Андрей Дышев - Закон волка

— В таком случае это вообще задачка для первоклассника.

— Ну-ну, — многозначительно произнес Дима. — Давай, первоклассник, копай. Только не задень высоковольтный кабель.

— Постараюсь.

Мы откланялись друг другу.

Задачка для первоклассника отняла у меня остаток дня, вечер и полночи. Связываться по телефону с офицером службы безопасности — все равно что с какой-нибудь затерявшейся в Гималаях первобытной деревушкой, то есть теоретически это просто, а на практике убеждаешься в обратном. Рабочий телефон Валеры Нефедова не отвечал несколько часов подряд, и тогда я позвонил ему домой, хотя Валера предупреждал, что делать это следует лишь в крайних случаях, которые не терпят отлагательства. Я решил, что такой случай уже наступил, и пару минут мило беседовал с его женой, представившись Валеркиным сослуживцем по Афгану.

— Валера, к сожалению, в Чечне, — сказала его жена. — Но вы можете позвонить после двенадцати, он должен прилететь.

Пришлось мне маяться в ожидании до глубокой ночи. Зато разговор с Валерой был коротким и плодотворным.

— Давай выкладывай, без подробностей и самую суть, — сказал он мне тихим и усталым голосом.

Я настроился на обстоятельный разговор, и такое категоричное пожелание Нефедова несколько обескуражило меня.

— Видишь ли, — сказал я, думая, как бы в двух словах объяснить ему суть дела. — К феодосийскому порту приписана частная моторная яхта «Ассоль». Хозяин ее живет в Москве…

— Я понял, — прервал меня Валера. — Тебя интересует его личность.

— В общем, да.

— Позвони завтра в обед мне на работу. То есть уже сегодня.

Нефедов меня обнадежил. Я уснул с уверенностью, что рано или поздно раскручу это дело.

Разбудил меня громкий стук в дверь. Кажется, звонили и стучали уже долго, но я крепко спал и не слышал. Торопясь, я слишком сильно дернул «молнию» спального мешка, и ее заело. Я стал вылезать из мешка, словно зубная паста из тюбика, и в конце концов свалился на пол. Чертыхаясь, я выпутался из спальника и подскочил к двери.

На пороге стоял Леша, одетый в шорты, майку, за плечами — маленький рюкзак. Все ясно, собрался за крабами. Я вздохнул. Счастливый! Еще позавчера утром я был таким же счастливым и все мои мысли были заняты тем, как глубже нырнуть, дольше пробыть без воздуха и поймать краба покрупнее. Сейчас недавнее прошлое воспринималось как нечто навеки утраченное.

— Почему еще не одет? — спросил Леша, вскидывая свои белесые брови. — На выход с вещами, живо!

Такое впечатление, что Леша начисто забыл, что со мной случилось.

— Ты о крабах или о тюрьме, Леша? — поинтересовался я, затаскивая его в прихожую.

— Пока тебя не посадили, можно еще наловить сотню крабов, — нехорошо пошутил он.

— Я лучше займусь ловлей убийцы.

Леша поморщился. В его глазах мелькнула ирония.

— Дорогой друг, — сказал он, — предоставь этот неблагодарный труд милиции. Поверь мне, так будет лучше. Милиция должна разыскивать и наказывать преступников, а мы с тобой — крабов и прочих морских гадов.

Я понимал, что омрачаю Леше отпуск. Он успел привязаться ко мне, всерьез увлекся промыслом, и вдруг на пике нашей дружбы я вынужден был оставить его.

— Милицию все время надо подталкивать, ей надо помогать, — возразил я. — Потому что она не в такой степени заинтересована в поимке преступника, как я.

— Ну чем ты ей можешь помочь? — не унимался Леша. — Тебе надо залечь на дно — в прямом и переносном смысле. Чем меньше ты будешь светиться у них на глазах и путаться под ногами, тем лучше для тебя… Я вообще не понимаю, — добавил он со сдержанным возмущением, — какого черта ты вчера показал менту письмо?

— Если бы я его спрятал, это было бы уликой. А сам показал — уже алиби.

— Ах-ах, как все просто! — покачал головой Леша. — Ты думаешь, что милиция будет принимать во внимание психологию твоих поступков? Да им нужны только голые факты. Письмо — это факт. Накидка — это факт. Знаешь, где сейчас лежит твое письмецо? Думаешь, в кармане этого мента? А в таком сереньком скоросшивателе с надписью «Дело номер… » — не хочешь?

Давай— Давай, подкидывай им компромат на себя. Раньше сядешь — раньше выйдешь.

Леша испортил мне настроение. Он, конечно, в какой-то степени был прав. Но я все же надеялся на порядочность Кныша.

— Этот мент — мой друг, — не очень уверенно ответил я. — Он работал в моем сыскном агентстве. Я знаю его уже много лет.

— Мент не может быть другом, как невозможно подружить хорька с курицей… Собирайся. Даю три минуты на сборы.

Он меня уламывал, и я уже почти был готов, чтобы в самом деле наплевать на все, прихватить с собой маску и ласты и уйти на полдня в морские глубины, где тихо, чисто и нежарко и сквозь толщу воды не проникает ни одна земная проблема.

— Послушай, но в обед я должен позвонить в Москву.

— К черту Москву! — отпарировал Леша. — Позвонишь со дна морского.

— Нет, Леша, не могу. Душа не на месте.

— Да брось ты! — поморщился он и передразнил меня: — Душа не на месте! От того, что ты будешь нервничать, ситуация к лучшему не изменится. Одевайся! — жестче повторил он.

— Ты берешь меня измором. Я не хочу ловить крабов, понимаешь? Просто не хочу!

Некоторое время Леша молча ходил по комнате, машинально поднял с пола спальник, а на его место кинул свой рюкзак.

— Я не знал, что ты такой упрямый, — наконец сказал он, но уже без раздражения. — Зачем ты хочешь звонить в Москву? Что ты надумал?

— Я хочу разыскать капитана яхты.

— В Москве? — удивился Леша.

— Нет, в Москве живет ее хозяин. Он-то, пожалуй, может помочь найти Караева.

— Рано или поздно милиция обязательно выйдет на хозяина. Зачем тебе надрываться?

— Я должен сделать это раньше милиции. Я частное лицо, понимаешь? И Караев наверняка будет со мной более откровенным.

— Ну что ж, успехов тебе, — потухшим голосом сказал Леша, поднимая с пола рюкзак.

— А тебе удачной охоты, — ответил я таким тоном, словно извинялся перед ним.

Перед дверью Леша неожиданно остановился.

— Да, Кирилл, чуть не забыл. У меня к тебе один деликатный вопрос..

— Валяй!

— Что касается Анны… У тебя по отношению к ней серьезные намерения?

— Ты о чем? — удивился я столь резкой смене темы. — О каких серьезных намерениях ты спрашиваешь? Мы оба вольные птицы. Она, кстати, вчера упорхнула и сейчас, наверное, уже далеко.

— Не так уж и далеко, — ответил Леша и, предупреждая мой возможный вопрос, сказал: — Я, собственно, это и хотел узнать.

Он протянул мне руку. Я, все еще недоумевая, пожал ее, закрыл за Лешей дверь, пробормотал: «Ну и ну!» — и взглянул на свое отражение в зеркале. Мое лицо, оказывается, было деформировано какой-то жалкой улыбкой. Такая бывает в тех случаях, когда человек вдоволь посмеялся над удачной шуткой, а потом вдруг выяснил, что смеялся над самим собой.