Наталия Матвеева - По моим правилам (СИ)

И Эйден с самым суровым видом, и Джонни с эдакой веселой, недвусмысленной ухмылочкой, и все люди отца, включая Брайана, недоуменно проследили за ее спокойными, беспечными действиями, десять пар глаз из-за спин блестящих револьверов внимательно прошлись по ее ногам, а руки с оружием описали дугу следом за движением головы Лив.

Молчание и пристальное внимание раздражало девушку и сбивало с толку все больше, но, продолжая играть свою стервозную роль, она двинулась в сторону отца, давя глубоко в себе пытающийся высунуться и посмотреть, насколько здесь, снаружи, лучше, чем внутри, страх. И в этот момент в поле ее зрения случайно попало кое-что странное…

Странными были двое мужчин, которых Лив не приметила раньше. Они оба расслабленно покоились в креслах, не двигаясь и одинаково откинув головы назад, будто пытались поймать ртом несуществующий, подкинутый в воздух попкорн. Мужчины были одеты довольно претенциозно: один был в аккуратном костюме-тройке и полосатом галстуке, а второй – в сером джемпере и черных брюках… В руке у него тлела сигарета, но он и не думал ее докуривать. Лив наклонила голову набок и медленно, испытывая неприятное предчувствие, подошла к странной парочке, сложив руки на груди. Ее худшие опасения подтвердились, а к горлу подступила тошнота: странные мужчины оказались вовсе не странными. А мертвыми. С самыми, что ни на есть, настоящими дырками во лбах.

Лив поморщилась, подойдя к ним, и недовольно посмотрела на отца:

- Фу! А это что, атрибуты для спиритического сеанса? Где же тогда тарелочки, которые ты тут должен крутить со своими новыми друзьями, или что-то в этом роде?.. Или ребятки просто решили не дожидаться окончания шоу и сами быстрее сбежали на тот свет??? Ай-яй-яй, папаша, а этот даже докурить не успел. – язвительно и укоряюще проговорила Лив, аккуратно вытаскивая из рук мертвеца тающий окурок, и, нисколько не смущаясь, затушила его об прекрасный, лакированный стол отца, случайно встретившись с Джонни взглядом и прочитав в его глазах укор по поводу ее не очень уважительного отношения к отошедшим в мир иной, но и уловила там же искры смеха, предположив, что если бы не десяток вооруженных мужиков, он бы ограничился небольшой наставительной нотацией, а затем бы уже весело захохотал.

- Дочь. Помолчи, пожалуйста. – жестко, металлическим голосом проговорил Эйден, хмуро взглянув на девушку. Та только скептически подняла брови и прошла к бару, открыв его (вызвав при этом волну щелчков снимаемых с предохранителей пистолетов) и с интересом сунув туда свой нос, внимательно оглядывая содержимое. Щелчки она, конечно, слышала, и это только распалило ее гнев еще больше.

- Помолчать? А по какому случаю минута молчания?.. О, да у тебя и ром есть! М-м-м! – Лив вытащила из бара увесистую бутылку на пару с бокалом и обернулась к отцу. Откупорив сосуд с зеленым змием, она вдруг снова бросила быстрый, понимающий взгляд на двоих мертвых и хмыкнула. – А, ну да. Я и забыла… Ладно, минута, так минута, могу даже за них выпить, помянуть, почтить память так скоропостижно покинувших нас… Кто бы это ни был. Не знала, что эти двое были так дороги всем присутствующим!

Она налила себе в бокал полупрозрачный напиток и сделала глоток, мечтая, чтобы этот ром немного ослабил фонтан гнева, бьющий из нее, и, хотя бы немного, притупил мерзкие поползновения страха, вызванные неопределенной, но не предвещающей ничего хорошего ситуацией, которая буквально выбивала из-под ее ног почву, заставляя нести всякую чушь, лишь бы только спровоцировать… Что? Да хоть что-нибудь, любое действие, слово, которое могло бы внести ясность в то, что здесь происходит.

- Оливия! – еще сильнее повысил голос отец, а мужчины напротив посмурнели еще больше, крепче сжав в руках пистолеты. Лив раздраженно закатила глаза и прошипела:

- Может, хватит уже? Вы что, думаете, я сейчас вытащу из своих шортиков огнемет и положу вас всех одной мощной волной огня, очищающего от всех грехов грешных??? – она вдруг обратила внимание, что среди десяти здоровенных мужчин в одинаковых темно-синих костюмах, черных джемперах с горлом и блестящих туфлях в расслабленной позе пришедшего на сеанс увлекательного, остросюжетного кинофильма, на кожаном диване восседал молодой человек.

Он выглядел, мягко говоря, оригинально: светлые, белокурые, кудрявые волосы россыпью завитушек по всей голове, падающие ему на лоб и затылок, утонченное, почти женственное лицо с аккуратным маленьким носом, немного полноватыми губами и тихими, безмятежными, как штиль в океане, серыми глазами, которые вроде бы с интересом следили за Лив, но в то же время как будто смотрели сквозь нее, не фокусируясь на глазах или каких-то других чертах лица; небольшие плечи, тонкие длинные руки, такие же тонкие ноги, одна была изломлена в кривую, зигзагообразную линию в районе колена и сложена на другую, и короткое тело… Но все это переставало бросаться в глаза, потому что юноша отвлекал внимание от своего не очень ладного телосложения с помощью ярко-салатового кардигана на пуговицах, под которым виднелась малиновая, кожаная (Боже мой, или со зрением у девушки совсем худо, или такие действительно бывают!) футболка, облегающие бежевые брюки, заканчивающиеся как раз на таком месте, чтобы явить свету костлявые щиколотки, синие носки и лакированные голубые башмаки. Лив изумленно таращилась на это угловатое, колоритное пятно и не сразу заметила, что руки парня были скрыты кожаными черными перчатками с отрезанными пальцами, на запястье одной из которых болталась фенечка из простых деревянных бусинок, которую он медленно перебирал пальцами другой руки. Он выглядел настолько уверенно и расслабленно, что Лив фыркнула:

- А этот у них самый главный… Выделяется на фоне остальной театральной труппы. Безумный режиссер пост-апокалиптического жанра с криминальными наклонностями и чудаковатой манерой одеваться… Еще бы берет в горошек, и тогда… - она снова сделала глоток рома и, поморщившись, спросила:

- Отец, ты, наконец, расскажешь, что здесь происходит? Или этот белобрысый шаман в зеленом тулупе заколдовал вас всех на вечное молчание? Было бы неплохо, кстати…

Эйден сокрушительно выдохнул, умерив гнев внутри себя, и перевел ледяной взгляд с дочери на «шамана», вибрирующим от злости голосом проговорив:

- Действительно, может, начнем? Или пожелаешь еще послушать красочные метафоры в свой адрес? Предупреждаю, моя дочь может говорить часами, и ее не очень волнует, слушает ее кто-нибудь или нет.

Лив закатила глаза, но ее взгляд быстро вернулся к «выдающемуся», во всех смыслах этого слова, блондину на диване: она отчего-то ощутила странное притяжение к этому парню, у которого, явно, не все были дома, туманно глядящему на нее и сквозь нее и слегка улыбающемуся. Странно, но она не боялась его, он не вызывал в ней какого-то отторжения, несмотря на то, что его люди в любую секунду могли обеспечить ей путевку в дальние края.