Богдан Сушинский - Гнев Цезаря

– Иначе вместо взорванного нами линкора пришлось бы отдавать коммунистам другой корабль, – уточнил Боргезе.

– Короче, на дно линкор планировали пустить уже после того, как его проведут через Дарданеллы и он окажется в Мраморном море, то есть в этом внутреннем турецком озерце. Наш агент должен был активировать заряд, находясь на турецком острове Мармара; тогда эту диверсию можно было списать на турецких водолазов-диверсантов или на кого угодно.

– В том числе и на военно-политическую провокацию самих русских, – проникся логикой его повествования фрегат-капитан.

– Но, как вы понимаете, фокус нашему факиру-взрывнику не удался. Поэтому желательно, чтобы ваша взрывчатка, коллеги, оказалась в носовой части линкора. Почти стопроцентно, что тогда сработает и наш «мальтийский презент».

– Но в таком случае достаточно, чтобы под днищем и на борту ниже ватерлинии сработало несколько часовых магнитных мин. Из тех, которые мы понесем с собой к линкору в поясных подсумках.

– У линкора восемь палуб, три из которых бронированные. Вряд ли этих ваших «фейерверков» хватит, чтобы пустить такой «плавучий форт» на дно, – усомнился подполковник. – В бухте русские затащат корабль на отмель и спасут. Разве что при этом взорвутся артиллерийские погреба. Что тоже сомнительно.

– То есть, по существу, план остается прежним, – попытался прервать эту дискуссию Боргезе. – Мы подводим к днищу магнитные контейнеры со взрывчаткой и…

– Но если там, в бухте, что-то пойдет не по плану, – заупрямился унтер-офицер, – я в одиночку прорвусь к линкору со своими минами в подсумке.

Фрегат-капитан понимающе покряхтел.

– Никто не сможет помешать вам пойти к кораблю налегке и в одиночку. Никто не смеет помешать вам идти на прорыв, сквозь любые заслоны. Но только в том случае, когда все действительно пойдет… не по плану и корабль нужно будет взрывать ценой жизни.

Спустя несколько минут подполковник Эдгар и штурмбаннфюрер фон Штубер сошли по трапу на поджидавший их катер, который тут же помчался к берегу. Они оказались единственными, кто провожал в этот рейс пароход «Умбрия», и единственными на острове Сардиния, кто знал, куда и с какой целью уходит судно в это свинцово-серое осеннее утро.

Октябрь 1955 года. Севастополь

В тот воскресный день полковник Гайдук пришел к Анастасии с твердым намерением просить ее руки. Поскольку сама Косташ никогда в жены к нему не набивалась, то Дмитрий заметно волновался: вдруг его пуританку вполне устраивает роль любовницы, а проблемы одинокого мужского бытия совершенно не интересуют?

Решив, что предложение лучше всего делать в постели, он повел себя, «как всегда в подобной ситуации», и вскоре, слегка утомленные «грубым сексом» – ибо ни к каким особым нежностям «партейная дама» его не прибегала и от мужчины своего таковых не требовала, – они уже неподвижно лежали на спинах, закрыв глаза и слегка прикасаясь друг к другу влажноватыми от пота бедрами.

– Ты ничего не хочешь сказать мне? – неожиданно поинтересовалась Косташ, не открывая глаз и не меняя позы.

– Странно, ты никогда не задавала мне подобных вопросов. Неужели догадалась? Не знаю, как ты к этому отнесешься, но, наверное, нам уже в самом деле пора как-то сходиться…

– Э-э!.. Ты что, собрался делать мне предложение, полковник? – спросила Анастасия таким уничижительным тоном, что всякое желание заикаться об этом самом «предложении» у Дмитрия тут же исчезло.

– Да, в общем-то пора, наверное, – неуверенно пробормотал он, смущенно скосив глаза на высокую оголенную грудь женщины, – что-то решать и на что-то решаться.

– Нашел время, господи! – в том же тоне процедила Косташ. – Решать нужно, только не в том русле, в какое тебя вот так вот вдруг занесло.

– Тогда что ты имела в виду, когда спрашивала, что я намерен сказать тебе? – насторожился Гайдук, покаянно вспомнив, что недавно у него случился нечаянный постельный роман с молодой, напористой медсестрой из портовой поликлиники.

– Хотела, чтобы ты объяснил, почему вдруг я должна передавать тебе привет из какого-то дурацкого Степногорска?

– Привет? Из Степногорска? – не сразу сообразил полковник, что именно происходит в эти мгновения в их с Анастасией внебрачной постели.

– Только не нужно чудить, не тот случай, – пошла в наступление Анастасия, решив окончательно войти в роль случайной жертвы, через которую, используя втемную, пытаются подступиться к начальнику отдела флотской контрразведки. – Я должна сказать тебе: «Вам привет из Степногорска». А ты обязан ответить: «В этом городе у меня уже давно никаких знакомых нет», или что-то в этом роде. Я не очень-то смыслю в терминах, но похоже на… – как это у вас там называется? – артистично пощелкала пальцами. – Словом, на какие-то условные фразы.

– На пароль, – дрогнувшим, упавшим голосом уточнил флотский чекист. Он ожидал услышать его от кого угодно, только не от Анастасии.

– И что, в ответ ты действительно должен произнести такую фразу?

– Считай, что уже произнес.

– Да мне-то безразлично, я всего лишь уточнила. Лично мне этот ваш пароль, или как его там, слышать от тебя не обязательно. Лучше скажи, что это значит; с каких пор ты пытаешься втянуть меня в какие-то там свои контрразведывательные, а то и просто шпионские игры?

– Это не я втягиваю. Тебя втянули без меня, – мрачно бубнил полковник, поспешно, словно по тревоге, одеваясь. – Остается выяснить, кто, с какой целью и когда именно это произошло. Во время войны? Конечно же, во время войны. Ты все-таки побывала в плену?

И вновь реакция Анастасии поразила его. Вместо того чтобы убеждать его, что в плен она не попадала, что это уже не раз доказано следствием, Косташ вдруг закинула руки за голову, сладострастно потянулась и спокойно ответила:

– Побывала, естественно. Приблизительно столько же, сколько лично ты, агент Корсар, побывал в руках офицеров СД на некогда вверенной тебе авиабазе «Буг-12», – направила против него те факты, которые были изложены в брошенном вчера в ее почтовый ящик письме без подписи и адреса. – О том, что в Албании тебя вербовали, генералам Шербетову и Волынцеву известно. А вот что касается вербовки на базе в сорок первом…

Когда Анастасия входила в душевую, у полковника возникла страстное желание войти туда же и задушить ее.

– Даже не вздумай, – упредила его намерение Отшельница. – Если со мной что-то случится, сразу четыре письма, с изложением всех твоих, агента СД, похождений, разойдутся по разным влиятельным адресам. Да и штурмбаннфюрер СС фон Штубер основательно постарается.

Пауза, которую Гайдук попытался выдержать, напоминала молчание самоубийцы, который, употребив яд, прислушивался теперь к реакции своего организма: подействует или не подействует?!