Андрей Воронин - Груз 200

– Что ходишь под дождем? – спросил он. – Садись, подвезем. Денег не возьмем, клянусь!

– Я же сказала, не надо, – ответила Марина. Она подумала, что стоит слишком близко от машины, и только-только собралась отступить подальше, как ее собеседник, стремительно выбросив вперед длинную руку, ухватил ее за запястье и сильно рванул на себя. Марина вскрикнула, а в следующее мгновение сильные руки обхватили ее поперек туловища, и пахнущая табаком ладонь зажала ей рот, больно сдавив щеки. Марину рывком втащили в тесный салон, дверца захлопнулась, и зеленая “шестерка” резко рванула с места.

Глеб Сиверов слегка пошевелился, меняя позу. Потревоженный его локтем камешек, шурша и постукивая, покатился вниз по склону, высоко подпрыгнул, ударившись о камень побольше, и с шорохом упал в кусты. Шедшие по тропе люди остановились, настороженно озираясь и держа оружие на изготовку. Их было пятеро. Судя по их виду и до предела облегченной амуниции, это были разведчики, и время, когда они служили срочную, осталось в далеком прошлом. Глядя на них, Глеб вынужден был признать, что здравый смысл понемногу проникает даже в российские вооруженные силы: это были матерые, прошедшие через все региональные конфликты последних бурных лет вояки-контрактники – не супермены, но крепкие профессионалы, способные оказать достойное сопротивление любому противнику. Это было очень хорошо, но в данный момент Глеб предпочел бы увидеть на тропе полк желторотых новобранцев, а не этих пятерых головорезов.

Он притаился за обломком скалы, проклиная себя за неосторожность. Но кто мог думать, что эти ребята забираются так далеко от своей базы? Глеб посмотрел на антенну портативной радиостанции, торчавшую над плечом одного из контрактников, как тараканий ус, и от души понадеялся, что разведчики не станут сразу, не разобравшись в обстановке, вызывать на этот район массированный артиллерийский огонь. Впрочем, подумал он, неизвестно, что лучше – артиллерийский огонь или эти ребята. Не стрелять же в них, в самом деле, только потому, что один жутко засекреченный агент ФСБ неловко двинул локтем, потревожив камешек!

Глядя из своего укрытия вниз, на тропу, Глеб недовольно поморщился. Разведчики, похоже, работали не за страх, а за совесть. Сейчас они молча растягивались редкой цепью, повернувшись лицом к склону, на котором засел Слепой. Коренастый крепыш с волосами морковного цвета и растрепанной бородкой жестами отдавал приказания, держа указательный палец правой руки на спусковом крючке автомата. Быстро оценив свои шансы, Глеб понял, что нужно уносить ноги, если он не хочет познакомиться со следователем военной прокуратуры. Он представил себе, какое лицо будет у Малахова, когда ему сообщат две новости: во-первых, что Слепой жив, а во-вторых, что его задержали в горах армейские разведчики, – и криво усмехнулся. “Не поверит”, – решил он.

Развернувшись цепью, контрактники начали неторопливо подниматься по склону, внимательно осматривая каждый валун и заглядывая под каждый куст. Обстоятельность, с которой они действовали, очень не понравилась Глебу, тем более что позади них обнаружился оператор с видеокамерой, который вел съемку. На операторе был пятнистый армейский бушлат, но из-под бушлата торчали синие джинсы и туристские ботинки. Глеб усмехнулся еще раз. Если его задержат, Малахову волей-неволей придется поверить в провал своего агента после того, как лицо капитана Суворова покажут в программе вечерних новостей.

Теперь разведчиков от Глеба отделяло каких-нибудь сто метров. Слепой понял, что медлить больше нельзя, бесшумно поднялся и, пригибаясь, двинулся вверх по склону, прячась за камнями и кустарником. Это не помогло: его заметили и открыли огонь.

Глеб присел за валуном, в который снизу немедленно влепили короткую очередь.

– Орлы, – негромко проворчал он. – Посмотрел бы я на вас, если бы я стал отстреливаться.

Отстреливаться было нельзя: выстрелы поверх голов могли еще больше раззадорить преследователей, а убивать своих ради сохранения инкогнито ему очень не хотелось. Глеб забросил за спину прихваченный из санитарной машины автомат, поглубже натянул армейское кепи, с которого два дня назад снял кокарду, и пустился наутек, вспоминая старую байку про фельдмаршала Суворова и гренадера, который не знал, что такое отступление.

Растяжку он заметил случайно. Тонкая проволочка, натянутая на уровне лодыжки, была старательно вычернена сажей. В одном месте сажа по какой-то причине стерлась, и из-под нее предательски поблескивал металл. От преследователей его скрывал выступ скалы, поэтому он без помех присел на корточки и внимательно исследовал растяжку. Это было примитивное приспособление, состоявшее из стандартной противопехотной мины, не менее стандартной ручной гранаты и куска самой обыкновенной проволоки наподобие той, которой армируют шины грузовиков, привязанной одним концом к нижней ветке куста, а другим – к чеке гранаты. При удачном стечении обстоятельств взрыв этой незамысловатой конструкции мог разнести человека буквально в клочья, и Глеб удовлетворенно кивнул, решив оставить на потом разрешение вопроса о том, кому понадобилось минировать этот склон.

Он снял кепи и аккуратнейшим образом пристроил его на куст немного выше мины, приблизительно прикинув направление, в котором полетит его головной убор, когда та взорвется. Он подумал, что кепи будет маловато, но погода не располагала к дальнейшему раздеванию.

Действуя сноровисто и быстро, он отстегнул ремень автомата и снял с плеча портупею. Ремень полевой сумки тоже пошел в дело, в результате чего у Глеба получилось некое подобие веревки длиной около двух метров. Этого было мало, но поблизости очень кстати обнаружился поросший рыжим мхом валун. Слепой аккуратно зацепил карабинчик автоматного ремня за растяжку мины и нырнул за камень, сжимая в одной руке автомат, а в другой конец своей импровизированной веревки. Заняв позицию, он заметил, что полевая сумка осталась лежать в метре от мины, но махнул на нее рукой: в сумке не было ничего, кроме его туалетных принадлежностей, зато она могла послужить дополнительным штрихом в создаваемой им картине случайной смерти.

Из-за обломка скалы метрах в пятидесяти ниже по склону показалась рыжеволосая макушка командира разведчиков. Глеб убрал голову за валун и потянул конец ремня. От грохота заложило уши, в ноздри полез кислый тротиловый дым пополам с каменной пылью, на плечи посыпался мусор. Глеб выглянул из-за камня как раз вовремя, чтобы увидеть, как его кепи, планируя по крутой траектории и бешено вращаясь на лету, с высокой точностью опустилось как раз туда, где он недавно видел рыжую макушку. Среди камней дымилась неглубокая воронка, в метре от которой валялась изорванная, вывернутая наизнанку полевая сумка. Немного подумав, Глеб осторожно выбросил из своего укрытия автомат и ползком двинулся прочь от этого места.