Андрей Таманцев - Леденящая жажда

Раздался звук открывающегося замка, кавказец постарше достал из контейнера какой-то маленький сосуд, похожий на термос, и в воровском свете фонарика принялся отвинчивать крышку.

— Быстрее, быстрее! — занервничал первый.

Потом фонарик погас, раздался легкий всплеск от чего-то брошенного в заводь. Потом оба кавказца нагнулись, закряхтели и через минуту раздался еще один всплеск — тяжелее, мощнее, громче, с ударившей в берег волной… Круги на темной воде. Серебристые нотки успокаивающейся речной глади. И торопливые удаляющиеся шаги…

Этим бы все и кончилось, если бы… Если бы в тишину ночи внезапно не прорвался сдавленный девичий вскрик. На скамейке у «трех елок» парень, сам перепуганный донельзя, судорожно зажал рот ошалевшей от ужаса подруге. Но было уже поздно.

Один из кавказцев, тот, что постарше, обернулся и, не раздумывая, на хищно согнутых ногах пошел к скамейке. Второй двинулся к ней с другой стороны.

Парочка, словно парализованная страхом, даже не попыталась сдвинуться с места. Старший кавказец вдруг рванулся вперед и, падая, ловко повел ножом раз, потом другой. Парень неловко свалился наземь, корчась от боли.

Этого убийце показалось мало — он замахнулся и что есть силы обрушил на раненого свой тяжелый армейский ботинок. Противно хрустнули ребра. Сказал напарнику:

— Посвети. — Присел на корточки, вглядываясь в жертву и снова вытягивая откуда-то из рукава темный от крови нож.

Девушка, не помня себя от ужаса, наконец вскочила, побежала на подламывающихся ногах в сторону шоссе. То есть это ей казалось, что она побежала…

— Оставь его! Уходить надо! — сипло прошептал младший, обеспокоенно глядя девушке вслед.

— Посвети, — снова приказал старший. Еще один привычный взмах — и аккуратная полоса перечеркнула горло парня от уха до уха. Голова, словно кукольная, сломилась, завалилась набок, из раны хлынула темная кровь. Убийца брезгливо отстранился, скомандовал: — Девка! Тормозни ее, а то начнет опять орать…

Она успела отбежать довольно далеко, хотя ноги на высоких каблуках подкашивались, вязли в мокрой земле. Ей казалось, что возникшие из темноты страшные люди забыли про нее; только что сковывавший ее паралич отступал, отпускал ее онемевшие руки и ноги, и это породило в ней безумную надежду на спасение.

Младший кавказец, криво усмехнувшись, легко догнал ее, снова коротко взмахнул рукой с зажатым в ней ножом. Она как бежала, так и рухнула наземь и больше не шевелилась. Убийца брезгливо тронул ее ногой и сплюнул.

— Все нормально? — спросил второй.

— Порядок, — с деланным безразличием протянул младший, хотя убийство человека было для него пока еще в новинку.

Наконец-то дождь полил по-настоящему.

Вдалеке послышался звук автомобильного двигателя, потом зашелестели шины. Мигнули фары — и автомобиль исчез за ближайшим поворотом.

…Когда голосов черных людей не стало слышно совсем, девушка с трудом оторвала голову от земли, посмотрела в ту сторону, куда они ушли.

Чувствуя, как на лицо, смешиваясь со слезами, падают мелкие капли дождя, она, собрав все силы, встала с холодной земли. Острая боль с новой силой пронзила грудь. Она приложила руку к тому месту, где болело, — пальцы сразу попали в теплую, липкую жидкость, пропитавшую платье.

Медленно, экономя силы, кое-как зажимая сочащуюся кровью рану, она поковыляла в сторону шоссе.

Москва

30 июня 200… года

Сергей в тяжком раздумье стоял под гулкими сводами храма с пучком желтых восковых свеч. Горькое дело эти поминальные свечи. Мог бы заплакать — заплакал бы, честное слово, и не постыдился бы слез. Снова в его команде потеря, и какая! На этот раз Коля Трубач. Один раз они его уже хоронили, а он возьми да воскресни. И вот теперь, похоже, будут хоронить окончательно…

Ко всему привык бывший командир армейского спецназа Сергей Пастухов за годы своей штатной и нештатной военной службы. Но такого, чтобы проверенный боец, его давний приятель и друг, уходил из жизни вот так нелепо — в мирной обстановке, без всяких боевых действий, неизвестно где, неизвестно как, скорее всего, от несчастного случая… Такого в их славной команде не было еще никогда. Отчего, конечно, боль от этой потери меньше не становилась. Тем более что речь шла о золотом парне, который после того своего чудесного воскресения казался навсегда заговоренным от любой беды…

Сергей по давней привычке поискал глазами лик Георгия Победоносца, покровителя воинов, и, только не найдя сразу, вспомнил, что он не в своей маленькой намоленной церквушке в Спас-Заулке, что под Зарайском. Теперь, когда он перебрался в столицу, его приходской церковью стал вот этот храм на одной из новых окраин Москвы, где Пастуховы после долгих семейных споров купили двухкомнатную квартиру (дочке, Настене, пришла пора ходить в хорошую музыкальную школу, девочке прочили большое будущее, да и Ольга истосковалась по работе по специальности). Церковь Николая Угодника, построенная еще при Алексее Михайловиче Тишайшем, в окружении геометрически правильно расползшихся вокруг кварталов новостроек выглядела безусловно древним памятником старины. Тяжеловато-нарядная, округлая, толстостенная (Сергей звал ее про себя «купчихой»), внутри она, несмотря на потемневшие от времени лики и местами осыпавшиеся фрески, была на удивление уютна, располагала к тихому раздумью, к несуетным помыслам о смысле и вечном круговороте жизни. Заполнялась церковь разве что по большим праздникам, а так народу здесь бывало немного. Да к тому же, что дополнительно расположило Сергея и к церкви, и к здешнему жительству, местного священника, так же как у них в Спас-Заулке, звали отцом Андреем. И так же как тот, в Спас-Заулке, был это молодой еще, крепкий батюшка, который, по его же собственным словам, пришел к вере после Афгана. Как бы то ни было, они с отцом Андреем хорошо понимали друг друга… Так что, можно сказать, Сергей неплохо прописался на новом месте.

Одно только было не очень: попытался Сергей, как и у себя в Затопине, организовать частное предприятие, все тот же столярный цех. Ну в самом деле, не сидеть же молодому, здоровому мужику пенсионером. Он и организовал. Заказов на оконные рамы, двери, лестницы было немало, москвичи словно помешались на евроремонтах, давая безудержную волю фантазии. И все бы ничего, да никак Сергей не мог приноровиться к столичному бизнес-климату. Там-то, у себя, он всех давно уже приучил понимать, что к чему, а здесь… То бандюки какие-то безбашенные наезжали, то менты, то санэпидстанция вкупе с налоговиками… Ну с бандюками-то разбираться он научился без особых проблем еще в родной деревне, а вот чиновники… Мало-помалу в результате их «плодотворной» деятельности бизнес неуклонно превращался в некое бездоходное хобби. Прямо хоть прикрывай лавочку и уходи к ребятам в их детективно-розыскное агентство «X».