Константин Козлов - Алмазы для ракетчика

— Заткнись!

Марабу вздрогнул от неожиданности и потерял дар речи. Опешив, хозяин кабинета обвел взглядом присутствующих — искал поддержку. Ее не было, некоторые угрюмо опустили глаза, другие с интересом следили за происходящим. «Только и ждут, чтобы исподтишка сделать тебе пакость…» Затравленный взгляд Марабу остановился на промышленнике:

— У вас еще хватает наглости… — Чиновник вдруг понял, до чего же он ненавидит таких, как Ванвейден. Темная ненависть госчиновника к хозяину жизни, вечная ненависть плебея к патрицию.

— Представьте себе, хватает. А чего же вы хотели, господин Леклерк? Большие деньги — большой риск. Кстати, вы напрасно квохчете, как несушка. Все это никоим образом не касается вашей драгоценной персоны и не коснется в будущем. Несколько сорвиголов решили сорвать куш, но потерпели неудачу, и только-то. Участие госструктур в операции осталось незамеченным.

Армейский полковник согласно кивнул. «Слава Богу, мои парни оставались по нашу сторону границы, — подумал он. — Не то сидеть бы мне в одной галоше с Леклерком».

— Официальная версия: виновники — горстка бывших наемников, зафрахтовали у контрабандистов самолет и…

— А участие ваших специалистов? — не сдавался «профессор».

— Бывших специалистов, все они уволены около месяца назад. Мы готовы предоставить необходимые документы. Все чисто.

Представитель разведки поддакнул:

— Потребуются доказательства, а их нет…

— Совершенно верно, — продолжил владелец компании. — Мы удалим все шероховатости, а вы посетуете по поводу неуместной инициативы нескольких наших сограждан, к тому же не самых законопослушных. Министерство внутренних дел уже задним числом оформило их в розыск за торговлю оружием и контрабанду.

Начальник центра компьютерной обработки информации Министерства внутренних дел кивнул в подтверждение.

— Что же вы мне сразу не сказали? Это меняет дело. Мне придется поставить в известность соответствующих должностных лиц.

Промышленник вежливо склонил голову, украдкой усмехнулся, про себя подумал: «Ставь не ставь, а ты, мой друг, со своего поста все-таки слетишь. Для таких игр нужен запас прочности, а у тебя его нет…»

Представитель консульства явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он обливался потом в официальном костюме. На улице было за тридцать, а при здешней проклятой влажности не спасает даже кондиционер. К тому же представитель был не в восторге от возложенной на него миссии. Развернув газету и приложив к ней фотографии, он излагал суть визита и ощущал колючее неприятие собеседником всего, что он говорил. Предложения консульства он считал бесперспективными. Вот ведь чушь! Предлагать человеку поездку в страну, которая только что убила его родственника! С точки зрения дипломатии это абсолютный нонсенс. Да еще снимки с места событий — какой дурак придумал демонстрировать их ему именно сейчас? И зачем?! На психику, что ли, решили надавить? У деда закалка еще та, он покрепче многих нынешних будет. Идиотизм…

На консула нажали из Москвы. Неизвестно, кто ему звонил и что наговорил, только от этих разговоров шеф пришел в бешенство. Не желая разгребать «авгиевы конюшни» собственноручно, шеф отправил своего представителя. Согнувшись в поклоне и потупясь под всепонимающим взглядом собеседника, представитель передавал высокие заверения и соболезнования. Никакой пользы от всего этого нет, кроме разговорной практики…

За вежливостью протокольных фраз плохо скрывалась враждебность.

Собеседник — старик с пронзительным взглядом — вдруг перешел на русский. Он говорил медленно, тщательно подбирая слова:

— Благодарю вас за визит, молодой человек, но, боюсь, ваши предложения неприемлемы. Место, которое вы мне предлагаете посетить, это, если я вас правильно понял, — всего лишь пятно от выгоревшего керосина. От некоторых членов экипажа и пассажиров не осталось даже могил. Так зачем мне туда ехать? Поклониться камням и деревьям?

— Мне поручено довести до вашего сведения, что наше правительство готово принять вас. Будут обеспечены все условия, широчайшее паблисити в научных кругах. Может быть, вас это заинтересует, особенно сейчас, когда у вашей фирмы возникли затруднения?

— Во-первых, мне неизвестно ни о каких затруднениях. Во-вторых, мне уже ничего не нужно. Все, в чем я нуждаюсь, тут есть.

— Но здесь у вас нет родины, здесь все чужое для русского человека.

Старик резко, как от пощечины, вздрогнул, выпрямился:

— В мое время говорили — отечество. Так вот, ваше правительство не в силах вернуть мне мое отечество. Попрошу меня оставить.

Начальник службы безопасности снял трубку, нажал кнопку на пульте внутренней связи:

— Сэр, у него только что были русские, он отказался. Похоже, они все знают о нашей причастности к последним событиям. Будут ли какие-нибудь указания, сэр?

Выслушав ответ, набрал номер, которого не было в справочнике абонентов АТС компании. Привычный к самым неординарным распоряжениям, он и сейчас начал действовать без колебаний. Только потратил несколько секунд на то, чтобы извлечь из корпуса аппарата маленькую кассету. Пленку с записью разговора он убрал в карман. Раз дела приняли такой оборот, нужно думать о своей безопасности.

Перед началом разговора включил скремблер, на том конце линии просто не стали бы отвечать в другом режиме. Указания он передавал без всяких эмоций, на его работе нервозность и переживания противопоказаны. Поступило распоряжение сбросить балласт, и нечего разводить сантименты.

— Шеф, а вы не считаете, что зачистка этого русского преждевременна? Отказавшись от российского предприятия, мы несем убытки. Может, все же попробуем разыграть эту карту? Экономический эффект все спишет. Советы не слишком активно реагируют на случившееся. Нота нотой, политика политикой, а кормит всех та же экономика, и куда они денутся без наших кредитов?

— Перестаньте! Во-первых, у нас нет никаких гарантий, что материалы не попали к русским. А во-вторых… — Потомок буров срезал кончик кубинской сигары, понюхал ее, сжал крепкими зубами, щелкнул зажигалкой и затянулся ароматным дымом. Подтолкнул коробку к собеседнику. — Во-вторых, изоляция русских от рынка алмазов тоже даст экономический эффект, сопоставимый со стоимостью этой акции. Что же касается русского, от него легко провести линию к нам. Он уже не представляет никакой ценности. Не держит же он в голове результаты геолого-разведочных работ более чем полувековой давности. Методику, которой он тогда пользовался, мы вполне успешно применяем, дело поставлено на поток. Нет, он нам абсолютно не нужен. И не забывайте о прессе: достаточно любой утечки, чтобы мы «прославились» на весь мир. А это сейчас отнюдь не в наших интересах.