Сергей Соболев - Моякрыша - Кремль

— Захочет, — убежденно сказал Султыбеков. — Не за хочэ ет, за аставим!

— Или укра адем! — сказал чуток оживившийся Ваха.

— Да, хорошо сказано, — усмехнулся в темноте Султыбеков. — Как гласит народная пословица, "кто украл яйцо, тот украдет и курицу…"

— Пойдем те, что ли, на воздух?! — сказал заметно нервничающий Голубев. — Заколебался я уже сидеть в машине.

На тихой антибской улочке, шагах всего в сорока от перекрестка, с которого, повернув, можно было въехать на паркинг перед отелем "Мэридин", в ночной тишине раздалась серия приглушенных хлопков.

Кондор, выросший перед джипом, возле которого стояли трое мужчин, словно из под земли, завалил двумя выстрелами, сделанными практически в упор, Султыбекова. Практически весь остаток обоймы пришлось потратить на его гиганта телохранителя…

— А мне говорили, Вадим Анатольевич, что вы в плену, — пробормотал Андрей, вкалывая тому в предплечье — прямо через ткань одежды — содержимое шприц ампулы. — Надо же, в Антибе всплыл?! Ну ничего, ничего, мои коллеги позаботятся, чтобы вас в конце концов доставили прямиком на Родину.

Подкатил "резерв" на своей арендованной машине; быстро сунули теряющего на глазах сознание заложника на заднее сиденье; сотрудник сел за руль и повез их новую жертву, у которой Кондор предусмотрительно снял с пальца его перстень, в указанное ему место.

Едва Андрей загрузил двух чеченов в салон джипа, на заднее сиденье, изо всех сил при этом стараясь не перепачкаться в их крови, как к перекрестку вдруг по главной дороге подкатила патрульная машина местной полиции.

У Андрея в эти критические мгновения волосы на голове буквально встали дыбом. Но "ажаны" повернули не к нему, в переулок, где он сидел в чужой машине, с двумя еще не остывшими трупами в салоне, а в другую сторону, в объезд отеля.

В салоне элегантной яхты царили необычные запахи — парной крови и прогоревших пороховых газов.

Мокрушин предусмотрительно выстелил дно катера куском брезента, в который они и завернули только что доставленные Кондором на ночной причал трупы. Затем вдвоем перевезли пару мертвых чеченов на яхту, кое как подняли их на палубу и поочередно сволокли в салон, исподволь превратившийся в некий антибский филиал морга. Причем когда Кондор и Рейндж возюкались с тяжеленным верзилой, — а ведь все нужно было делать в темпе! — то так с ним намаялись, что хекали потом оба на корме, как две борзые после гона, едва отдышались.

"Надо было мне этого Горца — он же Султыбеков — приговорить еще при нашем первом с ним свидании, года четыре тому назад, — подумал про себя Андрей. — Глядишь, и не было бы всей этой чертовой кутерьмы…"

Еще он думал о том, что лучше всех, наверное, сейчас подруге банкира, Саше. Дрыхнет себе в "сьюте", под присмотром Ники. Хотя… Как бы она вовсе концы не отдала от той дозы снотворного, которой ее попотчевали в этот вечер.

Впрочем, пусть Захаржевский и "родня" разбираются и со шпионкой и с двумя нефтяниками, которых удалось взять на "цугундер", потому что они на пару с Рейнджем свою задачу выполнили.

Осталось сделать малость. Надо куда то утилизировать образовавшиеся в ходе спецмероприятия трупы. А не то весь Лазурный берег нынешним утром будет стоять на ушах…

Через несколько минут Бушмин покинул яхту, присоединившись к Захаржевскому, — тот ждал подробностей касательно Голубева, а главное, банкира интересовал этот уже четвертый, добытый ими за сегодняшний вечер перстень — ну а Рейндж остался там еще на какое то время, поскольку, кроме него, как выяснилось, заниматься мертвецами и яхтой было решительно некому.

В принципе, задача оказалась не такой уж и сложной.

Управление этой навороченной яхтой было компьютеризовано по максимуму: осталось лишь вызвать на экран компьютерный планшет и забить новые координаты для системы "автопилота". Проставив временные параметры, Рейндж перезагрузил систему, протестировал, потом, убедившись, что все "тип топ", стал устанавливать под съемный "рыбинс", рядом с топливным бачком, взрывное устройство — эти ребятки приволокли примерно три кило "пластита", этого количества хватит сверх головы. Таймер — на двенадцать часов, то есть на полдень следующих суток (которые, впрочем, давно уже наступили). Следуя под движком, "средним ходом", чуть в стороне от маршрута на Балеарские острова, минуя "зоны разделения", где ходят грузовые суда, эта красавица яхта, превращенная волею случая в некое подобие "летучего голландца", успеет порядком отойти от побережья. Ну а там уже в установленное время сработает таймер мощного взрывного устройства… И все концы, как говорится, в воду!

На рассвете мужской голос вышел в эфир на волнах УКВ и по английски сообщил оператору местного "Порт контроля", что борт такой то, с такими то позывными, поднял якорь и просит добро на выход из бухты.

Оператор, у которого за день случались сотни подобных вызовов, тут же отозвался и дал добро на выход.

Красавица яхта, практически бесшумно вспенивая за собой воду, совершила несложный маневр и пошла носом к выходу, управляясь согласно заложенной Рейнджем программы. Ну а сам Мокрушин отвалил от борта и направил катер к причалу, но не к причалу "Браво", а к другому — "Чарли".

Над Лазурным берегом, над великолепным курортным побережьем, занимался новый день.

Решающий день.

Представительское авто "Ауди Е8" подкатило к парадному отеля "Мэридин" в указанный водителю срок — ровно в десять утра по местному времени.

Десятью минутами позже из дверей четырехзвездочного отеля показались двое мужчин, одетых в деловом стиле, оба с портфелями, подстриженные, гладко выбритые и пахнущие дорогим мужским парфюмом — это были банкир Захаржевский и его деловой партнер Андрей Бушмин. Водитель открыл перед ними дверцу салона, а старший детектив "Мэридина", сопроводивший их до лимузина, проводил двух русских, отправляющихся на какое то деловое мероприятие, почтительным полупоклоном.

Еще через несколько минут водитель наемного лимузина доставил двух своих пассажиров к парадному одного из расположенных в центре Антиба банков, чье здание, заложенное около полутора веков тому назад, было построено в старом, добротном, "колониальном" стиле.

Это был местный филиал парижского "Империал банка", столичную штаб квартиру которого Захаржевский и Бушмин посетили еще на прошлой неделе, подписав в кабинете управляющего "клиентские договора" и осуществив перевод некоторых денежных сумм — достаточно, надо сказать, внушительных — на корреспондентские счета.

Практически в одно время с ними к зданию антибского филиала парижского "Империал банка" подкатил еще один лимузин темного цвета, с тонированными стеклами: это прибыл прямо из аэропорта господин Серебрянский, которого в поездке на Лазурный берег — транзитом через Париж — сопровождал один лишь "референт", немногословный мужчина лет тридцати пяти, превосходно владеющий несколькими европейскими языками, включая английский и французский.