Леонид Влодавец - Фартовые деньги

Конечно, может, поначалу и Орел, и Федор считали, что за мужика бьются. Орел-то уж точно, если правда то, что рассказывал Егорыч насчет его борьбы против злоупотреблений уездной продовольственной комиссии. И может быть, даже верил в то, что, когда война кончится, раздаст эти деньги мужикам по справедливости. Но потом, когда сундуки наполняться стали, алчность Орла заела. Поэтому он и от белого мятежа откололся. Потому что, если б белая власть установилась, то и впрямь у него бы землю отобрали, которую в 1917 году хапнул. А заодно, глядишь, нашлись бы людишки, которые в суде на него показания дали за грабежи. Ну а красные, как он считал, «экспроприировать» не дураки. Главное — вовремя показать, что ты за Советскую власть… Ну а если еще и с Ермолаевым удалось столковаться — все в порядке. Кто его знает, может, он этому предревкому тоже отстегнуть пообещал? Впрочем, если б белые все-таки войну выиграли, Орел к ним наверняка успел бы переметнуться. Но судьба решила по-другому. Кто этого Орла теперь помнит? Даже имени не осталось — одна кличка. И деньги эти награбленные так и пролежали тут без толку с 1919 года. Всю советскую историю и всю постсоветскую. Хотя, наверно, могли бы пригодиться и на хлеб для Поволжья, и на танки-самолеты во время войны, и на еще что-нибудь полезное. Сам не гам, и другому не дам — вот что получилось.

Казан, глядя на монеты и на коронку, испытал что-то похожее на муки совести. Он тоже хапал, хотя и другими способами, опять же по большей части не в баксах. Но суть та же — Шуре хорошо, только когда кому-то плохо.

Наверное, Казан мог бы сказать, что ему тошно брать это золото, потому что на нем крови и слез, горя и мук — до небес. Где-то в башке у него такие оценки сформировались. Но произносить эти слова не стал. Уж кому-кому, а ему морали читать не пристало. Да и на фига обижать Ларева? Мужик, в общем, вполне приличный. Если б не он со своим Механиком — была б эта ночка последней для Казана и Нинки.

И все же брать золото Орла Шура не стал. Когда Ларев после того, как Казан рассеянно произнес «Не знаю…», очень удивился, Шура пояснил:

— Извини, Васильич, мне чего-то влом халяву брать. Возни с реализацией этого много, а время — деньги. Я лучше на чем-нибудь другом наварю.

— Как знаешь… — хмыкнул Ларев. — Сам понимаешь, два раза предлагать не стану. Мне лично оно тоже не помешает.

— Ну вот и решили вопрос, — улыбнулся Казан. Нинка, конечно, посмотрела на него как на психа. Ей бы хоть горсточку таких монеток — уже бы прибалдела.

Механик читать мысли на расстоянии не умел, и потому то, что происходило в душе Шуры Казана, для него оставалось загадкой. Он только услышал отказ принять щедрый дар от Ларева. Истолковал Олег этот отказ по-своему. Насчет того, что властелин Знаменского района потребовал у Басмача в обмен на мешок отказаться от мести Механику, Еремин все хорошо понял. И ежели Витя согласился взять мешок, то как бы расписался в том, что никаких претензий по поводу Васи Хряпа с братками (их вообще-то не Механик, а Юлька и Райка расстреляли), Медведя и всех прочих не имеет. Что же касается Шуры, то ему лично Механик никакого вреда не сделал, окромя того, что спас от скурвившегося Бормана. Соответственно, Казан, по разумению Олега, сам чувствовал себя в долгу и считал, что ни в каких компенсациях не нуждается. Механик сразу проникся к Казану большим уважением. А заодно понял, что хорониться ему в принципе больше незачем, ибо вопреки его самым мрачным подозрениям Ларев, Казан и даже Басмач оказались вполне приличными людьми.

Однако вылезать из кустов в своем нынешнем виде Еремин не стал. Не все правильно реагируют на внезапное появление «маленького зеленого человечка». Фиг его знает, может, у кого сердце слабое, еще кондрашка хватит. Тем более, что в таком виде Механика даже мама родная не узнала бы.

Поэтому Олег продолжил свое скрытное передвижение вдоль края поляны, обогнул ее и выбрался в ту часть леса, которая отделяла поляну от речушки. Отсюда было совсем близко до гаража и мастерской, а также от бугра, где орудовал экскаватор.

Профессионализм механизатора Механика приятно порадовал. Он подозревал, что «Беларусь» попытается просто своротить бугор бульдозером, в результате чего обрушит «купол» на пятиметровую глубину, да еще и сам загремит в эту ямину вместе с трактором. Но Ларев, должно быть, хорошо проинструктировал этого товарища, и тот, повернув трактор задом к бугру, дотянулся ковшом до самой макушки бугра. Надо заметить, что ковш у него был установлен в положение «обратная лопата», то есть для того, чтоб загребать грунт на себя, в сторону трактора (есть еще «прямая лопата» — она от себя загребает). Поэтому экскаваторщик, подцепив ковшом грунт с верхушки бугра, почти ничего не обрушил в яму, а очень удачно стащил к подножию бугра и, повернув «лопату», отвалил в сторону. В общем, он постепенно и достаточно осторожно вскрывал и растаскивал «купол», который в тот момент, когда сюда подобрался Механик, уже напоминал по внешнему виду вход в какое-то подземное сооружение, замаскированный грунтовой обсыпкой и дерном.

Убедившись, что с ямой все будет в порядке, Олег двинулся дальше и вскоре выбрался к тропе, ведущей от хутора к причалу. Вылезать на тропу он не стал, потому что увидел троих парней в сером камуфляже, шедших со стороны речки.

— Может, еще поищем? — произнес один из них. — Шеф ругаться будет…

— Где искать-то? Они небось на лодке в Снороть уплыли, мотор врубили и угнали куда подальше. Мы и так уже весь берег облазили. Видно, Механику без нашего шефа спокойнее живется.

Третий поддакнул:

— Ну, удрал и удрал. В конце концов, нам ведь его просто предупредить надо было, чтоб не волновался…

— Во-во, — поежился тот, что утверждал, будто Механику без Ларева спокойнее. — А то он от своих волнений еще постреляет нас тут для страховки.

Механику стало смешно, и он сказал, не высовываясь из-под елочек:

— Юноши, я, конечно, очень извиняюсь, вы не меня ищете?

Парни покрутили головами, не очень поняв, откуда звуки исходят, и, тот, который опасался, что Механик их постреляет «от волнения», неуверенно спросил:

— Это кто?

— Человек-невидимка, — хмыкнул Механик. — Высоко сижу, далеко гляжу. Короче, передайте Лареву, что мы минут через двадцать подъедем. Почетного караула с оркестром можно не выстраивать.

— Может, вы покажетесь, гражданин невидимка? — ухмыльнулся камуфляжник. — А то, может, мы вас с кем-то путаем?

— Это совершенно необязательно, — сказал Механик. — Топайте спокойно, с чистой совестью.

— Ну ладно, как скажете… — Парни еще раз покрутили головами, так и не сообразив, что Еремин сидел всего в четырех метрах от них, а потом стали подниматься к хутору.