Леонид Влодавец - Таран

Таран напряженно всмотрелся в промежутки между деревьями. Нет, ничего похожего на машину он не увидел. Тем не менее он вылез из лодки первым и помог выбраться «дяде Вове». Милка тоже вылезла и спросила:

— А лодку куда?

— Спихните в воду, оттолкните — пусть сама плывет подальше отсюда. Нечего всем знать, где мы вылезали.

— Там вещи всякие… — заметила Милка.

— Кому надо — приберут, — отмахнулся экс-смотрящий. — Не переживай за чужое добро! Ну что, пойдем? Тут полянка неподалеку, на ней нас машина ждет. Через часок будем в хорошем и тихом месте, у моих добрых друзей…

У Юрки были несколько другие планы, но он о них скромно умолчал.

На верху обрыва «дядя Вова», которого Юрка бережно поддерживал за раненую руку, указал на малозаметную тропинку, по которой двинулись к той самой поляночке. Юрка шел справа, чуть позади, направив на «дядю» ствол «стечкина», а тыл прикрывала Милка с пистолетом и финкой.

Конечно, Юрка все время, ежесекундно ожидал подвоха, и если откровенно сказать, то ругал себя за всю эту авантюру. Вполне был шанс отправить Вову за борт с дополнительной дыркой в башке. Там он уже никаких заподлянок состроить не сумел бы. А сейчас фиг его знает, что будет… А если там, на полянке, не одна машина, а две или три? И головорезов штук пятнадцать?

Однако что-то подсказывало Юрке, что вряд ли на полянке будет больше одной машины. Две машины в таких условиях, когда подняты на ноги все менты — того гляди, еще и вертолет поднимут, если горючее найдут! — это слишком заметно. Тем более — иномарки. «Москвичи» какие-нибудь или «жигулята» обтрюханные, конечно, и парой не вызвали бы подозрений… Но в них, по идее, должны быть свободные места хотя бы для двоих, поскольку вместе с «дядей Вовой» должен был эвакуироваться и ныне покойный Туз. Стало быть, на двух машинах, ежели что, больше восьми человек не будет никак. А если еще и лодочников предполагалось взять с собой, то рассчитывать надо максимум на семерых, включая «дядю Вову». Это в том случае, если машин будет две…

Но, когда вышли на полянку, Таран и вовсе удивился. Там стояла, скромно притулившись около пенька, одинокая трехдверная «Нива», а рядом с ней покуривал один-единственный водила. Конечно, он не испытал восторга от того, что увидел. Даже какой-то порыв у него на лице просматривался: а не газануть ли и не уехать ли отсюда к чертовой матери в Урюпинск? Короче, куда подальше. И ежели он этого не сделал, то вовсе не от избытка преданности шефу, а оттого, что отчетливо видел стволы.

— Не волнуйся, Сеня! — успокаивающим тоном произнес «дядя Вова». — Это не злые ребятишки. Милочку ты знаешь, даже трахал, может быть. А этот, с глушаком наперевес, — Юра Таран. Они меня очень просили их подвезти, только еще не придумали куда. Разве мы жадные, Сеня? Подвезем?

— Как скажете, хрестный…

Но тут вмешалась Милка:

— Сеня, у тебя ствол есть?

— Смотря какой… — Сеня нервно спохабничал и даже попытался состроить Милке глазки.

— То, на что ты намекаешь, юноша, — прищурилась Милка, — лично у тебя не ствол, а огрызок карандашика. Отлично помню. Мне стреляющий нужен, который у тебя под левой подмышкой. Подай его ручкой вперед, понял?

Сеня глянул на «дядю Вову», и тот согласно кивнул. Сеня вынул «Макаров» и почтительно подал его Милке. После этого команды начал отдавать Таран:

— Открой правую дверцу! Отодвинь правое сиденье! Молодец! Отошел от дверцы! Встань перед капотом! Так. Милка, гляди! Хрестный, прошу на заднее сиденье! Спасибо…

Юрка уселся на заднее сиденье рядом с «дядей Вовой».

— Сеня, за руль! Мила — рядом…

— Слушай, — порадовался за Тарана «дядя Вова». — Ты как всю жизнь заложников брал! Вот что значит импортные боевики смотреть!

— Куда едем? — скромно спросил Сеня, обращаясь, по-видимому, к Тарану.

— Вперед, — ответил Таран, который вообще-то уже знал примерно, куда ехать, но еще не знал, как туда добраться. — Тут один выезд, по-моему…

— Трогай, трогай, раз начальство приказывает! — кивнул «дядя Вова» в ответ на очередной вопросительный взгляд Сени.

Конечно, Тарану все эти перемигивания не очень нравились. Он догадывался, что вся эта покорность «дяди Вовы» и Сени вовсе не от того, что эти граждане шибко испугались стволов. Точнее, возможно, Сеня испугался, и даже больше Милки, чем Тарана. Но вот «дядя Вова» после того, как убедился, что его не смайнают с лодки, и после того, как его живым посадили в автомобиль, явно совсем приободрился. Почти так, как если бы здесь, в «Ниве», сидели одни свои люди и не было бы пистолетов, наведенных на него и Сеню. Эта «дяди Вовина» уверенность Юрку очень сильно беспокоила. Ясное дело, где-то впереди подготовлена заподлянка, о которой, возможно, не догадывается даже Сеня.

То, что Сеня не в курсе, читалось у него на роже. Водила явно не был великим артистом, чтоб так убедительно сыграть полное непонимание действий своего пахана. Да и вообще он, судя по всему, был парнем по жизни очень простым и покладистым, привыкшим делать, что приказано, и особо не интересоваться, зачем оно нужно. Сейчас он производил впечатление человека, которому позвонили ночью и сказали: «Сеня, заводи свой бурбухай и заезжай на такую-то полянку около речки. Услышишь, как моторная лодка жужжит, жми клаксон, который музыку играет. Придут хрестный с Тузом, заберешь их и отвезешь куда прикажут». Поэтому, когда вместо Туза с «дядей Вовой» появились совсем не те люди, Сеня, мягко говоря, стушевался.

Все это Таран угадал четко. Именно так все и было.

Сеня действительно ничего не знал, даже того, куда ему надо было везти Вову и Туза с этой самой полянки. А уж теперь водила и вовсе ни хрена не понимал. Он догадывался, что «дядя» не от хорошей жизни решил на лодке покататься. При этом, хотя он в глаза не видел ныне покойных лодочников, мог себе представить, что они ребята нехилые и поехали за хрестным не с одними удочками. А уж Туз-то в деле телохранительства был вообще ас. Можно было прикинуть, что если уж Туз попал не в масть, то и с остальными разобрались. Но кто? Стриженный налысо пацан в военной форме, с синяками и ссадинами на роже, походил скорее на дезертира, сбежавшего от «дедовщины», чем на спецназовца. Конечно, «стечкин» с глушаком вызывал уважение, и парнишка держался до жути нагло, словно не понимая, что держит под стволом человека, который в здешней области значит куда больше, чем губернатор. Но все же Сеня никак не мог понять, как этот салабон мог так зажать хрестного, провернуть ему руку, да еще и охрану уделать. Что же касается Милки, то Сеня действительно как-то раз с ней трахался, точнее, неудачно пытался это сделать. Дело в том, что перед посещением «театра» он крепко принял, и когда дошло до дела, то не сумел предъявить партнерше ничего, кроме того «карандашного огрызка», о котором эта стерва язвительно напомнила. Про то, что Милка баба здоровенная, тормозов не имеет и когда-то замочила родного сутенера, он был в курсе. И о том, что все «актеры» на игле сидят, тоже догадывался. Поэтому Милки он как-то инстинктивно боялся больше. Фиг ее знает, что у этой ширялки на уме, но пушка-то у нее в руках, и предохранитель снят… Именно поэтому Сеня не стал упираться тогда, когда у него изъяли оружие. Пожалуй, он не стал бы это делать даже в том случае, если б хрестный велел сопротивляться. Но «дядя Вова», как видно, рисковать не собирался, держа что-то в уме, а потому Сеня всецело положился на мудрость большого пахана.