Александр Тамоников - Вызываю огонь на себя

Сабир взглянул на советника:

– О чем это ты, капитан? Допускаешь, что наши дозоры могли пропустить выход боевиков с хребта?

– А ты считаешь, что не могли? Да, они вряд ли имеют намерения отбить оставленные позиции. Это им не нужно. А вот ослабить нашу роту им весьма желательно. Мы не видим, что происходит на участке восточного прохода Черного холма.

– Но увидим, – перебил советника командир роты. – С дальних выходов из обеих балок этот участок будет виден через оптику.

– Будет. Но заметят ли солдаты развернутую минометную батарею боевиков? И тогда игиловцы, имея перед собой долину, с хребта точно наведут огонь батареи по балкам.

– И что ты предлагаешь?

– Лейтенанту Басару или его заместителю, в зависимости от того, кто какой балкой пойдет, следует выслать вперед по два человека. Чтобы они вышли на дальние позиции и в случае необходимости смогли предупредить основные разведывательные силы об опасности, дав возможность им отойти.

– Это все? – спросил Сабир.

– Нет. Нам, я имею в виду командира роты, заместителя и себя, на все время проведения рейда находиться на высоте и, используя оптику, отслеживать ситуацию. В это же время вывести на огневые позиции танки. Всему личному составу, включая взвод иранцев, объявить боевую готовность «Военная опасность», которую не снимать до окончания рейда.

– Что еще?

– Необходимо предусмотреть способ прикрытия отхода отделений Басара в случае столкновения с противником.

Сабир поцокал языком:

– Я, конечно, признаю твой опыт, Юра, но мне кажется, ты преувеличиваешь вероятную опасность.

– Лучше преувеличить, чем недооценить противника. Превосходящего по численности и технике противника, занимающего стратегические высоты хребта и имеющего многочисленный резерв.

– Я услышал тебя. Решение – действовать по обстановке.

– А теперь мое личное мнение, Адан.

– Говори.

– Не нравится мне твоя затея. Тактически разведка не представляет ценности. Все, что нужно, мы можем выяснить путем визуального наблюдения. Но ты принял решение, ты командир, имеешь право. У меня все!

– Ты бы, Юра, лучше попросил своего генерала организовать поддержку роты авиацией. Вот тогда бы мы взяли хребет малыми силами.

– Я подниму этот вопрос.

– Подними, пожалуйста. Так! – Сабир повернулся к заместителю: – С двадцати двух часов роте боевая готовность «Военная опасность», технику на позиции, минометный взвод развернуть. Экипажи, исключая второй взвод, в машины. Иранцам быть в готовности прикрыть отход отделений Басара. Впрочем, Давари я сам поставлю задачу. Тебе, Юнис, проконтролировать все мероприятия, определенные советником, и с двадцати двух часов находиться на левой от КНП позиции наблюдения.

Заместитель командира роты козырнул:

– Есть!

Сабир отпустил Маджида и Басара, позвал связиста:

– Суни.

Сержант появился тут же:

– Я, господин капитан!

– Вижу, что ты. Свяжись с капитаном Давари, пусть поднимется на КНП.

– Есть.

– Выполняй.

Сабир взглянул на советника:

– Ты поприсутствуешь при разговоре с командиром иранского взвода?

– Нет. В этом нет необходимости, я пройду на правый фланг высоты, оттуда через стереотрубу осмотрю долину.

– Дело твое.

Волченков вышел из КНП, пошел во фланг на позицию наблюдения. На командный пункт прибыл капитан Давари. Стрелки часов приближались к 19.00. Внизу задымили две полевые кухни. Повара готовили ужин.

В это же время на хребте Умгдум

На каменистой площадке, закрытой с фронта невысокой грядой, в тщательно оборудованном наблюдательном пункте игиловцев, за обстановкой на позициях сирийской роты наблюдал опытный разведчик из группы наемников, или, как ее еще называли в отряде, спецгруппы, Гази Аходов. Он был чеченец по национальности, но в Чечне не был никогда. Родился и вырос в Турции. Там же попал на заметку радикалов и со временем оказался в банде так называемого «Исламского государства», вместе с соседом и другом, тоже чеченцем, никогда не бывавшим в Чечне, Акрамом Дикаевым. Как хорошие воины, они быстро освоились в группировке ИГИЛ и спустя некоторое время завоевали авторитет. Они не занимались массовыми казнями, не участвовали в карательных операциях. Чеченцы из Турции воевали против неверных, а ими стали все, кто поддерживал законную власть в Сирии, Ираке, Афганистане, Ливии и не принимал ценностей Всемирного халифата.

На пост вышел заместитель командира отряда Аббас Фаур.

Аходов не колыхнулся, хотя слышал шаги еще на тропе, он предпочел смотреть в ночной бинокль.

Фаур прилег на кошму рядом с наблюдателем, спросил:

– Как дела, Гази?

– Оживление на позициях асадовцев.

– В чем заключается?

– В оживлении. Или я непонятно выразился? На передовом рубеже, там, где у неверных второй взвод, люди к чему-то готовятся.

– К чему?

Аходов оторвался от бинокля, взглянул на заместителя командира отряда:

– Странный вопрос, господин Фаур. Откуда я могу знать, к чему готовятся асадовцы? Позиции обходили командир роты, его заместитель, советник, только что ротный говорил на КНП с командиром взвода персов.

– Это обычное явление. Командиры обязаны контролировать подчиненных.

– И все же неверные к чему-то готовятся. Их наблюдатели начали работу по долине.

– Шайтан! Неужели им стали известны наши планы?

– Не знаю.

– Ладно, продолжай наблюдение.

Фаур поднялся, отряхнулся и, пройдя по склону метров пятьдесят, вошел в пещеру, где находился командный пункт командира отряда «Куфир» Самера аль-Диаба.

– Что? – кратко спросил главарь.

– Чеченцу на посту наблюдения показалось, что в роте неверных какое-то движение. По его мнению, они что-то замышляют.

– Что могут замышлять неверные? Их гонят в наступление, но только идиот решится наступать в сложившейся ситуации. Маневр со сменой позиции удался на славу. Помнишь, как неверные радовались, выйдя на высоту Астара? Словно одержали стратегическую победу. И оставленный нами флаг под улюлюканье сожгли. Свой подняли. А дальше – тупик. И это они поняли.

Фаур кивнул:

– Все это так, Самер, но не кажется ли тебе странным, что асадовцы зашевелились как раз накануне наших ночных мероприятий?

– Чеченцу показалось, мне тоже должно казаться? Не «кажется», Аббас, мы адекватно воспринимаем реальность. Она такова. Рота заняла высоту и вынуждена сидеть на занятом рубеже, не имея возможности продолжать наступление. Это расслабляет. Поэтому ротный, наверняка по совету русского капитана, решил взбодрить подчиненных. Вот и гоняет личный состав.

– Их движения касаются только второго взвода, в первом и в третьем тишина.

– Значит, ты настаиваешь на том, что противник может выйти в долину?