Фредерик Дар - Путешествие с трупом

Достаю фото Клюни.

Пеллегрини – это фамилия моего приятеля – смотрит на изображение.

Фотография безупречна. Ребята из лаборатории придали лицу мертвеца живое выражение, и ошибиться может любой. Любой, но только не такой опытный человек, как Пеллегрини.

– Э, – бормочет он, – да ваш малый кажется мне немного мертвым.

– Да не немного, а целиком... Его физиономия вам ничего не напоминает?

– Совершенно ничего. Этот никогда не был в числе моих клиентов.

Первое разочарование! Не то чтобы я верил в чудеса, но все-таки смутно надеялся, что мой типчик окажется давним знакомым каннской полиции.

Профессиональная деформация! Всегда надеешься, что подозреваемый уже имел с нами дело.

– Для меня нет сообщений?

– Ни единого.

– Ладно. Мне остается только начать поиски той дамы. Пеллегрини подмигивает.

– А мы не можем перед началом осушить по стаканчику анисовой?

– Гм, – начинаю я, – я ведь приехал не затем, чтобы надираться...

– В моем бистро, – продолжает Пеллегрини, – есть телефонная книга...

Я смотрю на него. Я так увяз в своих неприятностях, что даже не подумал об этом простом и в то же время безотказном способе.

– Хорошо! Пошли...

Блан, Бланше, Бланшон, Блаве, Блаветт. И все! Не надо пугаться заранее. До того как открыть телефонную книгу, я воображал, что фамилий на «Бла» пруд пруди. Как видите, ничего подобного... Пять! Всего пять, не больше...

Меня наполняет волна радости.

Если дело и дальше пойдет так, я, может быть, разберусь в этой истории.

– Над чем вы работаете? – спрашивает мой коллега.

– Над одной запутанной чертовщиной! Я впервые в жизни сталкиваюсь с делом, в котором знаю виновного с самого начала, но все равно не могу его раскрыть. А дело – международное и крайне важное! К тому же выделенное мне время лимитировано, и этот лимит скоро истекает... Вот, старина, над чем я работаю! Добавлю, что у меня начинают сдавать нервы и я мечтаю все бросить и посвятить себя петанку 4... Меня заколебали жмурики, и я хочу немного побыть с живыми. Вполне законное желание, а?

Пеллегрини из тех парней, что никогда не ломают себе мозги над философскими вопросами. Он смотрит на меня.

– Вы, – говорит он, – просто созданы для драки и без нее не проживете... Выпейте-ка лучше еще стаканчик... А потом сходим в порт. Очень успокаивает нервы.

Хороший совет.

– Сначала я навещу компанию Бла, – отвечаю, а потом мы могли бы встретиться за буйабесом 5.

– Я слышу голос мудрости, – уверяет Пеллегрини.

Пункт первый – Блан. Меня принимает сам Блан – старичок, одетый в синий комбинезон, рубашку в клеточку и с кепкой на голове. У него на носу сидят очки в железной оправе, одна из дужек которых прикреплена проволокой. Он смотрит на фотографию, которую я ему показываю.

– Нет, никогда не видел этого типа!

– Ваша жена здесь? Он пожимает плечами.

– Если его не знаю я, она не знает тоже, – утверждает он с изумительной уверенностью, характерной для чистых душ.

– Можно все-таки показать ей снимок?

– Мели! – орет он.

Является Мели – бабища в стиле рыночной торговки. Она выслушивает мою басню и смотрит на карточку.

– Нет, я его не знаю, милок...

Ей очень жаль. Кажется, Мели обожает детективы

Я убираю фотографию в карман.

– Простите за беспокойство.

Бланше – адвокат. Он совсем молод, серьезен, как римский папа, имеет такой вид, словно только что проиграл процесс года.

– Я его не знаю, комиссар, – заявляет он.

– А мадам Бланше?

– Мадам Бланше не существует. Моя мать умерла, а я не женат.

Ничего удивительного. Какую девчонку прельстит его унылая физиономия?

Я оставляю его, чтобы навестить кого-то по фамилии Бланшон.

На этот раз не существует месье Бланшона. Дверь мне открывает старая грустная дама.

– Мадам Бланшон?

– Да, месье.

– Полиция. Мы занимаемся установлением личности этого человека... Вы его знаете? Она смотрит на снимок.

– Нет, впервые вижу!

Как и все остальные, она спрашивает меня, по какой причине я спрашиваю это именно у нее. Я объясняю, что нам известно, что указанный человек имеет знакомых в Канне, чья фамилия начинается с «Бла»...

– Он убийца? – спрашивает она.

– Не знаю, мадам... Простите за беспокойство...

Я вычеркиваю ее фамилию из своего короткого списка. Поганая работенка! Я выполняю то, что должен делать инспектор из районного комиссариата.

Остались две фамилии.

Когда я прихожу к Блаве, они сидят за столом. Они живут в скромной квартирке в бедном доме, провонявшем горячим оливковым маслом.

Оба супруга толстые, грязные и окружены целой стаей мальцов. Фото не производит на них никакого впечатления, скорее тревожит то, что я из полиции.

Я спешу отвалить. Горло щекочет неприятное предчувствие. Остается навестить всего одного «Бла». Если и это ничего не даст, я прокатался на юг за просто так...

Мое сердце замирает, когда я подъезжаю к комфортабельному дому с лифтом и видом на море.

Читаю фамилии на почтовых ящиках. На одной спотыкаюсь – Моника Блаветт! Имя выгравировано красивым шрифтом на медной табличке. Женщина! Одинокая женщина!

Сверившись со списком жильцов на стене, узнаю, что милашка обретается в квартирке, построенной на крыше.

Я поднимаюсь на лифте на восьмой – и последний – этаж. Оттуда на крышу ведет короткая каменная лестница.

Жилище малышки Блаветт просто прелесть. Представьте себе маленький домик в стиле бунгало, с круглой беседкой, увитой цветами. Зонтик от солнца в оранжевую и зеленую полоску. Плетеная садовая мебель. Или эта киска дочь короля сыра, или краля короля шоу-бизнеса. Чтобы оплачивать такую фантазию, нужна уйма деньжищ.

Подхожу к двери из лакированного дерева, тянусь указательным пальцем к кнопке звонка... и вздрагиваю. Посередине дверь пробита массой маленьких дырочек. Я прекрасно знаю, что такие круглые дырочки проделывают не древесные черви. Если это сделала не очередь из «Томпсона», то я – ваша бабушка.

Дырочки совсем новые! Осколки дерева еще блестят и запачканы порохом.

Звоню

Никто не отвечает В этой домушке стоит полная тишина. Для очистки совести звоню снова.

Поскольку терпение никогда не входило в число моих достоинств, я зову на помощь свою отмычку. Этот очень полезный инструмент, подаренный мне одним вором, которого я избавил от крупных неприятностей, обладает чудесной способностью договариваться со всеми замками. Я в два счета справляюсь и с этим, но, хотя язычок отошел, дверь не открывается. Может, закрыта на задвижку? Нет, она все-таки немного сдвинулась.

С силой толкаю дверь плечом. Она открывается сантиметров на пятьдесят, и я пролезаю в щель. И тут же замечаю нечто крайне неприятное!

В прихожей лежит девушка. Это ее труп блокировал дверь изнутри.