Сергей Зверев - Морской охотник

Но, как выяснилось еще через час, нападение американского самолета было еще не худшим событием для экипажа подбитой субмарины. Вбежавший на центральный пост радист был бледен. А через несколько секунд, когда он, справившись с волнением, доложил капитану о том, что услышал, когда наладил радиосвязь, побледнели все. Новости были не просто плохими. Они были чудовищными. В Токийском заливе на линкоре «Миссури» подписан акт о полной и безоговорочной капитуляции Японии. Император Хирохито отрекся от идеи собственной божественности.

Капитан опустил голову, но краем глаза все равно увидел, как один из стоявших слева от него офицеров плавно опускается на колени и вынимает кортик.

Ниияту и не подумал ему помешать. Для самурая нет ничего позорней плена, тем более когда война уже закончена. Намерение его подчиненного совершенно достойно.

Харакири совершили десять из оставшихся в живых тринадцати японцев. Только трое — сам Ниияту и два младших офицера — решили, что, несмотря на капитуляцию своей страны, они будут продолжать сражаться. Лучше погибнуть в бою, чем умереть без пользы для Японии. Ниияту было ясно, что ни о каком выполнении задания в Панаме теперь не может быть и речи. Но он знал о секретном спецоружии и понимал, что оно не должно попасть в руки врагов. Значит, субмарину нужно затопить.

Лодке удалось проплыть еще чуть больше мили.

Потом двигатели окончательно отказали. Глубина была небольшой, метров двадцать, но выбора не было, и Ниияту отдал приказ затопить «1-400» здесь.

До берега капитан и два его оставшихся в живых подчиненных добирались вплавь. Они рассчитывали найти любую советскую базу и атаковать ее — без надежды на победу, просто для того, чтобы погибнуть с честью. У капитана был револьвер «намбу», у офицеров — карабины. Поскольку русские наверняка не подозревали о них, да и большого гарнизона на острове быть не могло, шансы громко хлопнуть дверью перед смертью у японцев были.

Однако шансы эти не оправдались. Когда японцы по колено в воде брели к берегу, на котором расположился обширный птичий базар, на вершине сопки, находившейся метрах в пятидесяти от берега, появилось несколько фигур в советской форме МГБ с автоматами наперевес. Американский пилот оказался не столь уж беспечен — на всякий случай он проинформировал союзников о подбитой субмарине, и МГБ оперативно организовало засаду.

Японцы были совершенно обречены. На секунду все застыли — японцы от безысходности, а советские автоматчики — ожидая приказ. Через несколько мгновений приказ им был отдан:

— Стреляй! — махнул рукой лейтенант МГБ. В самом деле, зачем им возиться с пленными? Их тут, на Командорах, и держать негде, и кормить нечем, да и вообще, Япония со дня на день капитулирует — о том, что это уже произошло, лейтенант еще не знал.

Воздух разрезали несколько коротких автоматных очередей. Солдаты стреляли прицельно, экономно расходуя патроны. Все три японца, как подкошенные, повалились в мелководье. Лейтенант неторопливо подошел проверить, все ли мертвы. Двое, помоложе, лежали неподвижно, лицами в воду. Убиты. А вот третий, постарше и наверняка выше званием, был только ранен. Он барахтался в воде, стараясь, чтобы ему не захлестывало рот, что-то непонятно тараторил по-своему и тыкал рукой в сторону моря.

Лейтенант не понимал по-японски. Он уловил только повторившееся раз пять слово «фугу». Он знал, что это такая рыба, вроде бы очень ядовитая. Но поскольку рыба в этот момент его совершенно не волновала, лейтенант спокойно поднял пистолет и выстрелил японцу в голову.

Так тайна секретного рейда «I-400» к Панамскому каналу и спецоружия, с помощью которого японцы собирались поставить США на колени, ушла на дно Тихого океана вместе с самой субмариной и ее экипажем. Кто бы мог подумать, что это еще не конец истории? Что этой тайной заинтересуются почти через шестьдесят лет?

С моря дул несильный прохладный ветер. Он пах свежестью, солью и немного рыбой. Рыбой, понятное дело, пахло не от самого моря. Этот запах доносился от стоявших у берега рыбацких траулеров и сейнеров. Корабли располагались широкой дугой вдоль длинного бетонного причала. С краю, отделенный от прочих кораблей металлической сеткой, стоял патрульный катер Береговой охраны США. Середина причала была пуста, а в десятке метров от его края, лицом к морю, стоял почетный караул Береговой охраны. Все солдаты были в парадной форме, белых перчатках и выглядели настолько браво, что хоть сейчас снимай в патриотическом фильме о роли спасителей США и всего прогрессивного человечества.

Почему-то большая часть россиян подсознательно предполагает, что все острова, находящиеся в Беринговом море, принадлежат России. Море-то наше!

Но на самом деле это не так. Из двух крупных архипелагов Берингова моря России принадлежит только один — Командоры. А второй — Алеутские острова — является собственностью США и территориально входит в штат Аляска.

Поселок Адак, являющийся административным центром Алеутского архипелага, был расположен на острове Атту. Выглядел поселок совершенно традиционно для этих мест — тундра, сборные домики на возвышенностях, несколько двух — трехэтажных административных зданий. Жившие здесь люди занимались в основном рыболовством и промыслом морского зверя — в этих местах было много трески, сельди и трепанга, а на самих Алеутских островах находились места лежбищ тюленей и моржей. Правда, с этим в последнее время стало трудно — экологи совсем с ума посходили и пытались добычу морского зверя запретить. Впрочем, пока им это не удалось.

Кроме мирного населения были на островах и военные, Как раз на острове Атту располагалась опорная база Береговой охраны — ведь ближайшей сушей были Командорские острова, территория Российской Федерации, а еще относительно недавно — Советского Союза. Ходили слухи, что, кроме Береговой охраны, на острове есть и шахты с баллистическими ракетами, но точно этого из местных жителей не знал, никто, вся территория военных — сплошная запретка, поди разберись, что там за колючей проволокой.

Впрочем, слухи про ракеты, скорее всего, были ложными. Ведь военные тоже люди — служили они на базе, но в увольнительную ходили в поселок. Так что всех их местные жители знали. Знали и сколько военных на базе. Получалось, что их в самый раз для Береговой охраны, а на ракетчиков не хватило бы народу. Вот и сейчас — все военные, стоявшие на берегу, были местным жителям прекрасно известны, и все они были из Береговой охраны. Ни одного незнакомца.

В нескольких шагах позади почетного караула располагался военный оркестр — небольшой, всего из четырех человек, но зато старались эти четверо за десятерых. Над причалом разносилась причудливая смесь американских национальных мелодий, которые у оркестра выходили отлично, и какой-то довольно странной музыки, переходя на которую музыканты начинали играть медленнее и неувереннее. Эта музыка явно была восточной, но при этом не такой, какую обычно подсовывают любителям экзотики в китайских салонах, а скорее военной, маршевой. Перед строем стояла группа штатских людей официального вида. С ними был человек в полицейской форме, со звездой шерифа на груди и еще один военный — командир подразделения Береговой охраны в звании капитан-лейтенанта. Именно к нему раздраженным голосом обратился самый важный из штатских: