Андрей Воронин - Груз 200

Минуту спустя он услышал внизу голоса и шаги. Преследователи больше не прятались, поскольку были уверены, что от них пытался скрыться только один человек – тот самый, чье прожженное, превратившееся в решето кепи спланировало на них из поднебесья. Конечно, не найдя ни тела, ни следов крови, они поймут, что их провели, но автомат остался там, и вряд ли группа разведчиков станет гоняться по горам за одним-единственным безоружным беглецом. Они спугнули и обезоружили боевика, наверняка сорвав какие-то его коварные планы, и этого с них будет достаточно. Во всяком случае, Глеб на это очень надеялся. Не станут же они, в самом деле, преследовать его до сортира и пытаться замочить прямо там!

Он оказался прав. Погоня не возобновилась, и, выбравшись на невысокий гребень, он увидел, как группа разведчиков, казавшаяся сейчас коротенькой колонной муравьев, спускается обратно к тропе. Теперь настало самое время выяснить, кому понадобилось минировать безлюдные горы.

Время близилось к полудню. Тучи разошлись, открыв солнце, которое осветило окружавший Глеба дикий пейзаж. Западный горизонт заслоняли заснеженные вершины Кавказа, восточный прятался за краем ущелья, из которого только что выбрался Глеб. Слепой подтянул ремень, стараясь не думать о еде, и двинулся напрямик по склону, стараясь придерживаться первоначального направления.

По дороге он нашел и обезвредил еще три мины-ловушки. Одна из них была начинена пластиковой взрывчаткой, и Глеб подумал, что он на правильном пути. Глупо было надеяться на то, что в изрезанной ущельями, ощетинившейся острыми скалами гористой местности ему сразу удастся найти именно того человека, который был ему нужен, но время вступить в контакт с боевиками давно настало. К сожалению, полковник Логинов, увезенный Глебом в санитарной машине прямо от дверей госпиталя, знал совсем немного, но Слепому удалось вытянуть из него главное – имя.

В ту ночь, когда погиб старший прапорщик Славин, Глеб не успел совсем чуть-чуть. Его опередил напавший на полковника чеченец. Больше всего Слепой жалел о том, что Аслан погиб: он наверняка знал гораздо больше, чем полковник, и, будучи надлежащим образом обработанным, мог бы отвести Глеба прямо к месту назначения. Но полковник, не производивший впечатления опытного бойца, каким-то чудом ухитрился понаделать в своем противнике дырок, после чего остался единственным человеком, способным ответить на вопросы Слепого.

Глеб спланировал операцию заранее. Труднее всего оказалось подбить прибывший за ранеными вертолет так, чтобы при этом пострадало только мертвое железо. Когда тяжелая “вертушка” после первого же выстрела накренилась и, волоча за собой шлейф серого дыма, неуклюже села на каменистую площадку в нескольких километрах от госпиталя, Глеб испытал огромное облегчение пополам с тихой профессиональной гордостью. Мастерство и удача – не совсем синонимы, но это слова, очень близкие по смыслу. Удача – ветреная дама, она рано или поздно изменяет даже самым большим своим любимчикам, но настоящее мастерство не подводит никогда.

По сравнению с этим все остальное было парой пустяков. Госпиталь – место, где постоянно вертятся, сменяя друг друга, представители самых различных частей и родов войск, так что одетому в военную форму человеку ничего не стоит затеряться в толпе. Отправившийся в сортир по малой нужде водитель УАЗика был очень удивлен, обнаружив себя связанным и посаженным с надежно заткнутым ртом на сиденье низенького, рассчитанного на младших школьников унитаза. Глеб попросил его вести себя тихо, отобрал ключи от машины и через пять минут уже гнал во весь дух по совершенно непроезжей дороге, глядя, как вспыхивают и гаснут в боковом зеркале фары бросившегося в погоню бронетранспортера. Направляясь к разрушенному мосту, он думал только об одном: а что, если положенные им на старые перекладины доски за ночь кто-нибудь утащил на дрова или просто немного передвинул?

Гадать не имело смысла. Невозможно разглядеть летящую пулю, так же как невозможно сидеть в засаде возле госпиталя, охраняя от новых покушений драгоценную шкуру продажного полковника, и одновременно караулить находящуюся в десятке километров оттуда переправу. В обоих случаях шансы пятьдесят на пятьдесят – тот самый расклад, к которому Слепой давно уже успел привыкнуть.

Доски оказались на месте, и машина прошла по ним, как канатоходец по туго натянутой проволоке. Выбравшись на противоположный берег реки, Глеб с трудом подавил в себе искушение остановиться и посмотреть на лица тех, кто гнался за ним на бронетранспортере. Ведь они наверняка были уверены, что ему некуда деваться.

Когда он загнал машину в жидкий перелесок, карабкавшийся по пологому склону горы, и заглушил двигатель, полковник, вопреки его ожиданиям, был в сознании. Правда, его лицо приобрело нездоровый землистый оттенок, а повязки пропитались свежей кровью, но по тому, как трусливо забегали утонувшие в одутловатых складках кожи полковничьи глаза, Глеб понял, что его пленник отлично сознает, в какую передрягу угодил.

Слепой отбросил в сторону накрывшие полковника носилки и пинком отправил в угол подвернувшуюся под ноги подушку. Он старательно работал на образ, и его усилия увенчались полным успехом: когда перепачканный глиной армейский ботинок Глеба бесцеремонно пнул обтянутую белоснежной, наволочкой клеенчатую подушку, Логинов заметно вздрогнул и болезненно сжался, по всей видимости уверенный, что следующий удар достанется ему. Глеб вспомнил характеристику, которую дал ему в разговоре с полковником Аслан, и решил, что тот, сам того не желая, действовал в его интересах.

– Ну что, полковник, – сказал он, стоя над распростертым на полу пленником, – поговорим?

Полковник, скрипнув зубами от усилия, оттолкнулся от пола ногой, передвинулся поближе к борту и, опираясь на здоровую руку, принял полусидячее положение, привалившись спиной к клеенчатой обивке салона.

– Тебе не уйти, – с трудом выговорил он. – Тут повсюду войска. Ты сумасшедший.

– Оставим вопрос о моей вменяемости на потом, – ответил Глеб. – Мы обсудим его после того, как я узнаю, с кем ты сотрудничаешь.

– Странный вопрос, – проворчал Логинов. – Я сотрудничаю со штабом объединенной группировки войск в Чечне. С кем же еще я могу сотрудничать?

– Вот это я и пытаюсь узнать, – сказал Глеб. – С кем еще? Аслан наверняка не имел никакого отношения к штабу объединенной группировки. Или я ошибаюсь? Может быть, он был личным представителем генерала Трошева?

– Кто вы, собственно, такой, что считаете себя вправе задавать мне вопросы? – с надменным видом спросил полковник.

– Не стройте из себя идиота, Логинов, – сухо ответил Глеб, вынимая из-за пазухи тяжелый кольт. – Вот, – он помахал пистолетом перед лицом пленника, – моя визитная карточка. Надеюсь, вам не нужно на наглядных примерах доказывать, что пистолет заряжен.