Константин Козлов - Алмазы для ракетчика

Еще одной традицией была общая привычка не запирать двери. Как-то в первые месяцы своей северной жизни Давыдов отправился к начштаба за подшивкой «Вокруг света»; связка ключей от гаража и квартиры командира висела с наружной стороны двери. Анатолий ее взял и торжественно вручил НШ:

— Вы ключи снаружи оставили, я принес, чтобы не потерялись.

Силинкович его сперва не понял, потом рассмеялся:

— Во-первых, здесь не воруют, а во-вторых, где им еще быть, — пожал плечами ветеран точки. — Завалятся куда-нибудь, замучишься искать, а из замка им деваться некуда…

Силинкович впустил лейтенента в чулан, где полки ломились от подшивок: «Воруг света», «Техника — молодежи», «Наука и жизнь», «Юность». За годы службы у НШ скопились сотни журналов. Чтение было еще одной повальной местной страстью. Впоследствии Толик и сам развернулся вовсю, одних газет и журналов выписал на пятьдесят рублей, северные проценты позволяли не экономить.

Гостеприимство на границе было развито, как у эскимосов: любой приезжий с другой точки мог получить стол и кров. Обычно командированных принимали у себя те, с кем собирались решать вопросы прибывшие. У Давыдова останавливались представители авиаполка и связисты, у Черненко — люди химической службы, у начальника штаба — штабные работники, локаторщики — у офицеров местного РЛУ…

Подпрыгнув на очередном бугре, автобус жалобно задребезжал. Толик открыл один глаз. Кудрявых спал, обняв мешок стоимостью с «Запорожец», Расул общался с местными тетками и бдительно охранял начальство и Мишку. Петляя по сопкам, огибая болота и озера, шоссе вело через лес на запад. У леспромхоза военные высадились, дальше нужно было идти пешком. Снабженная на дорогу ватрушками с брусникой троица зашагала в сторону от наезженной трассы. Компанию по-прежнему окружал лес, только теперь асфальт сменила разбитая лесовозами широкая проселочная дорога с лужами по колено и вязкой глиной под ногами. Зимой вопросы расчистки решались просто: когда снег мешал движению мощных финских грузовиков SISU, на трассу выезжал «Кировец». За трактором по земле на тросе скользило колесо от «БелАЗа», своим весом частью утрамбовывая снег, а частью оттесняя его на обочину. В особо труднодоступных местах каменные завалы расчищались взрывами.

У солдат величие первобытного леса вызвало чувство сродни благоговению. На их позиции лес был одомашнен, зависим от человека. От людей зависело, расти тому или иному дереву дальше или быть срубленным. Выбираясь из кустарника, можно было запутаться в растяжках антенного поля или оказаться у капонира с какой-нибудь техникой. Лес, окружавший сейчас людей, был другим. Могучие сосны с бронзовыми стволами угрюмо качали тяжелыми пушистыми лапами, мрачные вечные скалы, ледниковые озера напоминали человеку о могуществе и величии Севера. Лес, не терпящий компромиссов, лес, признающий только законы, установленные природой. Это был другой мир, вроде того, где приходилось бороться за жизнь героям книг Джека Лондона или Фенимора Купера. Человек в этом мире был хозяином только близ автомобильных трасс и железных дорог.

И все же окружающий мир был прекрасен и неповторимо, по-северному, чарующ.

Разведчик может успешно выполнять задачу лишь до тех пор, пока он способен контролировать складывающуюся вокруг него обстановку или хотя бы предугадывать развитие ситуации. Когда происходящее рядом выходит из-под контроля, неизбежны провал, разоблачение и, как следствие, срыв выполнения задания. У капитана Руднева был как раз такой случай. Правда, задание он практически выполнил. После того как переданная «родным в фатерлянд» радиограмма попала в нужные руки и база, затерявшаяся в северных болотах, перестала существовать, он остался не у дел, пришло время выходить из игры. Вот тут-то и начались малоприятные сюрпризы.

Первую новость принесли оленеводы из соседнего стойбища, когда он отъедался и отсыпался после «туристической прогулки по тундре». Из-за начала активных боевых действий в районе окна эксфильтрации отход в этом направлении стал невозможен. Попробуй преодолей две линии боевых порядков. Там чужак воспринимается как враг: сначала откроют огонь, а потом займутся установлением личности. Отходить со своей нынешней легендой он тоже не мог. Соваться в глубину территории противника без надежной связи с центром, документов, денег, разработанного и проверенного прикрытия и обеспеченной легенды? На такое может отважиться либо совершеннейший дилетант, либо полнейший идиот. Легенда была сделана под конкретное задание и для дальнейшего использования не годилась. А ну как объявятся вырвавшиеся из сталинградского котла «сослуживцы»? Встреча будет чересчур теплой.

Уходить через страны «оси» нельзя. Тамошние спецслужбы слишком тесно сотрудничают с гитлеровцами, при малейшем подозрении сразу сдадут гестапо, а уж «прокачать» его как следует не составит труда. По-настоящему нейтральных стран в пределах досягаемости нет, в Швеции полиция относится к немцам лучше, чем к союзникам, до Ирландии не добраться. Остается одно: уходить окольным путем, проникнуть в регион, настолько удаленный от войны, что любые выходцы из сражающихся стран просто не интересны местным властям, занятым ловлей своих, домашних преступников. А там — идти в любое советское посольство, «сдаваться». Так меньше шансов засветиться в Европе. Глядишь, он еще останется годен для разведывательной работы. А пока придется кочевать вместе с эскимосами на запад.

Вскоре совершенно случайно появились новые сведения. Настолько ценные, что заставили пойти на сопутствующий неподготовленной операции риск. Но сначала он вышел на резервную станцию, пользоваться которой ему разрешалось в исключительном случае. Удалось отправить донесение и получить деньги и документы. Документы годились лишь на первое время, серьезной проверки они бы не выдержали.

Обосновавшись в убогой гостинице, он ждал дальнейших указаний. Но инструкций он так и не получил. В назначенное время прибыл на место встречи и увидел сигнал провала. Значит, предстоит выкручиваться самому и надеяться только на собственные силы. Ситуация осложнялась тем, что теперь он был не один, на плечи легла забота о спутнике. Значение жизни которого превышало ценность собственной. Спутника нужно сохранить во что бы то ни стало. С другой стороны, позволить себе умереть Руднев не может. С его смертью спутник будет потерян для центра, выйдет из зоны наблюдения и досягаемости. Разведчик — единственное связующее и контролирующее звено, а значит, смерть капитана была бы непозволительной роскошью.