпочитая не любоваться местными красотами. Сомнительно, что малые каналы находились под неусыпной охраной — у бандитов не хватило бы людей, они и так потеряли не менее десятка. Он заплыл в глухой тоннель, мысленно поздравив себя с надвигающейся клаустрофобией, одолел его бодрыми саженками, а когда обнаружил, что пространство впереди расширяется, прикрутил до минимума освещение и приготовился к неожиданностям. Но ничего не происходило. Ни голосов, ни криков, ни ощущения надвигающейся опасности. Голубоватое свечение в основном канале (возможно, отблески далекой сварки) тоже отсутствовало. Он выплыл в центральную штольню, и сразу все встало на свои места. Он находился в средней части канала. Напротив, на правом берегу, — ремонтные цеха, доки, справа — вход из Калабановской бухты, слева — ворота, через которые отремонтированные и оснащенные субмарины в подводном положении выходили в море. Он подался направо, к выходу, выключив фонарь — тот начинал подозрительно мигать, недобрый знак. Все достаточно просто. Теперь его ничто не остановит! Триста метров до бухты, там он поднырнет, а всплывет далеко, и никакая сволочь его уже не остановит! Он плыл по темноте, прижимаясь к правому берегу, стараясь сильно не плескаться. Тишина вокруг. Темнота уже не казалась абсолютной, из мрака выплывали белесые очертания. Вереница мощных колонн по левую руку — он двигался мимо сухого дока. Раздвижные подводные ворота «местного значения», в нише за ними были спрятаны акваланги. Вырисовывался арочный мост над головой — связующая ниточка между берегами. Справа, за узкой «пешеходной дорожкой» — злополучный коридор, хитроумно связанный с арсенальной штольней. Слева — оружейная штольня, где было обнаружено массовое «захоронение» украинских солдат. До выхода в бухту оставалось не больше ста метров. Он невольно ускорился, чувствуя волнение. Почему в подземелье такая кладбищенская тишина? Все внутри? Занимаются сварочными работами, ищут выжившего майора спецназа — что там у них еще по плану? Или закончили свои дела и уже покинули объект, пока майор изволил сладко спать? Вероятность второго имелась, но почему-то он в нее не верил. Банда обосновалась на объекте всерьез и надолго. И ничего ведь не боятся! Настолько качественная «крыша»?

Волнение усиливалось по мере приближения к выходу. Людей поблизости не было, он поплыл размашистыми гребками, уже готовясь поднырнуть, чтобы под водой разминуться с часовыми. Сгустилась темнота, а по-хорошему должно быть ровно наоборот. Допустим, он не в курсе текущего времени суток. Но в пятом часу вечера еще светло, в пятом часу утра — предутренняя серость, какие-то звезды на небе, а если небо затянули тучи (что вряд ли), все равно должна сохраняться какая-то видимость… Но, хоть ты тресни, он ничего не видел! Он чувствовал, что впереди выход, тот уже близко, двадцать метров, десять, восемь… Но перед глазами царила полная муть, глухой светонепроницаемый экран. К черту ощущения, он многое пережил за последние сутки, вот и чудится невесть что. Он должен вырваться! Он нырнул, подался на глубину и вперед, сильными гребками раздвигая водные пласты.

И чуть в лепешку не разбился, наткнувшись на неодолимую стальную преграду!

Лоб горел, искры сыпались из глаз, как из сварочного аппарата. Пуская пузыри, он пулей устремился вверх, вынырнул, хватая воздух. Что за дьявол? Первая мысль — наткнулся на затонувшее в проеме судно. Ага, такая правдоподобная идея — особенно учитывая то, что несколькими часами ранее никакого потонувшего судна в помине не было. Откуда бы оно взялось? Ладно, он может проплыть и по поверхности… Глеб развернулся… и вторично чуть не раскурочил свой череп, наткнувшись на монолитный барьер! Это уже чересчур. То он падает непонятно откуда, то он бьется, непонятно обо что… Хорошо хоть догадался сместить фонарь на макушку! Превозмогая боль в голове и руках, он начал шарить перед собой. Преграда была везде — и слева, и справа — и тянулась, похоже, до самого потолка. Стальная, мощная, неодолимая. Ей-богу, не смешно. Он нырнул, отправился вниз, шаря руками по стене. Не может быть, повсюду была стена! Ему хватило дыхалки, чтобы опуститься на восьмиметровую глубину и удостовериться, что стальная глыба покоится на самом дне и под ней не пролезть! Чертовщина какая-то, и откуда что берется? Он кинулся обратно с раздувающейся головой, вынырнул, развернул фонарь и включил. Он должен все видеть собственными глазами!

То, что он увидел, оптимизма не внушало. Восьмиметровый проход в центральную штольню целиком перегораживала огромная стальная махина — ворота на плавучем батопорте! Обросшие тиной, в живописных разводах коррозии, но такие убедительные, что мороз по коже! Он не мог поверить своим глазам. Эти ворота практически двадцать лет были задвинуты в тело горы, и ничто уже не могло их оживить. Неужели кто-то смазал, отремонтировал, реанимировал генератор в заброшенном машинном зале, приводящий в действие эту штуку? Но это же физически нереально! Здесь все умерло, обросло тленом, ржавчиной, забвением!

Или он снова что-то не понимает?

Пары минут ему хватило убедиться, что он уперся именно в то, во что уперся. Во внутренности стальной махины накачали воздух, и она всплыла на плавучих конструкциях. После этого заработал червячный механизм, ворота выбрались из уготованного им историей гнезда и перегородили канал. При этом сомнительно, что из Пыштовки данное событие могли зафиксировать, поскольку ворота расположены в глубокой нише, нужно в нее заплыть, а это сделать не позволит охрана…

Несколько минут он осмысливал произошедшее и не мог смириться с мыслью, что оказался в западне. «Вторые ворота!» — осенило Глеба. Шестьсот метров, если пробежаться берегом канала! Практически рядом. Можно и доплыть, но что-то он уже наплавался…

Он помчался на цыпочках правым берегом, упустив из вида от волнения, что может попасть в засаду, что с минуты на минуту разрядится фонарь, что спешить ему в принципе некуда. Он бежал по вздыбленному причалу, мимо сухого дока, каких-то разложившихся контейнеров и железных коробов, мчался краем ремонтных цехов и постов технического контроля, мимо слесарных, сварочных и токарных участков, колонн портальных кранов, перелезал через «бассейны» в бетонном полу, из которых торчали клыки арматуры…