Владимир Шитов - Опасные заложники

Так как шамана Дурного Глаза все боялись, то около его дома было много свободного места, помимо места для костра, который складывали индейцы.

Договорившись по основным пунктам, индейцы покинули дом шамана и, пройдя к своим соплеменникам, сообщили им о состоявшемся договоре с Волыним Человеком. Там же они избрали нового шамана, которым наконец-то стал Койот. После этого Меткий Томагавк приказал воинам вынести во двор тело Дурного Глаза для всеобщего обозрения, но желающих рассматривать его почти не нашлось. Теперь и простые индейцы соглашались с тем, что тело такого чудовища нельзя оставлять в лагере, так как к нему будут приходить души его предков, которые могут обидеть индейцев. Они радовались, что Большой Человек увезет с собой тело Дурного Глаза, а значит, избавит их от всяких неприятных последствий.

После этого Меткий Томагавк потребовал, чтобы все его соплеменники разошлись по домам и не боялись грома, издаваемого стрекозой, которая скоро к ним прилетит. Он сказал им, что как только гром утихнет, они могут вновь вернуться к дому шамана.

Пока Меткий Томагавк общался со своими соплеменниками, душа Франсуазы слетала к вертолету и сообщила ученым, что они могут лететь к дому шамана, около которого будет гореть костер. Вернувшись сразу же назад, она, вселившись в свое тело, стала вместе с Кажакиным ждать появления десанта,

Прилетевший тяжелый вертолет осветил прожектором место предстоящей посадки. Вертолетчики, заглушив двигатели, вместе с учеными и группой спецназовцев во главе с майором Наумовым, вышли на лужайку, где лежал инопланетянин. Они стали его рассматривать, удивляться, обмениваться мнениями, суждениями. Когда первое любопытство улеглось, Кажакин приказал спецназовцам раскинуть на лужайке двадцати местную палатку. Пока они занимались этим нудным делом, ученые фотографировали тело инопланетянина в одежде шамана, раздетым в разных позах, а потом, снова одев его в одежду шамана, поместили в кожаный мешок, поручив четырем спецназовцам занести его в вертолет и положить в бронированный шкаф, который Кажакин закрыл на замок с шестизначной цифровой комбинацией,

— Может быть, нам не стоит сейчас ставить тут палатку, а сразу же доставим наш гостинец на аэродром и отправим в спальную комнату? — полушутя-полусерьезно предложил Карл Энгельгардт.

— Ты же видишь, что наступил вечер и при недостатке освещения производить обыск в доме шамана бесполезная трата времени. Если его отложить на потом, индейцы могут нарушить обстановку и то, что нас интересует, могут уничтожить. Поэтому улетать мы не можем. Завтра сделаем тщательный обыск в доме и улетим отсюда.

— Считай, что моего предложения не было, — положив руку на сердце, заявил Энгельгардт.

— Если он тут занимался какими-то исследованиями, мы должны найти то, над чем он работал. При таком стечении обстоятельств нам спешить нельзя. Русские говорят, что спешить надо тогда, когда ловят блох, — в заключение пошутил Кажакин.

— Иван Филиппович! Я понял неуместность своего предложения, — положив руку на плечо Кажакину, примирительно произнес Энгельгардт.

— Карл Францевич, а что я вам сделал плохого, что вы хотите меня сегодня проводить отсюда? — пошутил Иноко Матаситиро, которому предстояло сопровождать тело инопланетянина до Токио.

— Не понял юмора, — уже сердясь огрызнулся Энгельгардт.

Дружески положив ему на плечо руку, Матаситиро пояснил:

— Я тоже хочу принять участие в обыске, возможно, мы тут сделаем еще какое-нибудь открытие.

Поняв, что его никто не собирался обижать, Энгельгардт, успокоившись, заметил:

— Мы все стали как алкоголики, никак не можем привыкнуть к открытиям, а войдя во вкус., уже не можем остановиться на достигнутом, заставляем свой мозг работать на пределе его возможностей. Иной раз такое учудишь, что от студента было бы неудобно это слышать. — По-видимому, он имел в виду свое последнее предложение.

— То, что мы остаемся здесь с ночевкой, — это факт, но о своем решении мы должны сообщить в штаб, чтобы там знали о наших планах на сегодня и завтра, — заметил Джек Корван.

— Действительно, наш радист постоянно дежурит у рации, а мы ему работы не даем, — поддержал его Фредерик Буне. — Если вы не возражаете, я пойду к нему и по этому вопросу распоряжусь.

Желающих заменить его не нашлось. К ученым подошел майор Наумов, он сообщил Кажакину:

— Со стороны индейского лагеря приближается большая толпа разукрашенных индейцев с пиками и луками в руках. Что мне с ними делать?

— Ничего не надо делать, Сложите все свое оружие в вертолете, даже ножей не оставляйте при себе. Внутри вертолета оставьте одного вооруженного парня, остальные стойте снаружи.

— Но они, мне кажется, агрессивно настроены, — с тревогой в голосе заметил Наумов.

— Тебе, Игнатий Прохорович, именно кажется, — успокоил его Кажакин. — Я у них уважаемый человек. Сейчас пойду и установлю контакт с ними.

Ученые видели, что группа индейцев, не доходя метров пять-десять до них, остановилась, не зная, что предпринять. Впереди всех стоял Меткий Томагавк. Он в течение недели впервые увидел и постиг столько интересного, необычного, страшно пугающего, что его голова уже не могла осваивать новое без посторонней помощи. Увидев Большого Человека, других знакомых ему ученых, идущих навстречу, он приободрился и сделал еще пять шагов, которые отделили его от соплеменников.

Тогда Большой Человек подошел к Меткому Томагавку, и они обнялись. По толпе индейцев прокатился облегченный вздох, Одно дело, когда Большой Человек гостил у них сам, и другое дело, когда он прибыл со своими подданными на большой стрекозе, в чреве которой могут помещаться десятки людей. Нелегко людям каменного века понять и согласиться с такой реальностью, именно это сейчас предстояло сделать.

Большой Человек, обращаясь к индейцам, пригласил их в гости в свой лагерь. Он запретил индейцам подходить к стрекозе, трогать ее руками. Если кто-нибудь нарушит его запрет, то находящееся в стрекозе тело Дурного Глаза перейдет жить в дом провинившегося. Однако Кажакин зря беспокоился о вертолете. Самые смелые индейцы ближе, чем на пятнадцать метром, к нему не подходили.

Спецназовцы успокоились и опустили на землю с борта корабля десять коробок с конфетами, разной бижутерией. Все это богатство ученые отдали Меткому Томагавку для раздачи соплеменникам. Ученым пришлось показать предназначение каждой вещи, что принималось индейцами с удивлением и восторгом. Так же им пришлось опробовать сладости, убедить индейцев, что они съедобны и от них не умирают. Интерес общения был взаимен. Если одни удивлялись, что конфеты можно есть, то другие удивлялись такому неведению.