Андрей Воронин - Комбат против волчьей стаи

Тут Стресс рискнул вставить слово:

— Отпустите меня, мужики.

— Ага, разогнались, — Щукин был намерен стоять до конца.

А вот Труба разомлел от тепла, от сознания собственной силы — не шутка ведь, повязали вооруженного бандита.

— Мужик, я тебе денег дам, слышь!

— Деньги у меня есть, — Труба показал на стол, где лежали сотенные купюры, изъятые у того же Стресса.

— Еще дам.

— Цыц! — прикрикнул на него Щукин.

— И впрямь, жрать хочется, — Труба пытался что-то припомнить. — У тебя же, Медалист, еще концентраты супов были. Давай сварим.

— Их крысы сожрали. Вместе с целлофаном и фольгой — Тогда сходи купи.

— А деньги-то есть?

— Есть, — гордо отвечал Щукин, поглаживая зеленые купюры.

— Так сходи. Бутылку возьмешь.

— Вот Комбат вернется, пришьет этого придурка, закопаем его, тогда и бутылку можно выпить.

— Вы что, серьезно, мужики?

— А ты думал, шутим?

— Сходи, — ныл Труба.

— Не могу. Сторожить его должен. Ты сбегай Трубе не хотелось выбираться из логова, но и терпеть голод он больше не мог.

— Рублей нету, что ли?

— Откуда? Сдачку возле кассы знаешь? Сотку сунешь — целый карман денег получишь.

— А это разве не деньги?

— Это — как семена, — задумчиво сказал Щукин. — Посадишь их — а потом на ветвях рубли вырастают. Много-много.

Труба аккуратно сложил купюру пополам, зачем-то подул на нее и сунул в карман. Затем застегнул его на кнопку.

— — Чего купить?

Раньше такие вопросы перед ними не стояли. Если что-то и покупали, то только выпивку, а все остальное раздобывали среди объедков в «Мак-Дональдсе» и в экспресс-кафе.

— Про пиво-то Комбат ничего не говорил? Бери пиво. В банках. Давно баночного не пил.

— Хорошо.

— Там уж смотри — колбаски какой, хлеба.

От упоминания гастрономических изысков Щукин закатил глаза, а рука его потянулась погладить окладистую бороду, которой, к ужасу хозяина, на месте не оказалось.

— Тьфу ты, совсем забыл, что побрился! И чтобы быстро назад! Одна нога здесь — другая там. Пакет возьми.

— Ты что, Медалист, я пить там не буду. Я никому слова не скажу, что у нас деньги есть. На вокзале покупать не стану, только в гастрономе.

— Ну, пошел!

Труба исчез в коллекторе. Скоро послышался скрежет открываемого люка. Закрывать его плотно Труба не стал. Все равно, минут через двадцать-тридцать вернется. Слово свое Труба сдержать собирался — ничего не пить на вокзале, ни с кем не заговаривать, сдаться, прикупиться — и назад, в нору. А вот тогда уже, в тепле, в хорошей компании можно будет позволить себе расслабиться.

Он пробрался в кассовый зал и несколько удивился, заметив, что никого из других бомжей нет — они, обычно человека три-четыре, сидели возле батарей парового отопления.

«Ну и отлично, не станут приставать с расспросами и деньги клянчить».

Бодрым шагом, спеша, Труба направился к окошку обменника. Остановился, глянул на табло, где горели красные цифры с курсами валют, отыскал звездно-полосатый флаг. Трубу, раньше почти не имевшего дела с валютой, по крайней мере не пользовавшегося услугами обменников, неприятно поразило то, что существует разница между курсом покупки и продажи «Это же надо, сволочи, — подумал он, — это я им продам сотку по одной цене, а они потом другому подороже ее загонят. Это что ж получается? Кровь из меня пьют?»

За то время, пока он был бомжем, чувство справедливости у него обострилось. Труба решил, что ни за что в жизни не позволит накалывать себя.

«Если валюту здесь покупают, то кто мне помешает вдуть сотку покупателю по курсу продажи? А про подъем, ясное дело, Медалисту Щукину не скажу. Разницу в карман».

— Эй, девушка, — Труба загородил дорогу немолодой женщине, попытавшейся с кошельком в руке подойти к окошку обменника.

— Чего? — насторожилась та.

— Покупаете или продаете?

— Покупаю.

— Купите у меня, — Труба хрустнул новенькой соткой.

— А по какому курсу?

— Там написано, — он указал на курс продажи.

— Что я, дура? Я и там за такие деньги куплю.

За то хоть настоящие, алкаш поганый.

Еще несколько раз Труба пытался сбыть сотку. Он был осторожен, обращался только к женщинам, мужик вполне мог дать по голове и забрать деньги.

— Девушка, девушка, ну купите у меня, очень надо!

Вам же все равно покупать, — забегал Труба вокруг молодой девчушки, с виду доброй, сердобольной. — Купите у меня, что вам стоит! Вам все равно брать.

— Осторожнее, — вдруг тихо произнесла девушка и покосилась в сторону. Труба тоже обернулся, увидел трех мужчин с автоматами, в черных масках, в камуфляже, с нашивками на рукавах, медленно идущих по кассовому залу. Труба даже не успел подумать, как лучше поступить, а ноги уже понесли его. Он бежал, перепрыгивая через сумки, чемоданы, сжимая в руке огромное богатство — сто долларов.

— Стой! — услышал он окрик, но сделал обратное — припустил еще быстрее.

За ним даже не гнались. У двери, ведущей на платформу, его дожидались еще двое собровцев в масках и с автоматами.

— Ну что, мужик, добегался? — собровец грубо схватил Трубу за плечо. Тот скорчился, будто бы у него болел живот и засунул стодолларовую банкноту в рот, запихал языком за щеку, плотно сжал зубы.

— Ты кто такой?

В ответ Труба только мычал.

— Точно тебе говорю, я у него сотку видел. Откуда у бомжа такие деньги? Может, он торгует, а? Обыщи.

Пока Трубу обыскивали, подошел полковник. Этот не прятал лица под маской. — — Вы его чего взяли?

— Он убегать бросился, лишь только нас увидел.

Подозрительно, вот и остановили.

— А что ты думал бомж будет делать, когда милицию увидит?

У него сотка была, — вмешался сержант. — Сотка баксов.

Полковник Савельев заинтересовался:

— Где?

— Обыскиваем-обыскиваем — найти не можем.

А точно, в руках видел. Он еще к девушке приставал.

Все предлагал купить.

— Где та девушка?

Ребята огляделись.

— Вон, кажется.

— Приведи ее.

Та подтвердила — да, бомж приставал, просил купить сотку.

— Выкинуть ее он не мог, — убежденно сказал Савельев. — Ищите.

Вдруг его озарило:

— А чего-то он все молчит? А ну-ка мужик, открой рот!

Труба подальше за щеку запихнул языком скомканную сотку и широко открыл рот. Так, как это делает ребенок на приеме у врача:

— А-а-а!

— А теперь только попробуй закрыть.

Савельев сам сжал пальцами скулы бомжа и оттянул щеку. На язык упала скомканная сотка.

— А пакетик у тебя, сержант, есть? — спросил Савельев.

Сержант вытащил из кармана небольшой полиэтиленовый прозрачный пакетик, предназначенный для сбора вещественных доказательств.

— Теперь выплюнь сотку.

Зеленая бумажка оказалась внутри пакета.

— Может, в опорный пункт его сдать?