Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

— Илья, я могу с вами встретиться после работы. Скажите-ка, вы уверены, что именно я вам нужен?..

— Однажды следователь — следователь навсегда? — ответил вопросом Крамер, и голос его звучал печально. — Да, Владимир Филиппович, именно вы мне нужны. К сожалению, теперь я не могу позволить себе поспешных ходов. Так что, как вам удобнее? Если хотите, могу прислать человека с машиной. Или вы на своей «Ауди»?.. Я тогда скажу вам адрес.

Да, и впрямь Крамер знал, чего хочет. На «своей Ауди» Татаринов выезжал редко, раз в две недели, быть может, и уж точно никогда не появлялся с ней в районе прокуратуры. Так сложилось. А теперь, человек со стороны, пусть даже главред «Государства», пусть даже крупный политический обозреватель, вот так запросто говорит о «его Ауди». Поразительно. И, признаться, немного страшно.

— Пришлите человека, — сказал следователь после долгой паузы. — Только сначала я хочу знать, какое у вас дело.

— А, — еще печальнее сказал Крамер, словно отмахивался рукой, — как и все дела в вашем отделе, Владимир. Тройное убийство, кажется так. Подробнее расскажу при встрече. Кстати, вы уж извините, что я так вот вторгаюсь, но через день-два дело все-равно к вам попадет… так что вот.

— Ясно, — проронил Татаринов. Но ясно ему не было. Он распрощался с Крамером и попросил секретаршу сделать еще кофе. Две чашки. Потом встал и вернул потрепанную папку с делом в сейф. За один день разобраться нереально, а дело, о котором говорил Крамер, наверняка отодвинет на неопределенный срок все текущие расследования.

Глядя на дождик, продолжавший моросить, следователь считал капли. Одна тысяча, две тысячи, три тысячи…

И снова кофе обжег горло. Все больше пробуждаясь от постоянной спячки и своего сидрома хронической усталости, Татаринов внезапно осознал, что же так обеспокоило его в звонке Ильи Крамера.

Сам звонок.

Через день-два ему поручат таскать каштаны из огня. Почти шесть лет назад был убит журналист «Московского комсомольца» Холодов. Убийц так и не нашли, хотя по подозрению неоднократно арестовывались какие-то совершенно непричастные к делу офицеры спецназа ВДВ. Ответ на вопрос «почему не нашли?» во времена расцвета коррупции и узаконеной преступности стал коротким и ясным. «Кому-то невыгодно. Кому-то крупному». Потом было убийство телеведущего… конечно, телеведущий возился с большими деньгами, и тут уж вовсе никакого сомнения, что заказчики расследованию мешали любыми доступными средствами. Или, наоборот, не мешали, а просто слушали сообщения об очередной ложной ниточке, и улыбались. Гаденько так улыбались, зная, что их никто не будет ловить всерьез.

Татаринов вздрогнул. Только политического убийства ему не хватало. Да еще тройного. Из нераскрытого политического убийства выходов для любого следователя было лишь два: либо на пенсию, либо… о втором даже и думать не хотелось.

— Посмотрим, — сказал он себе. — Чего пугаться раньше времени?.. слова прозвучали фальшиво. Следователь Татаринов не хотел на пенсию. Несмотря даже на усталость. Ему надо кормить семью, ему надо спонсировать мелкие увлечения своего сына-студента, которому пока некогда работать, ему надо знать, что он не будет жить на минимальную пенсию. Все остальное — ерунда.

Когда вечером, около восьми, он вышел на улицу, его уже ждала машина. Шофер, непонятно откуда знавший Татаринова в лицо, услужливо открыл дверь. Прежде чем сесть, тот огляделся — вовсе не улыбалось, чтобы коллеги потом принялись расспрашивать его, откуда да почему шофер, зачем и куда ездил. Впрочем, машина особого внимания не привлекала — обычная «шестерка», не новая, но и не развалюха, в хорошем состоянии.

Человек, везший его, оказался на редкость молчаливым. Пока они ехали по Ленинградскому, Татаринов пару раз пытался заговорить с ним — давая волю своим следовательским привычкам.

— Далеко ехать, командир?..

— За город.

— Вы, конечно, не в курсе, о чем пойдет речь?

— В курсе. — Продолжать водитель не стал, но пассажиру показалось, что ему нелегко далось одно это слово.

Магазины, люди, авто, мосты, перекрестки, — все это мелькало перед глазами следователя, не задерживаясь в памяти даже на секунду. Терпеть он не мог толп, грязных улицы и… и загадок.

Однако, врожденная въедливость и приобретенное терпение свое сделали — успокоившись, он откинулся в кресле, расслабился, и даже попытался задремать. У него бывали подобные момент неожиданных вызовов к руководству, и тогда Владимир Татаринов предпочитал руководствоваться мудрым правилом: чему быть, того не миновать.

…Проснулся он уже когда машина, едва заметно подпрыгивая на выбоинах, въехала в поселок. Как назывался поселок, следователь так и не увидел, а через пять минут шофер остановил «шестерку» неподалеку от большого участка с высокой оградой, блестящей заточенными «копьями», и двухэтажным коттеджем, спрятавшимся в буйной свежей весенней зелени. Дождь, преследовавший их всю дорогу, иссяк, и небо немножко прояснилось.

— Дальше пешком, — сказал шофер, указывая на калитку, за которой стояли двое охранников. Здоровенные «быки», так и пышущие силой.

Татаринов искренне посочувствовал Крамеру. Если он нанял этих ребят для себя, то сильнее ошибиться не мог. Наемные убийцы, при желании, пробивались через любую охрану, а вот подобную гору мяса убить — самое простое, что существует для хорошего профессионала. Следователи просто стонали от того количества наемных убийств, которое в последнее время на них свалилось. И почти в каждом фигурировал один (чаще: от двух до четырех) охранник. Этакий «бык» из охранной конторы или, иногда, предоставленный федеральным агенством. Последний вариант был самым неприятным, по вполне прозрачной причине.

— Документы, — потребовал один из охранников.

Шофер совершенно спокойно показал свои, а Татаринов в очередной раз пожалел, что не пошел в прокуроры. Было одно время такое желание. Удостоверение прокурора вызывало у большинства лиц, находящихся при исполнении, здоровое уважение и отбивало всякое желание мешать, а влияние красной книжечки на мирных жителей и вовсе не имело цены.

За неимением прокурорского, Татаринов предъявил свое.

Их пропустили без дальнейших разговоров, и шофер повел следователя по мраморной дорожке, сквозь ухоженный сад. Кто-то здесь вовремя догадался, что дачи и коттеджи существуют ну совсем не для того, чтобы на них владельцы закабаляли себя борьбой с неурожаями клубники, а для отдыха, или, на худой конец, в качестве постоянного жилья.

Крамер встречал их на крыльце. Он был весь растрепанный, совершенно непохожий на того Крамера, которого люди часто видели по ТВ, непохожий на того спокойного политаналитика, чьи статьи уже давно стали образцом политической мысли. Более всего Илья походил сейчас на старого человека, который только что пережил сердечный приступ. Он щурил черные глаза, приглаживал бороду и нервно покашливал, пока, поблагодарив шофера, вел своего гостя через огромный дом в свой кабинет. Татаринов старался не обращать внимания на богатство обстановки, считать деньги в чужом кармане следователь мнил ниже своего достоинства. Конечно, только в тех случаях, когда деньги являлись честно заработанными.