Олег Алякринский - Клятва на верность

А начиналось все не так уж славно. Он снова стал вспоминать, как все начиналось сегодня… После неприятного разговора с Антониной Сергеевной стали подтягиваться ребята. Последним появился Серега Фролов, еще прихрамывающий после позавчерашней драки с детдомовскими. Прикурил от его папиросы.

— Ну и ветрюган! — проворчал он и оглядел ватагу школьников. — Влад, может, все-таки отменим? Ну ясно же, что они нам накостыляют. У них вон какие бугаи, один Крокодил чего стоит, а у нас только вон Митька Хрящ здоровый боров, а остальные — тоща! Может, не пойдем?

Серега встретил взгляд Смурова и чуть вздрогнул: эти глядевшие исподлобья серо-зеленые глаза всегда вызывали у него странное ощущение тревоги. Серега счел за лучшее не спорить с Владом и обреченно махнул рукой:

— Ладно, драться так драться. Пошли!

Когда школьники пришли на пустырь, детдомовцы были уже все в сборе. Сначала кто-то предложил идти стенка на стенку, но Влад это предложение отверг. Детдомовцы в общем были и впрямь покрепче да позлее, чем их школьная команда, и, кроме себя самого, он мог положиться разве что на Сережку Фролова и Руслана Фазайдулина. Поэтому он и вызвал вожака детдомовцев по кличке Крокодил драться один на один.

Крокодил, высокий жилистый парень, с длинным, как утюг, лицом и торчащими вперед передними зубами (за что и получил свой кликан), смерил взглядом Владислава Смурова — и успокоился. А хрен ли его бояться: этот пацан на полголовы ниже, да и на вид похлипче. Вот только взгляд у него что-то больно дерзкий — Крокодил глянул в серо-голубые озерца и даже поежился. Взгляд был холодный, ледяной, и в нем было еще что-то угрожающее, но непонятное, так что Крокодилу стало не по себе, и он отвел глаза.

Хорохорился Крокодил не напрасно: Влад драться не умел, а тот набор где-то подсмотренных и по случаю примененных приемчиков помогал мало. Но это сейчас было и не важно. Потому что впервые в жизни Владик Смуров вдруг ясно осознал жестокий итог этой драки. И потом, много лет спустя, он четко усвоил, что в любой драке исход будет всегда один: твоя жизнь или жизнь противника. И даже если все кончалось иначе, без подобной установки проигрыш был заведомо обеспечен. Это — закон! И Владик понимал это — поэтому он и победил сегодня куда более сильного противника…

Он брел домой, низко опустив голову, чтобы прохожие не видели расцвеченное багрово-синими фингалами лицо, и душа его ликовала. Ну как же, «недомерок» Владька Смуров уделал самого Крокодила, вожака детдомовских! Было от чего ликовать. Вот только мамаша опять устроит взбучку за порванные и уже нс раз заплатанные штаны… И тут он вспомнил о сегодняшней пятерке по английскому. Очередная пятерка по сочинению. Ну, хоть эта пятерка будет для матери сегодня радостью… Чем-чем, а хорошими отметками он мог порадовать ее. Даже в школе ему многое прощали именно по причине его успехов в учебе. Ему вспомнилась короткая перепалка с завучем Антониной Сергеевной, как раз перед тем, как пошли на пустырь драться с детдомовскими… Выйдя после уроков на крыльцо школы, Влад закурил «беломорину». Когда отбросил горелую спичку, тут откуда ни возьмись завуч. Антонина Сергеевна покачала головой:

— Как тебе не стыдно, Смуров! Ну зачем ты куришь? Себе легкие портишь и младшим плохой пример показываешь.

— Мои легкие, что хочу, то и делаю, — отрезал он.

— Все дерзишь, — вздохнула Антонина Сергеевна. — Ну что с тобой делать? Снова мать вызывать в школу?

— Да ради бога…

— То-то и оно. Мать и так с тобой извелась, а тебе все равно. Вон на прошлой неделе опять в милицию попал. Смотри — доиграешься! Пора тебе, Смуров, взяться за ум. Ведь у тебя неплохие способности! По математике ты один из лучших в районе, сочинения пишешь — зачитаешься и английский лучше всех в классе знаешь… Ведь ты мог бы учиться на одни пятерки. Потом в институт поступил бы… А так, что тебя ждет? ПТУ в лучшем случае… И тюрьма — в худшем!

Что правда, то правда, учеба ему давалась легко. Только поэтому Владик и пошел в девятый класс. Мать слезно просила его закончить десятилетку. В душе надеялась, что сын поступит в институт, будет инженером, уважаемым человеком. Не то что отец, царство ему небесное, не то что дед… Но что-то никак не манила Владика Смурова эта мамашина мечта. Инженер? Сто двадцать в месяц? Каждый день на каком-нибудь заводишке с девяти до шести? И так тридцать или сорок лет дудеть до пенсии? Да на хрен это надо? Нет, уж лучше быть как дед или папаша — вот у них была житуха зашибись!

Верно сказала Антонина — лучше него никто английский не знает. А еще он втихаря от всех пробовал по самоучителю овладеть немецким — и получалось! Этот талант к языку ему в наследство от папаши достался. Мать говорила, что его отец знал три, а то и четыре европейских языка — это помогало ему разводить фраеров в поездах да в курортных гостиницах. А математические способности — от деда, материна отца. Кстати, мать частенько говорила, что Влад на него страшно похож — глубоко посаженные серо-зеленые глаза, крупные черты лица, ну просто вылитый Родион Щербатов в молодости!

…Раиса Родионовна Щербатова родилась в начале тридцатых в колонии строгого режима, где ее отец, тогда уже мужчина в летах, тянул очередной срок за ограбление ленинградской сберкассы и сошелся с тамошней повари-хой-поселянкой. Смолоду он был виртуозным вором-медвежатником и на своем долгом веку вскрыл не один банковский сейф, прославившись редким талантом еще в царской России. Освободившись уже после Отечественной войны по амнистии, он решил завязать с воровским ремеслом по причине сильно пошатнувшегося здоровья. Не имея других детей, он обожал дочь и даже намеревался ей передать тайны своего редкого искусства. Да не успел — умер от туберкулеза, и осиротевшая Рая осталась одна-одинешенька. Пришлось ей бросить школу и зарабатывать на хлеб насущный. Красивые глаза девушки привлекали внимание многих мужчин, а исключительно живой ум и юмор покорили не одно сердце. Соблазнитель же ее (или, как она сама утверждала, — муж) был весьма умелым картежником, а в юности считался довольно успешным карманником. Хоть они так и не расписались, вскоре родившегося мальчонку Раисин сожитель признал сыном. Несколько лет они вдвоем скитались по Советскому Союзу, нигде надолго не останавливаясь. Потому как местом работы Евгения Афанасьевича Смурова были преимущественно поезда дальнего следования и теплоходные пассажирские маршруты. Он был карточный игрок, шулер и мошенник, а кроме того, виртуозный карманник и квартирный вор. Идиллия, однако, продолжалась недолго. Однажды в гостинице, а дело было в Казани летом пятьдесят восьмого, его нашли с ножом в сердце; отправившись раздеть местных лохов, наткнулся гастролер на соперников, решивших жестоко наказать залетного…