Михаил Зислис - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

А вот рабочий кабинет Крамера вызвал легкую зависть. Всегда о таком мечтал. Да ладно, чего там…

— Садитесь, Владимир, вот сюда, пожалуйста. — Утонув в кресле, Татаринов смотрел на хозяина дома, гадая, с чего тот начнет. И пожалуй, не обманулся в своих догадках.

— Чай, кофе, что-нибудь покрепче?.. У меня тут полная ракетная батарея.

— Кофе, спасибо.

— Вы извините?.. — и Крамер исчез на десять минут. Недоумевая по этому поводу, Татаринов догадался обо всем лишь когда тот вернулся. Хозяин сам готовил кофе. Несмотря на все богатство, несмотря на весь лоск — никаких секретарш, никаких экономок и домохозяек. Неженат он, что ли?

— Спасибо. — Кофе следователю понравился. С его привередливыми вкусами такого ожидать было сложно.

— Владимир Филиппович, давайте я сразу перейду к делу. Посмотрите, пожалуйста, вот эти фотографии… берите-берите, все равно увидите если не сегодня, так завтра. И послушайте меня очень внимательно.

Он много видел всяких фотографий. И эти ничем особенным не отличались. На одной двое молодых ребят улыбались, а где-то далеко за ними садилось солнце. Обычные парни, лет по двадцать пять- двадцать восемь. Видно, закадычные друзья. Похожи они были не на шутку, и Татаринов даже заподозрил, что это сыновья Крамера. Но навряд ли ему подсунут что-нибудь из этой серии, ведь правда? Обязательно политика. Обязательно. Поджелудочная снова заныла, несмотря на только что выпитый кофе. Со второй фотографии на следователя смотрела девушка. Обычная девушка девяносто на сотню. Только что спокойная очень, и с фотокамерой, висящей на длинном кожаном ремешке. Фотография была сделана тоже летом.

— В принципе, Владимир Филиппович, я вам честно скажу — не ваше дело. То есть, не вашего отдела и даже не вашего ведомства. Но прежде чем обратиться наконец к помощи прокуратуры мы внимательно проверили всех тех людей, к которым дело может попасть. На мне огромная ответственность, — Крамер утер пот со лба и сделал паузу, собираясь с мыслями. — Всем известно о моей империи, о журнале «Государство». Лишь мне, оказывается, ничего не известно… Эти ребята, которых вы видели на фото, работали у меня. Понимаете, они вместе учились, и на работу вместе пришли, и старались репортажи и расследования такие брать, чтобы видеться как можно чаще.

— Расследования?

— Именно так, — кивнул Крамер. — У журналистов тоже расследования. Только мирные, в основном… Так вот, три месяца назад они пришли ко мне и сказали, что у них есть материал по периодическим захватам заложников в бывших союзных республиках и некоторых регионах.

— А конкретнее?

— Таджикистан, Чечня и еще несколько. Всего семь. Да вы наверняка слышали по телевизору. Механизм всегда одинаковый журналисты, наблюдатели ООН, работники Красного креста. Потом краткие переговоры, президент бушует, заложников выкупают за крупную сумму денег. Неважно. Ребята… сказали, что есть материал, но он потребует проверки, желательно на месте. Проработки и все-такое. Они просили выделить им некую сумму, и откомандировать в, так скажем, путешествие по тем самым республикам, чтобы поколесить по ним, оглядеться и попасть в руки тех, кто балуется взятием заложников.

— И вы согласились?.. Илья, такое обычно передают в соответствующие инстанции.

— Вы дослушайте, Владимир, дослушайте. В том вся сложность ситуации была, что по имевшимся данным «такое» немедленно потерялось бы под сукном. Как невыгодное. Вам наверняка знакома подобная схема. Неважно. Ребята попросили, и обещали сенсационное разоблачение, подтвержденное фактами. Через месяц. Всего через месяц… — Крамер достал из кармана пиджака платок и снова вытер лоб. — Я согласился. Первые две недели они постоянно звонили из райцентров, сообщить, что пока ничего нет. Я не настаивал на скором возвращении — месяц был обещан. А потом они исчезли. Просто исчезли, перестали звонить. Я даже не знал, в каком регионе они находились в тот момент. Ребята предупреждали, что если подобное произойдет, то волноваться не стоит, и родителям — а вы же понимаете, как родители любят быть в курсе местоположения своих детей ничего не сообщать. Николай… это тот что слева на фото, был уверен, что не позже чем через неделю после исчезновения их уже выкупят и все телеканалы начнут расписывать подробности дела. Яснее ясного, Владимир.

Татаринов действительно уже начинал понимать.

— Итого, они сами становятся заложниками и в момент освобождения пытаются выяснить, кто стоит за всеми похищениями?

— Именно. В момент выкупа, а возможно и раньше.

Следователь проснулся окончательно.

— А вы не рассматривали вариант, что никакой связи между похищениями в различных республиках нет?..

— Я рассматривал. А ребята — нет. Они знали что-то, чего я не знал и не знаю до сего момента. Средства массовой дезинформации молчали. Молчали месяц. Два месяца. Наконец я не выдержал. По всему получалось, что они просто исчезли. Обычно, согласитесь, когда россиянина… убивают, местные власти хоть как-то уведомляют Москву. А здесь — ничего, полное молчание. Неважно. По прошествии двух месяцев я уже всерьез разнервничался и затеял собственное расследование.

Татаринов счел нужным приподнять брови. Хотя бы из следовательской вежливости. На самом деле, он прекрасно понимал, что у такой мощной личности должно хватить связей и ресурсов не просто на собственное расследование маленькое и незаметное, а на хорошо поставленное и въедливое.

— Да, да. Не буду утомлять вас подробностями, да к тому же нам, иногда, приходилось использовать не совсем гуманные методы… Правда, ни на кого значительного мы так и не вышли, но массу служебной информации, не попавшей на глаза, все-таки получили.

Уточнять, кто такие «мы», пожалуй, пока не стоило.

— Ребята действительно попали в плен. Система заработала, колесики закрутились. Если… Если бы я знал, что так все закончится, ни за что бы не разрешил им ехать… Нет никаких точных сведений по самому выкупу, я не могу сказать, что там произошло. Увидели ли они что-либо, чего видеть было нельзя, или механизм разладился, или, может быть, кто-то знал, зачем ребята добровольно стали заложникам… не могу сказать. Нет. Но до Москвы они так и не доехали. Боевики. Вы понимаете. И это не случайность.

— Вы уверены?.. Какая республика? Или регион?

— Абсолютно уверен. У меня есть косвенные доказательства. А когда вы возьметесь за это дело, я сообщу вам все детали. У меня две папки этих деталей.

— Я не возьмусь за это дело. Во-первых, несмотря на все мое к вам уважение и желание помочь, вы очень верно подметили — дело не нашего ума. То есть — ведомства. Во-вторых, вы, видимо, спутали мой отдел с отделом международного терроризма, работающего в тесном сотрудничестве с ФСБ и МВД. В-третьих же… у меня шесть нераскрытых убийств. А вы хотите навязать мне еще одно, раскрыть которое у меня нет никаких шансов?..