Андрей Воронин - Лабиринт для Слепого

Именно там, в столице ЮАР, сделали эту сложнейшую операцию. И сейчас его дочь была здорова. Операция стоила сто тысяч долларов. О таких деньгах Олег Пескаренко даже и думать не мог.

Он вспоминал глаза своего ребенка – погасшие, обреченные, и робкую улыбку. Девочка тянула к нему ручки и шептала:

– Папа, папочка, я умру, да? Мне очень больно.

У Олега сжималось сердце, заходилось в какой-то судорожной боли, словно рука в жесткой перчатке с острыми шипами стискивала его.

– Нет, ты будешь жить. Обязательно будешь жить, – говорил Олег на ухо Саше.

Жена стояла у стены и плакала. По ее красивому лицу бежали слезы. Эта картина повторялась каждый день по несколько раз.

И тогда Олег Пескаренко дал согласие.

– Я буду с вами работать. Но только в том случае, если вы поможете мне вылечить мою дочь.

Когда Владимир Владиславович Савельев узнал, сколько будет стоить операция, он в душе возликовал и мгновенно сообразил: теперь этот гений, как называл Пескаренко Бархатков, будет работать на них и никуда не денется. Буквально на следующий день Владимир Владиславович нашел Олега и сказал:

– Готовьте ребенка. Через неделю она должна быть в Африке, в клинике доктора Манцеля. Ее уже ждут.

– Как ждут?! – не поверил услышанному Олег.

И тогда Савельев вытащил из кармана паспорта, билеты и положил все это на стол перед Олегом и его дрожащей от страха и радости женой.

– Вот, я все устроил. Деньги переведены на счет клиники. Так что, в добрый путь.

И через неделю Пескаренко уже отправлял жену, дочь и сына в Южную Африку на сложнейшую операцию.

А через две недели жена позвонила и сообщила:

– Операция прошла успешно. Наша девочка будет жить. Так что, не волнуйся. Спасибо тебе, Олег.

А он в это время со всей энергией, присущей талантливому человеку, сполна одаренному Богом, уже корпел за рабочим столом, решая сложнейшие проблемы.

И еще не успела вернуться его жена с детьми из Южной Африки, как тайная лаборатория получила первые граммы на редкость дешевого и удивительно мощного наркотика.

Станислав Семенович Бархатков тронул за плечо Олега. Тот вздрогнул.

– А?! Что?!

– Ты спишь?

– Нет, просто задумался.

– Послушай, что вы с Инной собираетесь делать завтра?

Олег пожал плечами.

– Может, я пойду погуляю с детьми. А что?

– Вы не будете против, если я к вам зайду?

– Зачем? – насторожился Олег.

– Я давно не видел Инну, давно не видел твоих детей, Все-таки Сергей мой крестник.

– Ну да, я все понял. Конечно же, заходите.

– Ну вот и хорошо. Договорились. И главное, не хандри, Олег, все будет хорошо. Поработаем еще год, а потом бросим это дело.

– Вы думаете, так возможно? Думаете, они отпустят нас?

– А куда они денутся? Через год этим сможет заниматься любой, и наша помощь будет уже не нужна.

– А если они захотят придумать еще какую-нибудь дрянь?

– Это не дрянь.

– С научной точки зрения – это любопытно. А вот по сути своей я – сволочь, – сказал Олег.

– Да хватит тебе! Разнылся, как беременная женщина. И это не так, и то не так… Все будет хорошо.

Кормухин опять подвинулся к Бархаткову с Пескаренко.

– Что вы все ведете какие-то тайные разговоры?

– Да собираемся женить тебя, Павел Иннокентьевич. – беззаботно сказал Пескаренко.

– Меня?! – возмутился Кормухин, и его глубоко посаженные глаза блеснули.

– Да-да, тебя, Павел, – засмеялся Олег. – Мы нашли тебе женщину.

– Замечательная женщина! – подхватил шутку своего молодого коллеги Станислав Семенович Бархатков.

– И кто же она? – вполне серьезно осведомился Кормухин.

– Она прекрасна, Павел.

– Что, манекенщица?

– Еще лучше, – сказал Бархатков.

– Откуда она?

– А почему ты так озабочен? – не переставая смеяться, спросил Олег Пескаренко. – Что, у тебя не хватает денег на женщин? Или может, ты всю свою зарплату отдаешь на благотворительность?

– Отдаю туда, куда надо.

– Небось, твоя бывшая жена проклинает себя, локти кусает, что ушла.

– Да черт с ней! – махнул рукой Кормухин. – Я ее удерживал, говорил, все будет хорошо… А она не слушала. Забрала детей и ушла. Правда, это было так давно, что мне об этом и вспоминать не хочется. Так кого вы мне нашли?

– Знаешь, у нас там работает в охране – высокая такая блондинка, крашеная, груди, как репы? – спросил Станислав Семенович Бархатков, давясь хохотом.

Олег тоже прыснул. Он прекрасно знал, что больше всех на объекте Павел Кормухин ненавидит именно эту даму, которую звали Лариса Два Мужика, – огромную и сильную. Когда однажды в лаборатории надо было переставить стол, загроможденный тяжелой аппаратурой, и Кормухин с Олегом пытались это сделать, Лариса Два Мужика посмотрела на них свысока, как на детей, возящихся в песочнице, и сказала:

– Эх, ученые, спортом надо было заниматься в детстве!

И, навалившись на стол, сдвинула его с места одна, без чьей-либо помощи. А затем презрительно взглянула на Кормухина:

– Вам, мужчина, надо побольше кушать мяса и заниматься сексом, чтобы мышцы не атрофировались.

Кормухин побледнел. А Олег хохотал тогда до слез.

Пришел Станислав Семенович Бархатков и, увидев перекошенное от возмущения лицо Кормухина, спросил у Олега:

– Что у вас здесь происходит?

Олег рассказал. Станислав Семенович Бархатков от хохота повалился в вертящееся кресло и, как ребенок, затопал ногами и захлопал в ладоши.

– Как она тебя, а? Павел Иннокентьевич, как она тебя красиво?

С того момента Кормухин возненавидел Ларису и перестал с ней здороваться.

А та однажды спросила у Бархаткова:

– Скажите, пожалуйста, Станислав Семенович, у Павла Иннокентьевича есть жена?

– Нет, Лариса.

И тогда девушка подошла к Кормухину и попросила прощения. Но Кормухин хоть и простил Ларису, все равно рядом с ней чувствовал себя неловко.

А вот для Бархаткова и Пескаренко взаимоотношения их друга и коллеги с женщиной из охраны стали темой постоянных шуток. Они придумывали всякие курьезные ситуации, в какие якобы попадает Павел Иннокентьевич, и хохотали до упаду, чем и злили Кормухина, и одновременно веселили.

– Ну что, тебе выходить, Паша? – сказал Станислав Семенович Бархатков, когда коричневый микроавтобус подъехал к дому Кормухина.

Один из охранников открыл дверцу и пошел проводить ученого. Вскоре вернулся.

Олег тронул охранника за плечо.

– Все нормально? У него в квартире не было женщины?

Бархатков улыбнулся:

– Мне нравится, Олег, когда ты шутишь, а не изводишь себя всякими грустными мыслями.

– А что мне еще остается, Станислав Семенович?

Сколько бы я себя ни изводил умными мыслями, это ничего не изменит. Я прекрасно понимаю… – и Олег взглянул на крепкий, стриженый затылок охранника, вглядывающегося в ветровое стекло.