Сергей Зверев - Жиган: жестокость и воля

— Это другое, — возразила Татьяна. — Насильно мил не будешь, а если и будешь, то не мил.

Она вдруг опустила глаза и немного помолчала.

— Можно, я спрошу у тебя о чем-то?

— Спрашивай, Танечка.

— Ты давно был с женщиной?

— Честно?

— Если станешь мне лгать, то лучше сразу уходи, — в ее глазах вдруг мелькнул незнакомый ему блеск, выдававший ее внутреннюю силу и упрямство.

— Не очень давно.

— Ты не любил ее?

— Случайное знакомство. Она погладила его по щеке.

— Я тебя прощаю. Вы, мужчины, слабее нас. Вам трудно обходиться без женщин. Это обыкновенная физиология.

Она села к нему на колени, обвила руку вокруг шеи. Он уткнулся лицом в ее мягкую теплую грудь.

Нащупав у него на голове возле макушки шрам, она трепетно прикоснулась к нему губами. Потом спросила:

— Это оттуда, из Афганистана?

Он молчал, не мог соврать ей — шрам остался у него после драки в следственном изоляторе.

Но она сама помогла ему:

— Не надо, не говори.

Татьяна гладила его по лицу, тихонько, очень нежно целовала лоб, висок, щеку. Потом прошептала:

— Боже мой, сколько во мне накопилось?.. Ты сильно рискуешь.

— Чем?

— Я хочу, чтобы ты сегодня остался у меня.

— Я останусь.

— Тогда прими душ и возвращайся. Пойдем, я тебе все покажу.

Она провела его в ванную комнату, потом вышла, оставив одного.

Медленно, словно растягивая удовольствие, он снял с себя одежду, потом смотрел на свое отражение в большом, занимавшем половину стены зеркале.

— Панфилов, а не придется ли тебе жениться? — сказал он вполголоса.

Внезапно дверь ванной комнаты открылась. Таня вошла совершенно обнаженная и со смущением в голосе призналась:

— Я не могла так долго ждать.

Увидев его тело, исполосованное шрамами, рубцами и следами от ожогов, она ошеломленно замерла, потом приложила его обожженную руку к своему лицу.

— Господи, сколько же тебе пришлось перенести…

В ее голосе звучала почти материнская печаль.

— Это было давно.

— Теперь я защищу тебя. Я стану твоим ангелом-хранителем, — сказала она.

И вдруг печаль в ее голосе исчезла. Она лукаво глянула ему в глаза.

— Ты когда-нибудь занимался этим в ванной, под душем?

Утро в кабинете начальника службы безопасности совместного советско-германского предприятия «Интермедсервис» Виктора Иннокентьевича Крючкова началось с совещания в узком составе.

Крючков вызвал к себе своего заместителя Михаила Елизарова.

— Я доволен итогами последней операции, — сказал Елизарову бывший полковник Пятого главного управления Комитета госбезопасности. — Все было проделано безукоризненно.

— Хорошо подготовились, Виктор Иннокентьевич.

— Откровенно говоря, я сомневался в благополучном исходе. Как-то все это очень уж театрально выглядело. Эта ваша задумка с похоронами чем-то напомнила мне ранние постановки Театра на Таганке.

«Ну да, — подумал Елизаров. — Когда ты по театрам шлялся, чтобы крамолу искоренять, я дерьмо глотал под Кандагаром». — Знаете, Михаил Константинович, — продолжал разглагольствовать Крючков, — все эти ваши похороны, венки, красный креп как нельзя лучше годятся для любимовской постановки. Это все как бы декорация, за которой скрывается совсем иная суть. А может быть, наоборот, декорация только подчеркивает задумку…

Елизарову надоело слушать эту болтовню, и он безапелляционно прервал своего шефа:

— Как бы то ни было, но спектакль нам удался, — сказал он. — А покойник, между прочим, был самый настоящий. Бедняга при жизни и не подозревал, что его бренное тело может сослужить кому-то хорошую службу.

— Что ж, — цинично заметил Крючков, — хоть какая-то польза от этих людишек. При жизни они не могли сделать что-то полезное для своей Родины, пусть хоть после смерти…

— Родина здесь ни при чем, — сухо заметил Елизаров. — Родине было глубоко наплевать на тех, кто отдавал ради нее свои жизни и здоровье. Теперь пришло время пожинать плоды.

— Ваша обида мне понятна, — кивнул Крючков. — Я ведь тоже столько отдал… Да… Как дела в лаборатории?

— Все в порядке. На этот раз сырье более качественное.

— Оно и немудрено. Морфин все-таки… Я получил известие от наших друзей из Афганистана. Кстати, они сообщили довольно много интересной технической информации. Им удалось усовершенствовать канал переброски сырья через наши границы. Письмо у меня здесь, в папке.

— Я могу с ним ознакомиться?

— Разумеется.

Крючков открыл папку и протянул Елизарову несколько листков бумаги, заполненных убористым текстом.

Бегло просмотрев письмо, Елизаров вернул его шефу.

— Что скажете? — поинтересовался Крючков.

— А что конкретно вы имеете в виду? Там очень много информации. Кроме того, имеются новые деловые предложения, не лишенные интереса.

— Обо всем этом я и хотел поговорить с вами, ведь вы долгое время находились в Афганистане и лучше меня представляете внутреннюю обстановку в этой стране.

— Что касается нового канала переброски морфина — поддерживаю эту идею. Она кажется мне разумной. Мы сможем сэкономить и время, и деньги.

Крючков подался вперед.

— И насколько существенной вам кажется эта экономия?

— По времени, в сравнении с нынешним вариантом, процентов на тридцать. По деньгам… Пока мне трудно сказать.

Все будет зависеть от аппетитов генерала Дустума.

— Вы лично встречались с ним в Афганистане?

— И не один раз. Впервые я встретил его еще полковником. Это уже потом он получил звание «Герой Афганистана». Во время войны Дустум выступал нашим союзником, но даже тогда он вел собственную игру. Насколько я его знаю, полностью ему доверять нельзя.

— Однако он твердо контролирует какую-то часть страны.

— Северные провинции. Там преобладает узбекское население. Ведь сам Дустум — этнический узбек. В некоторых местах граница между Афганистаном и Узбекистаном существует только на бумаге. Это значительно облегчает Дустуму задачу организации нового канала сбыта сырья. Но излишних надежд я бы все-таки на него не возлагал.

— Вы считаете, нам надо подстраховаться?

— Пока не стоит отказываться от прежнего канала. Он действует, мы уже убедились в его надежности, и как запасной вариант он нам всегда пригодится.

— Хорошо, с этим решили. Далее, они предлагают новую систему расчетов.

— Нужно проверить ее на одной партии груза, и в случае, если все пройдет нормально, переходить на упрощенную схему. Мы от этого только выиграем.

— Оружие.

— Это сложный вопрос, сложный и опасный. К тому же у нас сейчас нет ни финансовых, ни технических возможностей организовать такие поставки.

— Жаль, — задумчиво проговорил Крючков, барабаня пальцами по столу. — Мне это предложение показалось самым заманчивым.