Андрей Дышев - Закон волка

— Дед?! — невольно воскликнул я. — В тельняшке и военных брюках?

— В тельняшке, да, — кивнул мужик. — А вот брюк не помню.

— Седой, с боцманской бородкой? Внешность такая колоритная, как у старого пирата?

— Что-то вроде того.

— Это Караев, — вслух подумал я. — Капитан той яхты.

— Как же яхта могла без капитана уйти? — с сомнением спросил мужик.

Я не ответил и, не попрощавшись, думая над тем, что услышал, побрел в поселок, на автостанцию. Выходит, Караев не плавал на Дикий остров. Яхтой управлял кто-то другой. Но не сама же Милосердова вела «Ассоль»?

Я представил себе женщину в строгом деловом костюме, туфлях-шпильках, стоящую в рулевой рубке и вращающую из стороны в сторону штурвал.

— Бред! — сказал я сам себе и сплюнул под ноги.

Я хотел пойти с судакского автовокзала пешком и по пути заглянуть на рынок, но на повороте меня обогнал желтый милицейский «уазик» и резко затормозил, подняв облако пыли. Я уже был готов увидеть выскакивающих из пылевого облака омоновцев в масках и бронежилетах, но все ограничилось лишь физиономией Кныша, выглянувшего из открывшейся двери.

— Подвезти? — спросил он.

— Дурной знак, — ответил я, нехотя подходя к машине.

— Сегодня пока предлагаю, — со свойственным ему черным юмором сказал Кныш, — а завтра, быть может, силой посажу.

Я без особого энтузиазма влез в машину. Володя сидел за рулем, больше никого в «уазике» не было.

— Как идет следствие? — спросил я, когда мы тронулись и понеслись по центральной улице вниз.

— Неважно, — ответил Кныш и поморщился, словно проглотил горькую пилюлю. — Допрашивали работников этой шарашкиной конторы — все только плечами пожимают. Никто не знает, где Милосердова хранила деньги вкладчиков. Такое ощущение, что она их сожрала перед смертью!

Кныш нервничал и делал слишком резкие движения, отчего машина юлила по дороге, как горнолыжник на трассе слалома. Чтобы не припечататься носом к лобовому стеклу, мне приходилось крепко держаться за сиденье обеими руками.

— Видишь, что творится? — кивнул он на перекресток и притормозил.

Толпа людей заполнила тротуар и проезжую часть улицы. Машины, осторожно протискивающиеся сквозь заслон митингующих, протяжно сигналили. Стволы деревьев и угол близлежащего дома были обклеены плакатами с грозными надписями, ругательствами и восклицательными знаками. Несколько немолодых женщин, увидев милицейскую машину, кинулись прямо под колеса. Кныш выругался, остановил машину и приоткрыл дверцу.

— Это кто там в изоляторе отдохнуть хочет? — рявкнул он.

— Верните наши деньги! — крикнула одна из женщин и стала хлопать ладонью по стеклу.

— Сейчас! Разбежались, — ответил Кныш и на всякий случай захлопнул дверцу. — Я, что ли, заставлял их вкладывать деньги в это «Милосердие»? — пожал он плечами и стал нервно стучать кулаком по кнопке сигнала, но митингующие не реагировали.

— Почему они здесь собрались? — спросил я.

— А здесь филиал «Милосердия» и пункт продажи акций, — ответил Кныш и с удивлением спросил: — А ты разве не вкладчик?

— Было бы что вкладывать…

— Да я бы тоже сюда не сунулся, — махнул рукой Кныш, — да моя дура заставила. Иди, говорит, купи акций, так все делают. Купил!

Он чертыхнулся и слегка надавил на акселератор. Машина медленно поехала через толпу.

— Здесь еще спокойно, — сказал Кныш. — А в Феодосии по всей набережной движение транспорта и поездов остановлено. В Коктебеле вообще пункт продажи разнесли вчистую. Окна выбили, переломали мебель. Милиция в воздух стреляла, чтобы толпу утихомирить.

— Не могу поверить, что только Милосердова имела доступ к деньгам, — сказал я.

— Никто в это и не верит. Потому народ и возмущается.

— Кого-нибудь из сотрудников арестовали?

— Коммерческого директора. Он в день убийства был на побережье и не смог вразумительно объяснить, чем занимался. У главбуха — железное алиби, он в Запорожье. А остальные клерки — кассиры, экспедиторы, инкассаторы — вообще не были посвящены в дела акционерного общества и саму Милосердову никогда в глаза не видели.

— Но налоговая инспекция как-то должна была контролировать прибыль «Милосердия», значит, ей известно, в каких банках находятся счета.

— Знаешь, я в этом деле не сильно волоку, — признался Кныш. — Сейчас финансисты из Симферопольского УВД с документами работают. Дождемся их вывода. — Он замолчал, выруливая на свободную от людей полосу, рванул рычаг передач и быстро набрал скорость.

Он мельком взглянул на меня, словно давал понять, что в его последней фразе скрыт намек.

— Ты дашь мне домашний адрес главбуха? — спросил я.

— Ничего ты у него не выпытаешь, — ответил Кныш. — С частным сыскарем он вообще разговаривать не станет.

— Это уже мои проблемы.

— Твои проблемы сейчас заключаются в другом, — сказал Кныш и круто повернул руль. — Ах ты, собака! — выругался он. — Так и норовит под колеса сигануть… Так ты понял, что я хочу тебе сказать?

— Не совсем, — ответил я, хотя скорее всего понял.

— Твои проблемы в том, чтобы добыть себе алиби. Ты сейчас должен не спать, не есть, не трахать женщин, не ходить на море, а только думать о том, как объяснить, что в твоей лодке была найдена накидка убитой с твоим письмом…

— Это не мое письмо! — попытался перебить я Кныша, но он не обратил на мою реплику внимания.

— … и обеспечить себе алиби. Иначе попадешь на нары. А там придумать себе алиби значительно труднее. Понял?

— Понял.

— Вот и молоток… Где тебя высадить?

— Где-нибудь подальше от милиции.

Наверное, в кабинете у Нефедова стоял телефон с определителем номера, потому как он, подняв трубку, сразу перешел к делу:

— Значит, так, слушай меня. Хозяин «Ассоли» — Артур Пиков, директор фирмы по продаже автомобилей иностранных марок, тысяча девятьсот сорок седьмого года рождения. В восемьдесят третьем сидел за валютные махинации, вышел досрочно, работал маклером, затем перегонял автомобили из Тольятти в Москву, в девяносто первом организовал фирму. Женат трижды, детей нет, постоянно проживает в Москве. Записывай адрес и телефон, но имей в виду — он вряд ли станет с тобой разговаривать.

Нефедов оказался прав. Пиков разговаривал со мной просто по-хамски:

— Кто вы такой? Какой еще Вацура? Не знаю никаких Вацур! Откуда у вас мой телефон? Не знаю ни о каком убийстве! Меня это не интересует!

— На вашей яхте обнаружен труп директора акционерного общества Милосердовой, — спокойно повторил я. — Капитан же по неясным причинам исчез. Вы можете знать, где сейчас находится Караев.

— С чего вы взяли, что я могу это знать? Если я буду думать о каждом пьянице, у меня не останется времени для решения своих вопросов.