Уоррен Мерфи - Шок

– Всего лишь поговорить... Я хочу поговорить с вами обоими. Проснись, Цирцея. Тебя это тоже касается.

Он слегка кольнул ее тело своим когтем.

Она со стоном очнулась.

– Так-то лучше. Теперь мы можем поговорить, не так ли, моя дорогая?

Цирцея с трудом повернулась к Римо, ее глаза были полуприкрыты.

– Уходи, – прошептала она, едва дыша.

Абрахас затрясся от смеха.

– Ну конечно, он останется. Он ведь твой возлюбленный, – он выплюнул слова с внезапным злорадством. – Он не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Разве не так... Римо?

Он водил металлическим когтем по ее горлу.

– Ей нужен врач, – сказал Римо.

– Ты не знаешь, что ей нужно!

Кресло зажужжало и в считанные секунды оказалось за диваном.

– Это знаю один я, Абрахас, – его рот искривился, – я создал тебя, Цирцея. Ты так отплатила мне.

Женщину душили рыдания. Пальцы судорожно сжимались и разжимались на покрытой кровью груди.

– Не трать напрасно слезы. У тебя нет права на них. Ты когда-нибудь слышала о верности, Цирцея?

– Оставь ее в покое, – сказал Римо.

– Не вмешивайся, – прошипел Абрахас.

Он снова повернулся к Цирцее, коготь завис над ее лицом.

– Я расскажу тебе о верности. Когда я был молодым, ты помогала мне, и это дало мне возможность осуществить мое предназначение, мою судьбу, которая планировалась в течение трех тысяч лет, с тех пор как Абрахас, бог древности, был предан забвению. Он оставил свои попытки увести людей с пути разврата. У него не было силы. Но у меня она есть, – он низко нагнулся над женщиной. – Есть! Я воссоздал Абрахаса, Абрахаса – совершенного бога, дарующего жизнь, силу добра и зла, потому что это было моим предназначением. За твое участие и помощь я подарил тебе весь мир. Мир! – закричал он.

– Я взял служанку из трущоб Коринфа и дал ей ум. Ты путешествовала и жила в роскоши. Ты получила блестящее образование. Ты была посвящена в информацию, которая спасет будущее человечества. Я выплатил тебе свой долг, Цирцея. Все, что я требовал от тебя, это твоя верность.

Он тяжело дышал.

– Другие охотно отдавали мне свою верность. В данный момент миллионы ожидают только мимолетного взгляда на Абрахаса. Я их вожак. Они нуждаются во мне, чтобы я защитил их от врагов. Таких, как ты, Цирцея. Те, кто неверен Абрахасу, враг всего человечества.

– Я... я не должна была спасать тебя, – плакала женщина. – Твой отец был прав. Тебя надо было уничтожить.

– Это не моя судьба, – тихо сказал Абрахас, приблизившись к ее лицу. – Мой удел – жить и править людьми на всей Земле, так же как мой удел быть преданным женщиной с похотью грязной шлюхи.

– Достаточно, – прервал его Римо и сделал шаг вперед.

Из кресла неожиданно вылетел электрический разряд. Он ударил Римо в ногу, оглушил и отбросил назад. Цирцея вскрикнула.

– Видишь, как просто заканчивается жизнь? – продолжил Абрахас тем же тихим голосом. – В одно мгновение человек, который, ты думала, спасет тебя, прекратил существование. Абрахас дарует жизнь и забирает ее.

И он поднял коготь, закричав в отчаянии:

– О, моя красивая, запятнанная чародейка!

Коготь опустился. Тело на диване судорожно дернулось, фонтан крови брызнул из горла Цирцеи.

Римо услышал сдавленный вопль, донесшийся из глубины его души. С чувством, как будто он вытаскивает себя из ужасного кошмара, он заставил себя встать и шатаясь пошел в другой конец комнаты. На фоне стены он разглядел расплывшуюся фигуру существа во вращающемся кресле.

– Ты еще жив? – несколько удивленно спросил голос.

Римо из последних сил сосредоточился. Перед ним лежала женщина, которую он любил всего час назад. Ее горло было жестоко разодрано. В глазах застыл ужас. Лицо еще было теплым. Этого не может быть, подумал он, в его мозгу метались беспорядочные видения: Цирцея, сидящая в пещере; Цирцея, лежащая под ним, ее тело, горячее и манящее; Цирцея, просящая помощи, ее лицо освещено дрожащей свечой.

Что это такое, что за убитое животное лежит мертвым перед ним? И человек в кресле, расплывшееся пятно, до него трудно дотянуться...

– Ты умрешь, – сказал он. – Клянусь, ты умрешь.

Все еще дрожа от электрического шока, Римо бросился к креслу. Вверх взвилось облако белого дыма и наполнило комнату. Секунду спустя Абрахас исчез.

И Смит и Чиун – оба слышали крик Цирцеи. Когда Чиун оказался в комнате, дым уже успел рассеяться.

Римо стоял около дивана, его глаза были прикованы к женщине, залитой кровью. Рукой он касался ее лица. Он не двигался и не замечал старика.

– Что случилось? – спросил Чиун. – Кто это сделал?

Римо не отвечал. Он провел пальцами по щеке Цирцеи и закрыл ей глаза.

Смит, тяжело дыша, вошел в комнату.

– Это она, – сказал он. – Эта комната...

Он запнулся, увидев случившееся.

– О нет, – тихо сказал он, подходя к Цирцее.

Римо отошел. Потом, не произнося ни слова, он двинулся вдоль стен, он бил по каждой панели с такой силой, что сотрясался пол.

– Очнись, – резко бросил Чиун.

– Я должен найти его, – сказал Римо. – Этот ублюдок был во вращающемся кресле. Если бы он ускользнул через дверь, вы столкнулись бы с ним. Помните Большого Эда?

– Большого Эда? – спросил Смит.

– Того вояку из Орландо, – объяснил Чиун. – Он использовал фальшивый пол, чтобы избавиться от нас. Но это...

– Цирцея сказала мне о доме, что он полон секретных коридоров, – сказал Смит, глядя на мертвую женщину. – Ты ее знал, Римо?

– Да.

– Я тоже, – Смит подошел к ее телу.

– Забудьте, – резко сказал Римо. Он ударил по стене, рука попала в пустое пространство. – Вот это. Помоги мне, Чиун.

Меньше чем за минуту они отодрали все доски. Открылась другая комната, тоже пустая, покрытая звуконепроницаемыми панелями и увешанная полудюжиной телемониторов. В углу была установлена движущаяся камера. На дальней стене висел цифровой хронометр, который показывал время с точностью до секунды. Было 11.52.45.

– Но на плане не было этой комнаты, – сказал Смит. – Я уверен в этом. Компьютер определил местонахождение зоны передачи как ту комнату, откуда мы только что пришли.

– О чем ты? – спросил Римо. – Абрахас упоминал о том, что собирается показаться миру?

Смит рассказал о запланированном в полночь вещании.

– Нельзя допустить, чтобы он передал свое сообщение, – предостерег он.

– Я собираюсь помешать ему, – спокойно сказал Римо.

Внезапно все шесть мониторов, свисающих с потолка, вспыхнули. Возникло сразу полдюжины крупных планов изуродованного лица Абрахаса.

Он улыбался, его жуткие губы гротескно искривились. Смит резко вскрикнул.

– Превосходно, парни, – сказал Абрахас, и голосовая коробка в его горле задрожала. – Особенно хорош ты, Римо. Ты же должен быть мертвым. Ты знаешь, сильный электрический шок убивает.