Андрей Воронин - Смерть знает, где тебя искать

Затем громко хлопнул в ладони.

– Можешь заходить, аттракцион закончен. Тамаре оставалось лишь ахнуть и поцеловать Дорогина в щеку, нежно и быстро. Ничего особенного, но смотрелось все аппетитно и великолепно, как на глянцевой странице дорогого журнала.

– Ты мастер, Сергей! Я подозревала конечно в тебе кулинарные способности, но чтобы так быстро…

– Когда есть сырье, все остальное – дело техники. К тому же я побаивался раскрывать свои таланты, иначе бы ты меня, как говорится, запрягла и я не отходил бы от плиты.

– А теперь почему не побоялся?

– Мне тебя жаль, ты устала, я это вижу.

– Брось. Сейчас поужинаем, затем послушаем хорошую музыку…

– А потом что?

– Сам знаешь, – рассмеялась Тамара. В радостном настроении они сели за стол.

– Сперва поедим, а потом выпьем, или наоборот? – спросил Сергей.

– Как хочешь.

Но ни выпить, ни поесть они не успели. Зазвонил телефон. Тамара досадливо поморщилась. Сергей бросился к аппарату и вернулся с трубкой, недовольно подал ее Солодкиной.

– Когда-нибудь я обрежу телефонный шнур. Опять твоя больница, не успели уехать, как они звонят.

– Во-первых: у радиотелефона трубку обрезать сложно. Во-вторых: ..Погоди, погоди, Сергей… – Тамара прижала трубку к уху, ее глаза немного расширилось, а выражение лица стало озабоченным.

– Да, да, конечно. Я уже добралась, мы уже поужинали. Я успела отдохнуть, сейчас еду.

Дорогин отставил налитую рюмку и вытащил из кармана связку ключей, подбросил их на ладони. Тамара попробовала схватить их.

– Нет уж, повезу тебя я. Ты собирайся, а я заверну бутерброды, поужинаешь в больнице.

– Я еще не сказала, что еду.

– Ты не сказала этого мне, а им уже пообещала.

– Точно, – ответила женщина, отключая телефон. Сборы были быстрыми, на все ушло минут восемь, и машина уже мчалась по ночной дороге в сторону Клина. Дорогину даже не дали толком попрощаться.

– Ты подожди меня здесь, – моя руки, бросила Тома через плечо.

Сергей даже не понял, сколько предстоит ждать. Может, она задержится на час, может, на два, а может – до утра. Сергей знал, Тамара не обидится, если он сей час уедет. Надо будет – позвонит, и он за ней вернется, дорога не длинная. Он понял, произошло что-то серьезное – внеплановая операция. Тут уж спорить не выходило, как-никак она врач – клятва Гиппократа обязывает. Как говорили на зоне, никто за язык не тянул, а за базар ответить придется.

"Вот и приходится отвечать, кто на что учился” – вспомнил расхожую истину Сергей, опускаясь в кресло.

Он увидел на столе в кабинете у Тамары шикарный букет цветов и почему-то подумал, что это, наверное, какой-нибудь выздоровевший больной постарался. О том, что у него мог появиться конкурент, думать не хотелось, Тамара не давала к этому никакого повода. Цветы были красивые, они выглядели так, словно их десять минут тому назад срезали, они хранили первозданную свежесть. В кабинете распространялся сладковатый, пьянящий запах.

Ароматов вокруг было слишком много, от них привыкшего к свежему воздуху Муму начинало поташнивать, кружилась голова.

Сергей подошел к окну, где была открыта лишь форточка, и распахнул настежь две фрамуги. Занавеска мгновенно улетела на улицу, подхваченная сквозняком. Слетели бумаги со стола.

– Черт подери! – пробурчал Дорогин, прикрыл одну створку окна и принялся складывать разлетевшиеся листки. Покончив с этим, сел в кресло и замер.

Сквозь окно виднелось другое крыло больницы.

"Реанимация… То самое место, то окно, через которое я выпрыгивал на улицу, спасая свою жизнь. Да, да, там лежал Резаный, от которого я узнал, где спрятан воровской «общак». Именно с этого все и началось. Могла ли моя жизнь пойти по-другому? Наверное, нет. Человек не выбирает судьбу, судьба выбирает человека.

Мы лишь думаем, что выбираем дорогу, что можем пойти направо, налево, назад или вперед. Все предначертано свыше. Если ты поворачиваешь вправо, а тебя тянет повернуть влево, это значит, судьба тобой играет и очень тонко тебя обманывает."

Сергей поднялся. Сигареты остались в машине. Он подошел к столу Тамары, выдвинул верхний ящик, увидел пачку дорогих сигарет, тонких, дамских. Он сам покупал их в Москве несколько дней тому назад.

Сергей поднял сигарету. Она выглядела в его сильных руках легковесной и немного смешной. Муму даже не стал ее прикуривать, приложил к носу и втянул аромат табака, который показался намного приятнее, чем пьяный запах пышных роз.

"Ведь она мне даже не сказала, в какой операционной сейчас работает. Может, в реанимации”? – и Дорогин поймал себя на мысли, что почти забыл планировку больницы.

Прикрыл глаза, крепко стиснул зубы, напряг память и мысленно прошелся по коридору. Картинки возникали одна ярче другой. Он даже вспомнил оконный переплет с отслоившейся краской, маленькую трещинку на тонком стекле, потек краски, похожий на птичье перо.

И он медленно пошел по коридору, прислушиваясь к собственным шагам.

«Куда я иду? – подумал мужчина, сворачивая в соседнее крыло. – Зачем мне это надо? Прошлое не вернуть, лучше к нему не прикасаться. Но ведь всплыл же Абеба, и я вспомнил тюрьму, вспомнил нары, маленькое зарешеченное окошко. Вспомнил лица сокамерников, вспомнил все, о чем запрещал себе думать и вспоминать. И вот теперь я опять здесь, в Клину, в больнице, в том же самом коридоре… Меня влечет к прошлому. Я не должен был здесь появляться, я собирался провести вечер дома с книжкой в руках или в кресле у телевизора. А я здесь, против своей воли. Но, если я оказался здесь в это время и в этом месте, значит, это судьба, значит, она привела меня сюда, а значит, в этом есть некий смысл, который я пока не понимаю, который пока от меня ускользает.»

И Муму, прикасаясь рукой к стене, выкрашенной бледно-зеленой краской, так же, как делал, когда только выкарабкивался из реанимации, шел и шел в полумраке длинного больничного коридора. Ему уже казалось, что он в самом деле вернулся в прошлое. Запах тот же, прежний, вечный запах больницы – хлорка, лекарства.

За поворотом показалась слабо освещенная ниша, стол дежурной медсестры. Он не помнил, как зовут девушку, но помнил ее лицо, широкое и веснушчатое. Как-то раз видел вместе с Тамарой.

Девушка испуганно вскинула голову, но, увидев перед собой Сергея, приветливо улыбнулась. Она тоже не помнила его имя, но знала в лицо. Он был ей настолько симпатичен, что она даже не напомнила ему, что в реанимацию входить без белого халата не полагается.

– Добрый вечер, – Дорогин оперся о письменный стол. – Тамара там?

– Нет, – качнула головой медсестра, – она в хирургическом отделении. Хотите чаю?

– Нет, не надо, я только что поужинал, – Сергей усмехнулся и хотел уже развернуться.