Андрей Таманцев - Молчание золота

— Черт знает что, — пробормотал генерал Нифонтов. — Пишут какую-то чушь, и ведь люди верят! А вот это… А вот это еще хлеще!

«Глазго скрэтч обсервер», таблоид, Шотландия: «Смерть нашей знаменитой соотечественницы, вне всякого сомнения, на совести российских спецслужб. Только они могли проникнуть в такой охраняемый объект, как гостиница «Балчуг», и только они были заинтересованы в смерти той, кого любила вся Европа. Мотивов сколько угодно. Известно, что Энн Ковердейл активно выступала против геноцида чеченского народа и неоднократно призывала общественность поддержать требование исключить Россию из ООН как государство-агрессор. Как это ни парадоксально, именно нарушения прав человека в Чечне и стали причиной поездки Ковердейл в Москву в рамках ее мирового турне. Много лет она по идейным соображениям игнорировала Россию в своих зарубежных гастролях и наконец, решилась. Конечно, спецслужбы России, вышедшие из кошмарного КГБ, не могли не использовать такой шанс. <���…> Призываем правительства Великобритании и Франции вмешаться в ситуацию, подать ноту протеста, вплоть до разрыва дипломатических отношений…»

Генерал Нифонтов нервно скомкал лист бумаги, на котором делал какие-то выписки, и зашвырнул его в дальний угол, точно в урну для бумаг. В свое время генерал занимался баскетболом, так что рука у него была верная: бумажный комок угодил точно в цель. Как ни странно, это обстоятельство несколько успокоило натянутые нервы генерала. Он помешал ложечкой кофе в стоявшей перед ним чашечке и отпил глоток.

«Пишут черт знает что, — подумал он, — и главное, весь набор тут: заговор русских спецслужб, халатность и недосмотр в организации московского этапа турне, что целиком на совести российской стороны, и даже козни дьявола… тьфу ты, темных сил — все тут! «Разрыв дипломатических отношений». Кто бы втолковал безголовому редактору этой желтой британской газетенки, что разрыв отношений происходит лишь в исключительных случаях и нередко влечет за собой боевые действия. «Идейные соображения»… Да какие могут быть идейные соображения у глупой бабенки, которая, что называется, не может отличить Гоголя от Гегеля и думает, что столица России — Петербург? Нет, певица она была хорошая, но зачем же раздувать из этого политический скандал, с эдакой… с нехорошей такой подоплекой!.. Но когда насчет какой-то бабенки звонит глава президентской администрации по поручению самого президента и просит подключиться, то тут дело определенно пахнет керосином. Странное, очень странное дело… И этот дурацкий браслет на руке Ковердейл, и сам факт ее нахождения непонятно где — аж на Павла Корчагина, 18! Почитаем теперь оперативные материалы…»

Нифонтов открыл ящик стола и аккуратно достал оттуда две пухлые папки с оперативными документами. Углубился в чтение. Прошло не менее получаса…

— Можно, товарищ генерал?

Генерал Нифонтов поднял голову и живыми глазами оглядел вошедших. Он поднялся им навстречу; молча падал руку и тотчас же, жестом предложив всем садиться, вернулся к изучению документов, лежащих на его столе.

— Прошу меня извинить, мне нужна еще одна минута, — сказал Нифонтов, снова углубляясь в изучение документов.

Генерал-майор Голубков, который являлся самым старшим среди всех визитеров, нисколько не удивляясь такому поведению шефа, выждал несколько минут и вкрадчиво обратился к генерал-лейтенанту по форме, принятой у них в УПСМ:

— Александр Николаевич.

Нифонтов тотчас аккуратно сложил обе пухлые кожаные папки и снова спрятал их в ящике стола. Потом произнес:

— Да, Константин Дмитриевич, слушаю вас. Очень, знаете ли, любопытные материалы. Впрочем, прошу меня извинить. Тем более что тут иностранцы. Слушаю.

— Ну иностранцы — это достаточно условно, — сказал Голубков. — Собственно, они все наши коллеги. Наш узбекский товарищ, майор Шамухитдин Джалилов, сотрудник Управления госбезопасности Узбекистана. Сотрудник британской разведки майор Лайонел Хаксли. Он прекрасно говорит по-русски, так что мы можем продолжать изъясняться на том же языке.

Высокий сухощавый мужчина с аккуратно зачесанными назад иссиня-черными волосами и оливковыми глазами и невысокий, солидного телосложения крепыш с заметными залысинами в русой шевелюре одновременно кивнули, представляясь. Голубков же продолжил:

— И третий из пришедших со мной — это сотрудник французской спецслужбы под эгидой Министерства обороны Французской Республики — Генеральной дирекции внешней безопасности (DGSE), господин Картье. Он тоже вполне сносно владеет русским языком.

По томe как тщательно Голубков представлял француза, Нифонтов немедленно определил, что Картье отводится какая-то особая роль в предстоящей совместной работе. Картье, гм… Нифонтов мельком взглянул на часы, и Голубков, улыбнувшись, пояснил: Нет, господин Картье не имеет никакого отношения к швейцарской часовой фирме. Просто его фамилия весьма распространена среди франкоязычного населения, не только во Франции, но и в Швейцарии и Канаде, как у нас…

— …Голубков, к примеру, — прервал его генерал Нифонтов.

— Присаживайтесь, господа. Думаю, вам уже известно, что совместную деятельность спецслужб наших государств буду координировать я, генерал-лейтенант Нифонтов. Дело, скажу вам сразу, вовсе не такое простое, как это может показаться на первый взгляд. Надеюсь, по этому пункту нас не возникнет разногласий. Теперь перехожу к повестке дня. Ни для кого из вас не секрет, что три дня назад в Москве, убита суперзвезда французского и мирового шоу-бизнеса Энн Ковердейл, приехавшая в Москву на гастроли. Ковердейл шотландского происхождения, но является гражданкой Франции, так что представитель этой страны должен быть особенно в курсе. И он выразительно взглянул на Картье.

— Мои домашние считают Энн своей любимой певицей, — сказал тот. — Это неофициальное заявление, так что прошу меня за него извинить, господин генерал. Но французские власти намерены повлиять на следствие…

— Да, конечно. Я пролистал кое-какие материалы по этому делу и наткнулся на один примечательный факт. Это касается драгоценности, которую обнаружили на руке Энн Ковердейл и которой, по утверждению ее охранника Макфарлана, он никогда не видел у нее ранее. Так вот, приблизительно за три с небольшим месяца до смерти Ковердейл в Москве зафиксированы три инцидента, напрямую связанные между собой. Все они произошли с интервалами в несколько минут. Во-первых, драка около французского ресторана-«Монпарнас», в которой пострадал некто Беляев, активный член организованной преступной группировки. Ему вышибли глаз и изуродовали лицо. Он утверждает, что двое его сообщников на джипе поехали в погоню за автомобилем «пежо», в котором находились французский археолог Леон Ламбер и его русская любовница Елена Королева. Далее — пожар гастронома в Новогирееве, произошедший из-за того, что в него врезался джип. Нет надобности говорить, что в джипе оказались как раз те двое, о которых говорил Беляев. Собственно, то, что ему вышибли глаз и он не смог принимать участие в погоне, и спасло ему жизнь. В джипе найдены два мужских труппа. Сильно обгорели, но оба опознаны. Один из погибших — влиятельный в криминальных кругах человек, некто Андрей Голованов по прозвищу Голова. Оперативная категория — авторитет, состоял в балашихинской ОПГ, имеет обширные выходы на Европу, серьезные связи. В том числе, говоривший чуть помедлил, — и с пресловутой албанской наркомафией, в частности — с наркобароном Арбеном Густери по прозвищу Гусеница.