Александр Тамоников - Тени прошлого

– Нет, спасибо. Через час можешь идти к этому проклятому гяуру.

– Что он сделал плохого?

– А ты не знаешь? Он убил пятерых наших братьев.

– Ты забыл сказать «защищаясь». Так и должен поступать настоящий воин. Вот ты скольких врагов убил в бою?

– Я пошел, некогда мне.

– Конечно, иди. Выполняй приказ отца. Тебе хорошо известно, что он не любит, когда кто-то что-то делает не так, как надо.

– Мне лучше знать, как надо.

Сауни забрал санитарный пакет и вышел с террасы дома Табрая. Он был зол. Эта девушка держалась вызывающе. Мусульманка не должна вести себя так. Но отец потакает ей. Лучше не вступать в конфликт с ним.

Сауни прошел до сарая. У двери стоял Исам, вооруженный автоматом.

Санинструктор поздоровался с ним и спросил:

– Как раненый?

– Живой. Я слышал стоны. Ночью, часа в три, ему стало лучше. Он что-то говорил. Я посмотрел в щель, видел, как офицер пытался встать, но не смог. Он упал на подушку и затих.

– А ты чего еще здесь? Ведь Табрай выставил тебя только на ночь.

– Вот узелок, который принесла Ламис. Отдам его тебе и пойду спать.

– Сходи в дом командира, принеси горячую воду.

– А где ее там взять?

– У распрекрасной и непокорной Ламис.

– Напрасно ты так о ней. Хорошая девушка.

Санинструктор прищурил глаза и спросил:

– Может, ты на нее глаз положил?

– Я? На Ламис? Нет. У меня красивая молодая жена. Мы ждем ребенка.

– Дверь открой.

Исам снял засов и сказал:

– Заходи. Я за водой!

– Быстрее!

– Хабар, я тебя уважаю, но не надо командовать. Ты мне не начальник. Я подчиняюсь только господину Табраю.

– Ты уйдешь или будешь дальше молоть языком?

– Чего злишься? Злой ты, Хабар. Доктора не должны быть такими.

– Поучи еще. Пошел!

Молодой боец отряда Хаймулло отправился в дом.

Сауни прошел в сарай. Но там было темно, и он не мог работать.

Исам принес воду.

– А теперь иди обратно и передай Ламис, что здесь я даже осмотреть раненого не смогу. Тем более вытащить осколки. Это же целая операция. Тут мало инструментов и лекарств. Нужны хороший свет и стол. Со столом ладно, и топчан пойдет. А вот света в сарае нет.

– Может, светильники с растительным маслом принести?

– Этого будет мало.

– Что же делать?

– Передай Ламис, пусть у отца спросит. Я пока сделаю, что смогу, но дочери Табрая торопиться с завтраком для гяура не следует. Возможно, сегодня ему вообще не понадобится пища.

Исам выдохнул и пошел обратно к дому.

В это время к сараю подошел Табрай.

Охранник доложил ему о проблемах санинструктора.

Главарь банды думал недолго.

– На террасе много света. Здесь есть стол и чисто. Пусть Сауни возьмет у Хаймулло людей, и они перенесут раненого сюда, – распорядился он.

– Понял.

– Выполняй!

Вскоре Козырев был доставлен в дом главаря банды. Он находился в сознании. Сауни обмыл офицера, сменил форму на чистое белье, сделал укол.

Михаил лежал на столе и безразлично глядел в потолок, по которому бегала муха.

Табрай посмотрел на него, перевел взгляд на Сауни и заявил:

– Начинай, Хабар, и очень постарайся, чтобы русский выжил.

– Да, господин, конечно.

С Табраем Сауни вел себя как подобает. Он просто боялся главаря.

На террасу вышла и Ламис.

– А ты зачем пришла? – спросил отец.

– Узнать, когда кормить русского. У меня все уже готово.

– Сауни скажет. Сейчас иди к себе.

– А помощь доктору не нужна?

– Если будет нужна, я найду того, кто поможет. Ступай к себе, Ламис.

Девушка бросила быстрый взгляд на Козырева, поправила платок, прикрывавший лицо, и юркнула в коридор, ведущий в ее комнату. На кухне осталась женщина средних лет.

Табрай сел на стул, чем смутил Сауни.

– Вы желаете смотреть, что я буду делать? – спросил санинструктор.

– Да. Тебя что-то не устраивает?

– Нет, нет, господин, все в порядке.

– Тогда работай!

Естественно, в условиях горного кишлака ни о какой санитарии и речи быть не могло. Ни перчаток, ни одноразовых шприцов, ни продезинфицированного инструмента.

Сауни достал из санитарного пакета пузырек со спиртом и ватный тампон. Скальпель был у него в сумке, там же другие инструменты из разряда самых необходимых. Он стянул с раненого рубаху и наклонился над ним. Вскоре в чашку, принесенную Ламис, упали три осколка гранаты.

Сауни протер лоб и сказал:

– С этим порядок!

– Все осколки достал?

– Судя по ранам, все. Они не представляют угрозы. Раны не загноились, я их обработал.

– А что представляет угрозу? – спросил Табрай.

– Контузия. Это вещь коварная. Сначала вроде просто голова болит, слух ослабевает, зрение падает. Человек может передвигаться и работать. Но со временем его состояние может ухудшиться, причем резко.

– В чем это проявляется?

– В потере слуха, зрения.

– А совсем пройти контузия может?

– Всякое бывает, господин.

– Что нужно, чтобы раненый встал на ноги?

– Пока покой. Постельный режим. Свежего воздуха у нас в избытке. Фабричных лекарств у нас нет, но их можно заменить отварами из растений, которые произрастают в горах.

– У тебя они есть?

– Нет, но можно найти.

– Найди. Питание?

– Много не давать. Пища должна быть мягкой. Отварной рис, лепешка, размоченная в воде или молоке, творог. Надо смотреть за его самочувствием. Если состояние в течение недели резко не ухудшится, то можно будет сказать, что русский поправится.

– Напишешь все на бумаге.

– Мне надо перевязать раненого.

– Перевязывай, заканчивай, потом напишешь, как осуществлять уход за ним.

– Ты доверишь это мне?

– Ты хочешь быть сиделкой?

– Нет, я как раз просил освободить меня от ухаживания за гяуром.

– Тогда этим займутся Ламис и моя сестра Халида. Заканчивай.

– Раненого потом обратно в сарай?

– Не здесь же его оставлять! Там ему подготовят чистую постель, проведут свет от генератора. Так, а как насчет туалета? Ставить ведра?

– До уличного туалета раненый дойдет и сам.

– Ты точно сделал все, что нужно?

– Все, только что мог!

– Хоп. Напиши инструкцию по уходу и ступай!

Сауни заполнил наставлениями лист бумаги, собрал инструмент, окровавленные тампоны, пузырьки и ушел.

– Вахид! – крикнул Табрай.

Пятнадцатилетний парень, исполнявший при доме роль прислуги, появился тут же.

– Я, господин!

– Позови Ламис и тетю Халиду, потом скажи господину Хаймулло, чтобы прислал четверых своих людей и мастера Ибрагима.

– Слушаюсь! – Парень исчез.

Подошли женщины.

– Да, отец? – спросил Ламис.

Табрай объяснил дочери и сестре, что им придется делать, дал им листок.

– Мы все исполним, – проговорила Ламис.

В ее голосе прозвучали какие-то новые нотки, ранее не слыханные отцом. Она словно радовалась, что ей доверили уход за раненым врагом.