Евгений Жураховский - Без права на смерть. Еще один шанс

— Внимание! Капсула номер двести сорок три — ошибка перезагрузки аватара. Требуется немедленное вмешательство персонала!.. Внимание!..

— Да ладно?! — удивленно, но почти без напряжения в голосе, пробормотал Андрей и повернулся еще к одной капсуле, сквозь стекло которой отчетливо просматривалась женская фигура. — Что ж за ночка‑то такая сегодня?!

Буркнув еще что‑то совершенно неразборчивое, техник направился к капсуле с девушкой, но замер на полпути, услышав, как зажужжали сервоприводы и приглушенно зашипели инъекторы. Затем на экране компьютера этой капсулы мигнуло сообщение: "Перезагрузка аватара", а еще через секунду его сменили бегущие строки загрузки новых данных. Андрей бросил недоверчивый взгляд на женскую фигуру, а затем облегченно выдохнул и направился в свой кабинет.

С двести сорок первой капсулой сисадмин закончил еще минут двадцать назад. Патч с сервера военных был благополучно стырен, точнее, его даже копировать не пришлось, достаточным оказалось прописать путь установки. Андрей даже рассмеялся, когда понял, что с такими средствами защиты военные если и смогут обнаружить утечку, то это будет очень нескоро, ибо первыми, кто сядет на кол, окажутся те самые программисты, которые строили защиту. А они‑то, скорее всего, до скончания веков будут скрывать тот факт, что на подвластных им серверах успел покопаться кто‑то посторонний. На самом деле техник даже не догадывался, к какой цепочке событий чуть позже приведет его самодеятельность, как и не подозревал, каким образом все это скажется на нем самом. Ну, а пока он пребывал в некой эйфории от проделанной работы и потому с легкой улыбкой на лице поглядывал за обновлением логов, непрерывно поступающих на его компьютер от успешно восстановленного аватара некого Зорина Александра Михайловича…

Нет боли я не чувствовал. Так, легкий озноб, будто телом завладела обыкновенная простуда. Проблема была в другом. Я совсем не мог пошевелиться и практически ничего не видел. Густая ярко — белая пелена заволокла мой взгляд, словно передо мной оказалась люминесцентная лампа. Но при этом, беспорядочно мелькающая тень кого‑то однозначно находящегося рядом, заставляла поверить в то, что зрения окончательно я не лишился. А еще я слышал. Слышал достаточно хорошо, хоть иногда и складывалось ощущение, что мое тело было полностью окружено водой. Слышал голоса, слышал шорох ковра под подошвой армейских ботинок, слышал приглушенные женские всхлипы, слышал напряженные мужские вздохи. Слышал и слушал, слушал и надеялся, надеялся и ждал, когда же, наконец, сознание вновь покинет меня…

— Ну ты там долго еще, не?!

— Да все, все!.. Мля…, жопа у нее, конечно, зачетная!.. Трахал бы и трахал… каждый день…, эх…

— Ты это…, давай, короче, ей уже свет тушить! А то ща Вала вернется — самим очко развальцует!

— Да, не понти! У него там с этим барменом полюбасу базар затянется… Так что, если че, успеем еще по кругу!

— Дурак ты — нет?! Мы и так накосячили уже!.. Он же сказал ее не пялить, а сразу валить!.. Узнает — он нам…. Она ж ему, типа, как сестра была, ну или…, че он там еще за херню морозил?!

— Ага…, сестра!.. Ну его нахер таких братьев!.. Ладно, не ссы!.. Он же не судмедэксперт…, меж булок трупу не заглянет!.. Хотя и правда надо закругляться!..

— Вот — вот!.. Отойди‑ка!..

В ушах глухо бахнуло и мир похоже перевернулся. Метнувшийся из стороны в сторону грохот выстрела, сработал словно дефибриллятор. В тело разом вонзилась тысяча раскаленных игл, после чего, обжигая даже кончики пальцев, волна пожара прошлась по телу, превращая его в вулканический пепел. Это было нестерпимо! Я почувствовал себя так, словно только что опустился на самое дно адского котла…. Этот ужас творился недолго…, всего лишь вечность!.. А затем…, затем нечто жизнерадостно затарабанило по вискам и я вновь ощутил такую гадкую штуку, как жизнь. Это была пульсация вен…

— Во, мля! Ты видал?! — испуганно донеслось сквозь шум водопада, но теперь я, похоже, чувствовал каждого из находившихся рядом ублюдков.

— Чего еще?!

— Да хер этот дернулся!..

— Ну, и?! Бывает… Судороги там…, и все такое… Еще скажи, что трупов забоялся…

— Да, не…. Не, ну, блин, зырь, у него шары раскрыты!.. Во, мля, это че такое?! Слезы?!

— Ты в трусы ему еще загляни! У мертвецов, когда очко расслабляется, еще не так слезы капают?!

— Ой, да пошел ты!

— Хах!.. На… держи валыну! Шмальни еще разок ему в лобешник…, может, полегчает!..

— Э, погоди!.. Ты слышал?!

— Что?! Еще кто‑то без башки очнулся?!

— Да, заткнись! Глянь в окно лучше!.. Стреляли что ль?!

— Нормально вс — с… Сука!.. Пацан этот вернулся! Ну тот, что все утро телик зырил! Да, не тупи! Хватай машинку!.. Этот мудак Хорька завалил!..

Белая пелена перед глазами не проходила. Шум взрывающегося пороха продолжал нервировать сознание, а запах…, запах запекшейся крови почему‑то начинал возбуждать. В какой‑то момент мое внимание переключилось на торопливые звуки шагов, будто кто‑то панически пытался укрыться от надвигающегося апокалипсиса. Я мысленно усмехнулся, четко осознавая, что для кое — кого он уже скоро наступит.

Внезапно новая волна жара, будто пытаясь выжечь меня изнутри, вновь прокатилась по всему телу. Яркая белоснежная вспышка заставила инстинктивно зажмуриться. На миг исчезли все звуки, которые тут же поглотила пустая тишина. Некоторое время я не мог воспринимать окружающий мир, но затем вдруг приоткрыв глаза, я заметил, что картинка стала более четкой. Серый потолок навис надо мной, словно грозовые тучи над молодой берёзовой рощей, грозясь вот — вот обрушить всю свою мощь на маленькие деревца. А затем…, затем я совершенно того не ожидая смог пошевелиться и первая же попытка чуть приподняться увенчалась успехом.

Обведя мутным взором пространство комнаты, я остановил свой взгляд на кровати. Среди хаоса постельного белья перепачканного кровью лежало обнаженное тело Карины. При виде ее мое сердце будто бы родившееся вновь, начало истерично колотиться. В один миг осознав что произошло я закричал. Закричал так, что в другое бы время рассыпались на осколки стекла. Но сейчас из моей глотки вырвалось лишь жалкое шипение, свидетельствующее о разрыве голосовых связок. А где‑то там, в глубине блуждающего разума, эхом металось отчаянное: "Нееет!".

Мои руки оставались связанными, но это не помешало мне рвануться в сторону кровати. Завалившись на бок, я словно дождевой червяк, так неудачно встретив острие лопаты, начал отчаянно извиваться, чтобы хоть как‑то преодолеть оставшийся путь. С каждым сокращением мышц, сил становилось все меньше, а сознание старалось повиснуть на грани, готовясь сорваться в пропасть. Казалось еще чуть — чуть и мой разум, мигнув ледяным отблеском, унесется куда‑то вдаль, но… к счастью этого не случилось….