Сергей Самаров - Последний довод

Кстати, там же, рядом с домом, в котором ночью спали часовые, стояла еще одна машина, тоже внедорожник, только очень старый, и вообще непонятно какого производителя. Обычная эмблема, которая ставится и на капоте, и на дверце багажника, отсутствовала. Я бы отнес ее к «Ленд Роверу» одного из первых выпусков, но по своей малограмотности в этом вопросе побоялся ошибиться. Свои машины поставили рядом, чтобы все выглядело спокойно и благопристойно, чтобы не было мысли при внешнем взгляде, будто фашисты потеряли контроль над ситуацией. Выйдя из автомашины и осмотревшись, я сразу стал выбирать позицию. Наличие густых кустов делало подъезд к зданию начальной школы опасным. Но бандиты еще не научились осознавать, что стрелять будут не только они, но и по ним тоже. Это беда всех начинающих бандитов. Взяв в руки оружие, они начинают чувствовать себя непревзойденными бойцами, от вида которых все просто обязаны бежать вприпрыжку, прикусывая собственный язык. Однако обучать их в мои намерения не входило. Или мы – или они! Вместе нам в нашем достаточно большом селе тесно. Но мы-то – здешние, мы отсюда родом. А они к Пригожему вообще никакого отношения не имеют, кроме желания насадить здесь свою власть. И потому мы имеем полное право не согласиться.

Для выстрелов из подствольного гранатомета прямой наводкой нашлось сразу несколько мест. Два из них были просто идеальными с военной точки зрения. Но идеальными они были лишь по отдельности. Если использовать оба места, есть возможность из одной точки поразить своего бойца, засевшего в другом месте. Поэтому я выбрал только одно и посадил на эту точку Пашу Волоколамова и его отца в качестве огневой поддержки. Они должны были стрелять сбоку сразу на поражение. Сам же я залег по другую сторону дороги, позади места, где должны обстрелять машину, так, чтобы иметь возможность вести обстрел тех, кто останется жив после выстрела старшего сержанта и пожелает за своей же машиной укрыться.

– Стреляешь без команды, сам выбираешь момент. Не «лягушкой», простая «ВОГ-25». Не торопись, оцени обстановку, – распорядился я как комбат. В самом деле, кому, как не мне, следовало руководить боевыми действиями. Не старшему сержанту же посылать в бой подполковника, своего бывшего комбата. – Василий, ты начинаешь стрелять после Паши, но до того, как они выскочат из машины. Я их с другой стороны «накрою», если им это все-таки удастся.

Засада была выполнена по всем классическим канонам, и возможности у бандитов уйти живыми не оставалось. Услышали мы машину раньше, чем увидели. Должно быть, это был дизельный внедорожник. Бензиновые двигатели обычно меньше шумят. И не грузовик, потому что грузовик был бы заметен над кустами своей высокой кабиной. Да и более легкие легковые машины так натужно двигателем не гудят. К тому же любят эти фашисты на внедорожниках передвигаться, для них внешняя брутальность много значит. Они сами желают такими выглядеть, путая брутальность с быдловатым хамством.

Наконец машина показалась. Это был старенький «Хенде Галлопер», давно уже не выпускаемый в Корее. Но вот резина колес была новенькая и даже внешне внедорожная, с крупными и объемными рубцами протектора. На такой резине по грязи, наверное, хорошо ездить. У нас в деревне, впрочем, грязи пока еще не было. Весенние дожди только обещались, но пока не пожаловали.

Я поднял автомат, положил приклад на плечо, как полагается для стрельбы из подствольника прямой наводкой, выставил прицел на нужную дистанцию, но потом передумал, решив, что одной гранаты, которую пошлет им в подарок старший сержант, бандитам будет достаточно, можно поберечь выстрелы на будущее, никто ведь не знает, что нас ждет впереди. А дистанция для прицельной стрельбы из автомата у меня идеальная – не больше двадцати пяти метров.

И в это время я краем глаза уловил какое-то светлое движение в стороне и повернул голову. Примерно напротив того места, где, по моим расчетам, старший сержант должен был произвести выстрел по машине, за зеленым штакетником во дворе что-то делала молодая женщина. Понятно, у нее хозяйство, и работа во дворе всегда найдется. Я прикинул расстояние. Нет. Если граната взорвется в салоне машины, то ее осколок не достанет. Осколки «ВОГ-25» имеют зону сплошного поражения в десять метров. До женщины метров пятнадцать от дороги, да и машина ее прикроет своим металлическим телом. Но вот при обстреле машины из автоматов пуля вполне может срикошетить и попасть в нее. Выскакивать из кустов и кричать – значит, выдать себя. Но что-то требовалось сделать срочно. Средств связи для предупреждения Волоколамовых не было, меня они с места засады не видели, как и я их.

Я обернулся в сторону машины. Она приближалась неторопливо, но неуклонно и упорно. Сначала возникла мысль сделать выстрел из гранатомета по ней, но смогу ли я одним выстрелом уложить всех пятерых? Вдруг кто-то уцелеет и выскочит? Что он должен будет сделать, чтобы спастись? Скорее всего, заскочить в любой дом. А в домах люди. Возможно, и дети. И пусть я не знаю, поддерживают они наши с Пашей действия или осуждают, пусть не знаю даже, кто в том доме окажется, русские или украинцы, я не имею никакого права подвергать их жизни опасности.

Я еще раз посмотрел в сторону женщины и вдруг увидел, как на крыльцо вышли двое мальчишек, видимо, погодки. Старшему было лет пять, младшему, наверное, четыре. И тогда я принял решение. Положив автомат в кусты, я ползком, но быстро, как змея, добрался до тротуара, поднялся за кустами в полный рост и спокойно, даже неторопливо двинулся в сторону двора. Женщина меня заметила. И из машины нас обоих тоже заметили. Звук двигателя изменился, она стала приближаться быстрее. Но и я ускорил шаг и успел сказать женщине:

– Сейчас здесь будут стрелять. Спокойно, без суеты, уходите и уведите детей. Быстро!

У женщины оказалась хорошая выдержка. Она не закудахтала, как курица, просто спокойно кивнула мне, развернулась и деловитой походкой занятого человека пошла в сторону крыльца. Сыновей она в дом не затолкала, а завела, обняв за плечи. И как раз, когда дверь дома за ними закрылась, я услышал, как по другую сторону неширокого газона остановилась машина. Любой бы на моем месте обернулся и посмотрел. Обернулся и я. Видимо, остановиться ее заставил мой камуфлированный костюм военного образца, хотя и без всяких знаков различия. Дверца переднего пассажирского места широко распахнулась. Там сидел крупный бородатый мужчина и смотрел на меня с пренебрежением, если не сказать с откровенным презрением:

– Гей, ти, а ну, йди до мене!

Я послушно повернулся и прямо через газон шагнул в сторону внедорожника. Паша Волоколамов должен был оценить ситуацию. Я вышел на такое место, где он меня прекрасно видел, как и его отец. Граната, посланная сейчас в машину, обязательно поразила бы и меня.