Андрей Воронин - Лабиринт для Слепого

– Ну, в общем да, – вяло ответил Глеб, набивая подобными ответами себе цену.

– И дела ваши идут хорошо?

– В общем-то да, – вновь флегматично пожал плечами Глеб.

– Тогда давайте выпьем за то, чтобы ваши дела всегда шли так же хорошо.

Первая подхватила свой бокал Тамара и подвинула его к середине стола. Бокалы со звоном стукнулись друг о друга, словно поцеловались. Глеб сделал маленький глоток, смакуя вино.

– Да, вино здесь хорошее, – заметил Прищепов с видом гурмана и знатока.

Глеб Сиверов, даже не взглянув на бутылку, сказал:

– Наверное, урожая восемьдесят седьмого года.

– Да нет, восемьдесят девятого. Восемьдесят седьмого было бы чуть помягче.

И тут же Прищепов подумал:

«А этот незнакомец ничего, разбирается в винах. Если бы он был из ФСБ, то в таких делах не смыслил бы ни бельмсса, все они там профаны».

И, чтобы убедиться в своей правоте, он заговорил с Глебом о французских и немецких винах. Глеб с дежурной вежливостью поддержал беседу, напустив на себя важность и безразличие. Колотова с интересом прислушивалась к разговору мужчин, хотя он ей казался абсолютно пустым и ненужным.

А те принялись спорить. Альберт Прищепов настаивал, что самые лучшие вина – во Франции. А Глеб Сиверов утверждал, что нет вин лучше германских – из того винограда, который растет на берегах Рейна.

– Нет, нет, немецкие вина какие-то кисловатые, – сказал Прищепов. – В них нет того букета, той концентрации.

– Этим они и хороши, – заметил Глеб.

– Ну, кому что, – махнул рукой, украшенной перстнями, Альберт. – Бог с ними, давайте закажем еще бутылочку.

Глеб утвердительно кивнул, перед этим взглянув на Тамару.

– Ты какое будешь, красное или белое?

– Мне абсолютно все равно, – уже пьяно и весело ответила она.

– Тогда давайте возьмем бутылочку красного.

– А я люблю белое, – вставил Альберт Прищепов.

– Тогда позвольте вас угостить. Возьмем бутылку красного и бутылку белого.

Буквально через пару минут на столе появилось две длинных бутылки – одна красного вина, другая белого, урожая восемьдесят седьмого года. Вновь завязался какой-то незначительный разговор, на этот раз о музыке и о живописи.

И вот в тот момент, когда Альберт Прищепов говорил о ценах на Западе на русскую живопись, а конкретнее, на русский пост-модерн, он вдруг осекся, его лицо изменилось. Прищепов побледнел, глаза забегали, пальцы задрожали.

– Что с вами, Альберт Николаевич? – осведомился Сиверов, уже понимая, что Прищепов увидел кого-то, с кем встреча была нежелательна.

– Да так… – выдохнул Прищепов и сделал большой глоток вина, было похоже, что у него во рту все пересохло, а язык присох к небу.

Он даже немного распустил узел галстука, словно тот сжимал ему горло, не давая дышать и глотать.

Глеб вальяжно развернулся и взглянул туда, куда боялся посмотреть Альберт Николаевич Прищепов. Через два столика от них он увидел двух мужчин: одного в сером костюме, а другого в кожаном пиджаке необычного покроя, как из журнала мод.

Эти мужчины смотрели на Колотову, на Сиверова, но пристальнее всего – на Альберта Прищепова.

Тот как-то засуетился:

– Господа, может уйдем отсюда, продолжим наше веселье в каком-нибудь другом месте?

Глеб сделал вид, что не услышал слов Прищепова, тем более что музыка звучала очень громко, а Прищепов почти шептал.

Еще минут через пять Тамара предложила Сиверову потанцевать. Глеб взглянул на Альберта Прищепова. Тот ничего не сказал. По суетливости Альберта Прищепова было видно, что он чем-то серьезно озабочен, если не сказать, смертельно напуган.

– Ладно, пойдем потанцуем.

Глеб поднялся, галантно взял Тамару под руку, и они направились к площадке для танцев.

– Что это с ним такое? – поинтересовался Глеб.

– А что? Я ничего не заметила, – удивилась Тамара.

– Посмотри вот на тот столик, только незаметно.

Мы сейчас повернемся, и ты увидишь двух мужчин с девицей, с яркой блондинкой. Они сидят за столиком.

Видишь, один в сером костюме, второй в кожаном пиджаке?

– Да-да, вижу, – ответила Тамара, плотнее прильнув к Глебу.

– Ты их знаешь?

Женщина задумалась и прикрыла глаза, медленно покачивая бедрами и все теснее прижимаясь к Глебу.

Тот не стал отстранять ее.

– Нет, я их не знаю и знать не хочу. Я хотела бы поближе узнать тебя. Куда поедем – ко мне или к тебе? – спросила она.

«Какая же прилипчивая!» – подумал Глеб.

Но то ли от вина, то ли от веселья, царившего в ресторане, в его голове вдруг промелькнула шальная мысль:

«А почему бы, собственно, не поехать к ней? Почему не сделать ее счастливой хотя бы на одну ночь?»

– Подумаю об этом, – сказал он уже вслух.

Глаза Колотовой загорелись. Ей действительно очень хотелось переспать с Глебом, вернее, даже не просто переспать, ей хотелось быть рядом с этим сильным и уверенным в себе мужчиной. Он дарил ей какое-то странное спокойствие и умиротворение и в то же время разжигал ее чувства.

Глеб танцуя, постоянно наблюдал за Прищеповым.

А тот, было видно по всему, ужасно нервничал. Он уже дважды наполнял свой бокал и жадно, как воду в жаркий день, пил вино.

"Чем же он так озабочен? Неужели эти ребята – из регионального управления по борьбе с организованной преступностью, и он их знает? – подумал Глеб, но затем еще раз взглянул на мужчин. – Нет, они не из органов.

Это видно по их лицам. Эти люди привыкли жить в свое удовольствие. Они больше смахивают на богатых бандитов, нежели на работников РУОП, ФСК или ФСБ. Они явно не оттуда".

Глеб за плечи привлек Тамару к себе.

– Медленно, медленно поворачивайся, – попросил он ее.

Женщина приняла его слова за желание позаигрывать и теснее прижалась к Глебу. Он ощутил, как упругая грудь Тамары качнулась и прильнула к его сердцу.

– Мне хорошо, – прошептала женщина, – а ночью нам будет еще лучше.

– Погоди, не спеши. Все надо делать постепенно.

– Да-да, постепенно, – немного охрипшим голосом ответила Тамара. – Мы и будем все делать постепенно, медленно, не спеша.

– Вот и хорошо.

Глеб мгновенно отрезвел. Он почувствовал, что судьба посылает ему какой-то щедрый подарок. И возможно, этот подарок – то, что сейчас должно произойти – очень сильно повлияет на будущий ход дела, Он смотрел на нервничающего Альберта Николаевича Прищепова и двух мужчин, презрительно разглядывающих мецената, и чувствовал, что интуиция его не подводит.

Тамара медленно поворачивала Глеба, и когда он вновь взглянул на столик, за которым они оставили Прищепова, того уже и след простыл.

Глеб, вздрогнув, отстранил от себя Тамару.

Мужчин тоже не было на месте.

Он быстро взял Колотову за локоть, крепко сжал.

– Пойдем, пойдем. Ты посидишь за столиком. Вот деньги, в случае чего рассчитаешься, – Сиверов дал Тамаре триста долларов. – Может, я приду.