Андрей Воронин - Шальные деньги

"Кто ж тебе правду скажет, – подумал он, – это пока со мной Ленский довольно холоден, а прижмет его – другое петь станет”.

А пока Прохоров терпеливо сносил все удары, которые наносило государство по холдингу, брал на себя ответственность за прегрешения хозяина. Он и телефонные разговоры по своей инициативе прослушивал, и компьютерную информацию воровал. Ленский пока слово держал, выгораживал Прохорова как мог, хотя, как подозревал Николай, его терпения надолго не хватит. Он даже сделал упреждающий ход – попросил Спартака Ивановича Ленского позволить ему уйти со службы. Мол, возьму на себя все грехи и вместе с ними уйду в сторону.

– Николай, не пришло еще время, – улыбнулся Ленский, – ты не смотри, что на нас с Даниловым наехали, выберемся на поверхность при любой власти. Нет на свете людей, с которыми нельзя договориться при помощи денег.

Прохоров тогда кивнул, но вспомнил тех, кого ему приходилось убирать по распоряжению олигарха. “Значит, не со всеми договорился. Вот же черт, – продолжал рассуждать Прохоров, глядя на бегущую под колеса джипа дорогу, – земля-то у швейцарцев совсем ни к черту, даже картошку не посадишь: горы да скалы, а живут лучше нашего. Опять же странно получается: деньги Ленскому легче заработать в России, а спрятать легче здесь”.

До многих вещей, которые делал его хозяин, умом Прохорову дойти было сложно, не хватало ни образования, ни информации. Николая всегда удивляла та беспардонность, с которой действовали Данилов и Ленский, они вели себя так, словно купили всю страну. Потом, правда, выяснялось, что куплено далеко не все, и начинались передряги. Но лучшего места службы Прохоров найти не сумел. Быть начальником личной охраны олигарха – это покруче, чем носить погоны генерала ФСБ или МВД.

Поначалу Прохорову трудно было перестроиться. Ленский был слеплен совсем из другого теста, чем прежнее начальство. Люди в погонах никогда не умели отделять себя от должности, которую занимали. Генерал оставался генералом, даже на пляже. Ленский же умело давал понять собеседнику, что он такой же человек, как и его собеседник. Он мог запросто поговорить по душам, объяснить свою позицию, выслушать чужую и только потом сказать:

– Я знаю, что предлагаю сделать гадость и подлость, но ты же, Николай, понимаешь, что на своем месте я поступить по-другому не могу.

И хоть перед самым отъездом Ленский смотрел на Прохорова невинно, будто отправлял его в увеселительную поездку, Николай чувствовал: то, что ему предстоит сделать, – поважнее прослушивания телефонных разговоров государственных чиновников.

"Как они тут со скуки не умирают? – подумал Прохоров о швейцарцах. – Страна маленькая, за неделю всю объездишь”.

Перед въездом в Берн он собственноручно выключил магнитофон. Незачем привлекать к себе внимание. Машины остановились напротив офиса. Прохорову часто приходилось слышать о существовании негласного швейцарского филиала, но оказался он возле него впервые. Раньше, в воображении, эта контора рисовалось ему величественной, дорогой, броской.

– Здесь? – спросил он у Вадима.

– Что, не похоже? – засмеялся тот.

– По-русски в конторе кто-нибудь разговаривает? – спросил Прохоров, медленно выбираясь из машины.

По привычке он незаметно осмотрелся. Никого подозрительного не заметил.

Лишь только Прохоров переступил порог офиса, как тут же почувствовал, какая напряженная атмосфера в нем царит. Лица сотрудников были серыми. Глядя на них, можно было подумать, что началась война и вот-вот враг войдет в город.

– Садитесь, господин Прохоров, – с сильным акцентом обратился к нему управляющий филиалом.

– Наш специалист по компьютерам, – представил своего спутника Прохоров, усаживаясь на кожаный диван для посетителей.

Юра уже вовсю щебетал по-немецки, устроившись рядом с местным оператором.

– Господин Ленский предупредил нас, через полчаса все должно быть готово, вы уедете строго по графику.

Прохоров улыбнулся. Ему вспомнилось, как в детстве он мечтал хоть одним глазком посмотреть на далекие страны. И вот теперь оказался в одной из них, но у него не то чтобы посмотреть как следует, а даже зайти в магазин, в бар нет времени. Полчаса ожидания – и снова в дорогу.

Юра спешил. Он установил на коленях маленький переносной компьютер и, сверяясь со списком, сортировал файлы программ. Его руки непринужденно носились над клавишами, как носятся они у пианиста-виртуоза. По мере того как сотрудники выполняли требующуюся от них работу, управляющий их отпускал, и через двадцать минут в офисе остались лишь он сам, компьютерщик и охрана Ленского. Юра сиял. Он чувствовал, что сейчас огромное дело замкнуто на него одного, знал, что в мире найдется максимум человек сто, способных понять систему, по которой он работает, и уж точно ни одного из этих понятливых нет сейчас рядом с ним. Он вогнал серебристый, чуть отливающий зеленью лазерный диск в записывающее устройство и картинно нажал на клавишу.

– Пишется, – с придыханием проговорил он. Чуть слышно гудело записывающее устройство. Даже Прохоров почувствовал торжественность момента, когда диск вновь выехал на дневной свет.

– Вся необходимая вам информация согнана на стримеры, – сказал Юра по-немецки, обращаясь к управляющему, – то, что касается России, я уничтожил полностью.

Управляющий вздохнул с облегчением. Последнюю неделю он пребывал в ужасном стрессе, ведь в ежедневных публикациях в газетах, журналисты, традиционно ссылаясь на мифические источники, заслуживающие доверия, предупреждали, что прокуратура вот-вот займется филиалом всерьез. И наконец теперь компьютеры фирмы не содержали ничего такого, что порочило бы ее репутацию.

Юра взял компакт двумя пальцами и посмотрел на бликующую поверхность.

– Даже страшно к нему прикасаться, – прошептал он.

Прохоров открыл небольшой чемоданчик, врученный ему Ленским перед отъездом из Москвы. Компакт-диск лег в углубление, крышка защелкнулась. Прохоров закрыл замок и защелкнул на запястье браслет, соединенный титановой цепочкой с ручкой чемоданчика.

– Вот и все, – произнес он, поднимаясь.

– Можно отдыхать, – сказал Юра, откатываясь на кресле от низкого офисного стола. – То, что я сделал, можно назвать генеральной уборкой, – засмеялся он, – весь мусор собран в одном месте… – он помолчал и добавил:

– Золотой мусор.

Чувствовалось, что управляющему не терпится выдворить гостей, чтобы наконец вздохнуть спокойно. Он выразительно посмотрел на Прохорова. Тот достал трубку и позвонил Ленскому в Москву.

– Да, мы все сделали. Уже выезжаем.

Он слышал, как дрожит голос Ленского, и легкий чемоданчик в руке показался ему таким тяжелым, словно был отлит из чистого золота.