Сергей Зверев - Жиган: жестокость и воля

С оружием наперевес они выбрались из боевой машины пехоты, которая остановилась возле химкинского кладбища.

Сунув командиру экипажа несколько смятых денежных купюр, Константин хлопнул его по плечу.

— Ну, будь здоров, лейтенант. Дальше мы сами справимся.

— Счастливо.

Бронированная машина, загрохотав гусеницами, развернулась на месте и вскоре исчезла в вечерней тьме.

Накрапывал легкий дождик. Они подобрались поближе к цели — небольшому двухэтажному домику, стоявшему у железной ограды кладбища.

У входа маячили два охранника.

— Снимаем этих. Потом Гоша и Сухой — наверх. Мы с Терентием вниз, в подвал. Пошли.

Охранники заметили движение возле ограды слишком поздно. Не успели они вытащить оружие, как Терентий одной длинной очередью из «Калашникова» завалил обоих.

Влетев в маленький, освещенный одной тусклой лампочкой вестибюль, нападавшие разделились на две группы.

Гоша и Сухой побежали по лестнице наверх. Жиган с Терентием сделали попытку прорваться вниз.

Из подвала их встретили беспорядочной стрельбой. Терентий наугад лупанул вниз из автомата. В ответ снова раздались выстрелы.

— Ложись! — крикнул Жиган, прижимаясь к стене, и швырнул вниз гранату.

Грохнул взрыв, сотрясший все здание. Сверху доносилась пальба.

— Братва работает! — крикнул Терентий.

Не дожидаясь, пока уляжется пыль, Жиган бросился вниз.

Возле вырванной взрывом подвальной двери лежали три окровавленных трупа. Вокруг них валялось оружие.

В конце небольшого коридора виднелась полуоткрытая дверь, откуда лился свет.

Короткими перебежками Жиган приблизился к ней и осторожно заглянул внутрь. Там никого не было.

В довольно просторном помещении располагалась небольшая лаборатория, оборудованная по последнему слову техники.

Константин вошел внутрь, огляделся.

— Ух! Ни хрена себе!.. — воскликнул следовавший за ним Терентий. — Чисто, как в больнице…

На нескольких длинных столах, покрытых белым пластиком, лежали аккуратно разложенные пакетики с белым порошком. Металлические стеллажи уставлены разнообразной химической посудой: колбами, ретортами, пробирками и склянками нескольких калибров. Два небольших газовых баллончика в углу соединялись гибкими трубками с мирно гудевшим аппаратом.

— Чем это они тут занимаются? — удивленно спросил Терентий. — Прямо как в аптеке…

— Знаешь, как сахар перегоняют в самогонку? Здесь примерно то же самое, только стоит дороже.

Сунув пистолет за пояс, Константин подошел к столу, поднял один мешочек, надорвал его и взял на палец щепотку порошка.

— Это ж сколько денег надо?… Терентий повесил автомат на плечо, потянулся рукой к большой колбе, заполненной синей жидкостью.

— А это что?..

Нож со свистом воткнулся ему в горло. Издав непонятный звук, Терентий завалился на металлический стеллаж. На пол со звоном посыпалась посуда.

— Стой, где стоишь! — раздался крик. Повернув голову, Жиган увидел своего бывшего инструктора по рукопашному бою Елизарова.

Он слегка пошатывался, не выпуская поднятого пистолета из рук. Вся его одежда была залита кровью, сочившейся из раны. Лицо искажено гримасой смертной муки.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — негромко проговорил Константин.

— Брось пистолет на пол, только спокойно, — скомандовал Елизаров.

Панфилов двумя пальцами взялся за рукоятку «Макарова» и швырнул его под ноги.

— Если бы я вспомнил тебя раньше… — прохрипел Елизаров. — Ты до нас все-таки добрался…

— Твоя школа, капитан.

— Те двое, наверху, тоже познакомились с моей школой. Только им пришлось дорого заплатить за науку.

Елизаров вдруг схватился за бок, пошатнулся, но пистолет не выронил.

— Зачем ты убил Ваську Трубачева?..

— Вы слишком близко подобрались…

— К этому?

Константин кивнул в сторону стола, где аккуратными рядами лежали пакетики с зельем.

— Ты ничего не понимаешь, боец Панфилов. Меня предали.

— И поэтому ты предал нас, своих учеников…

Капитан больше не мог стоять, он прислонился к стене и, держась рукой за бок, медленно сполз вниз.

Но когда Константин сделал попытку двинуться, Елизаров снова направил в его сторону пистолет.

— Не подходи!

— Ты ранен, капитан.

— Свой приговор я вынес себе сам.

Уходи, Панфилов. Лаборатория заминирована.

— Мы уйдем вместе.

— Нет. Жить с этим я не смогу…

Тишину вокруг ночного кладбища разорвал оглушительный грохот. Небольшое двухэтажное здание сложилось, как карточный домик. Стены рухнули, похоронив под собой всех находившихся внутри.

Константин, сидевший на могильной плите, тяжело поднялся и побрел по аллее кладбища, подставляя лицо каплям теплого дождя.

Он остался единственным живым в этом царстве смерти…