Петр Катериничев - Огонь на поражение

— На это потребуется время.

— А в принципе — вы согласны?

Марий Леонидович смотрит мне прямо в глаза.

— Да.

— Вот и славно.

— Где информация?

— Господин Глинский, хватит разговоров. Я жду действий. Где, как, кому, сколько — все это технические детали, у нас, если я правильно понял, достаточно времени, чтобы их обсудить. Тем более варианты я обдумал. Достаточно основательно.

— А вы самоуверенны…

— Каков есть. И еще… — Одним махом осушаю фужер с бордо, наливаю новый бокал — до краев. — Я хочу видеть Круза. В его компании мне будет веселее, чем в вашей!

— Крузенштерна вы получите только в обмен на информацию… На Досье.

— Слушай, полководец! Тебе не докладывали, что я — нервный? Натура с несбалансированной психикой, способная к агрессивно-немотивированным поступкам!

Я хочу видеть Круза сейчас, немедля, за этим столом! Если через пять минут я не подам сигнала своему человеку, наша говенная дискета разлетится на тысячи мелких осколков вместе с «телегой», что стоит у подъезда!

— Тогда наступят последствия, о которых я вас информировал, — сухо отозвался блондин. Хотя лицо его слегка побледнело. — Организация сможет решить вопрос и без Досье…

— Сулла, ты что, меня за идиота держишь?! Организация — может быть, лично ты — нет! Досье — это власть! Неограниченная власть! Личная!

— Почему же ты сам не воспользовался ею? Дронов, не верю я ни в твою алчность, ни в твои навороты… Почему ты пошел на контакт с нами, а не использовал информацию сам? Ведь ты же понимаешь, что там десятки, сотни миллионов, а не те два, что ты запросил…

— А для меня это — как золото в слитках. В чемодане без ручки. И нести тяжело, и бросить… Ну никак не получится. Для того чтобы информацию из Досье обернуть, превратить в деньги, нужны каналы. Связи. А на то, чтобы обрести связи, — уйдут месяцы, годы…

— Не преувеличивай, Олег. В этом Досье ты нашел бы все необходимое.

Поэтому… Поэтому твой запрос насчет денег я считаю ложным. Тебе нужен Круз.

Живой. И его я тебе. отдам только в обмен на «товар». — Глинский усмехнулся. — Ты честен, И влез не в свою игру. Политика, власть — тут играют по другим правилам…

— Глинский, мы вроде с тобой по-русски говорим, а друг друга не понимаем. И не сможем. — Чувствую, что вино действительно ударило в голову… Очертания зала стали мягкими и размытыми, и профессионалы боевики за несколькими столиками представились мирными отдыхающими посетителями, а сам Глинский — добрым случайным собутыльником, с которым толкуем о чем-то существенном, важном, непреходящем…

И еще — до боли стало вдруг жалко призванных месяц-два назад мальчишек, умирающих под пулями в Чечне, и чеченских ребят, гибнущих под бомбами, и их матерей… Если это и есть игра, называемая политикой… Как там у Владимира Семеновича?

Но плохо за часами наблюдали счастливые, И нарочно время замедляли трусливые, Торопили время, понукали крикливые, Без причины время убивали ленивые…

— И двенадцать в полночь не пробило, все ждали полдня и опять не дождалися… — напел я тихо.

— Что?

— Жизнь, Марий Гаевич, гораздо короче того, что мы хотим в нее вместить.

Играйте в ваши игры. А мне будет достаточно моря, солнца, любви… — Надеюсь, получалось у меня искренне. Даже сам поверил. — А два миллиона долларов морю и любви — не помеха, — добавляю. — Попробуете спорить?

Блондин пожал плечами.

— Хорошо. Я отдам приказ.

— А сейчас я хочу видеть Круза. Не забудьте, мне сигнал подавать сообщникам. — Последнее слово произношу с самодовольной ухмылкой.

Марик делает знак рукой.

Димка появляется из игрового зала в сопровождении высокого детины. Смотрит Круз прямо перед собой и вряд ли хоть что-нибудь понимает. Наркотиками его накачали под завязку.

Парень ведет его за руку к нашему столику. Ноги Круз переставляет, словно автомат: все же протезы…

— Димыч!.. — Вскакиваю, неловко вскинув правую руку, и опрокидываю бокал с бордо прямо на брюки этому светловолосому пижону. Движение его инстинктивно: смотрит на расплывающееся красное пятно, чуть отодвинувшись от стола… Димкин охранник — тоже…

Первая пуля попадает Крузу в протез и валит его на пол. Вторая — в охранника. Еще три, не глядя, веером по столикам с телохранителями «полководца»…

Марий поднимает голову, короткий ствол кольта загоняю ему в рот. В барабане — один патрон. Крайний.

В мою голову направлены семь или восемь стволов. Кажется, я физически ощущаю тепло лазерных прицелов. Со стороны, должно быть, красиво: лучи красные или зеленые. Моя голова в них — как муха в центре паутины.

Если я ошибся — сейчас убьют. И меня, и Димку.

Димкин охранник тоже оклемался. Пуля кольта такой бронежилет не прошьет.

Направил пистолет Крузу в голову. Подумал… Поднял ствол, направил на меня, — Димка смотрит в потолок, дышит неглубоко и размеренно, он похож на жука, перевернутого на спину… Курок кольта взведен, чтобы его спустить, достаточно легкого движения. Совсем легкого.

Надеюсь, стрелки это разглядели. И оценили.

— Вот что, ребята. Если я сейчас раскрошу череп вашему боссу, будет уже не важно, сколькими пулями вы продырявите мой. Это будет провал. Полный. С вас спросят именно за это. А пока ваш босс жив — он отдаст приказы.

Перевожу дух.

— А теперь, господин Глинский, будьте любезны управлять ситуацией. Если вы согласны, опустите веки. Медленно. Если нет — моргните два раза. Умрем вместе. Я молча, вы — без покаяния, Глаза блондина широко раскрыты. Медленно, словно боясь вспугнуть что-то мимолетное, закрывает глаза. Правильно опасается. Самое мимолетное — это жизнь.

— Всем положить оружие на пол! — командую я. «Да», — подтверждает блондин.

— Теперь пройдите в подвал — крайняя дверь рядом с кухней.

— Мы должны быть уверены… — открывает рот один из парней.

— Ребята, я вовсе не хочу никого убивать. Моя задача спасти жизнь свою и своего друга. Надеюсь, это понятно. Ваша задача — выполнять приказ босса. Вы подтверждаете этот приказ?

Глаза Марика широко раскрыты. Он не моргает, и в уголках появляются слезы — от напряжения.

— Марий Леонидович, вашу жизнь я могу гарантировать только одним — честным словом. Я вас не убью.

Блондин устало опускает веки.

Телохранители один за другим спускаются в подвал. Как ни странно, делают они это спокойно и даже охотно, ибо освобождены от главного: необходимости принимать решения и нести за них ответственность.

И еще. Как правило, в любой группе всегда имеется человек, обязанность которого — возглавить ее и взять на себя принятие решений. Приказывать. Полагаю, и эти ребята — не сборище любителей…

А значит… Если двенадцать боевиков экстра-класса подчинились приказу человека, фактически поставленного в крайние обстоятельства, дав себя разоружить…