Андрей Воронин - Умереть — непозволительная роскошь

Катя уронила голову на подушку, и по ее исхудалым щекам скатились прозрачные слезинки…

— Сволочи! — твердили ее пересохшие губы. — Гады! Мерзавцы…

Пациентка, борясь со своими эмоциями, снова погрузилась в тревожное полузабытье, пока ее не привел в чувство властный женский голос.

— Больная, больная, просыпайтесь…

Ершова открыла покрасневшие глаза и увидела перед собой мужеподобную пожилую медсестру в белом халате с разносом, на котором были всевозможные микстуры, порошки и таблетки.

— Дорогуша, прием лекарств, — скрипучим голосом сказала медсестра.

Катя скосила глаза на посетительницу и подумала, что эта крупная женщина хорошо вписывается в обстановку психиатрической больницы. Ершова прекрасно знала, чем могут «накормить» в принудительном заведении: здоровыми отсюда не выходят, особенно если пациент попал по чьей-то «рекомендации».

— Мне не нужны лекарства, — отказалась пациентка и отвернулась к стене.

Медсестра улыбнулась, но улыбка ее скорее напоминала оскал кобры.

— Милочка, — произнесла она, — нам виднее, что тебе нужно, а что нет!

Женщина взяла с разноса лекарства и подошла к пациентке, которая продолжала лежать, отвернувшись к стене.

— Ершова, — вдруг повысила голос медсестра, — ты тут не одна такая в отделении! Быстренько поворачивайся и прими таблетки и микстуру!

— Не хочу, — отрезала Катерина, — я здорова, и в ваших услугах не нуждаюсь!

Медсестра зло усмехнулась.

— Если ты не нуждаешься в моих услугах, — глухо прорычала она, — то я сейчас позову санитаров и думаю, что их общество тебе понравится меньше, чем мое.

Так что без фокусов, больная!

Катя повернулась к мучительнице в белом халате.

На прыщеватом лице медсестры лежал отпечаток явного превосходства. Ершова поняла, что единственным выходом из создавшейся ситуации будет подчиниться или сделать вид, что она сломлена, и принять правила игры — Ладно, — недовольно произнесла Ершова и протянула руку за лекарством.

Медсестра самодовольно оскалилась.

— Вот и прекрасно!

Пожилая женщина подала пациентке микстуру и таблетки. Катя с неохотой взяла лекарства и положила их на тумбочку возле своей кровати.

— В чем дело? — спросила медсестра, указывая глазами на отставленные микстуру и таблетки. — Лекарства нужно принимать, а не хранить!

Катя сморщилась.

— Я потом.

Пожилая женщина ехидно улыбнулась и настойчиво потребовала от пациентки.

— Нет, милашка, никаких потом! — категорично заявила хозяйка. — Сейчас и немедленно!

На лице Катерины вспыхнуло недовольство, не она не стала вступать в конфликт.

— Пусть будет по-вашему…

— Да, по-моему…

— Но если меня вытошнит на ваш белоснежный халат, — предупредила Ершова, — то попрошу не обижаться.

Надсмотрщица брезгливо посмотрела сверху вниз на пациентку.

— Ничего, дорогуша, я переживу.

Катерина взяла несколько таблеток и закинула их в рот, после чего запила микстурой.

Строгая и недоверчивая медсестра, хоть и сказала, что не волнуется за чистоту своего белоснежного халата, на всякий случай отошла на почтительное расстояние от непослушной и строптивой пациентки.

— Все! — сказала Ершова и, тяжело вздохнув, медленно отвернулась к стене.

Однако Екатерина недооценила старого и опытного медработника. Капитан медицинской службы Маргарита Филимоновна Гвоздикова не была новичком в подобных делах и присматривала еще не за такими девицами.

— Прекрасно! — сказала она и подошла к своей подопечной. — Откройте рот.

Молодая женщина удивленно вскинула брови.

— Для чего?

— Чтобы убедиться, — ответила Гвоздикова, — что лекарство пошло по назначению.

Ершова запротестовала.

— Что вы себе позволяете?

Екатерина снова отвернулась к стене, держа под языком непроглоченные пилюли: она прекрасно понимала, что эти лекарства могут сыграть с ней злую шутку. И если ее сюда упекли «серьезные» чины, то они постараются, чтобы их пациент надолго застрял в стенах этого дурдома.

— У меня инструкция! — сухо выдавила медсестра и схватила крепкой костлявой рукой больную за плечо.

Лицо Ершовой запылало от гнева.

— Не смейте ко мне прикасаться!

Капитан медицинской службы на секунду оторопела, но тут же пришла в себя, наливаясь краской.

— Встать! — ни с того ни с сего заревела Гвоздикова.

Ершова не ожидала такой прыти и откровенной наглой самоуверенности от пожилой медсестры. Глаза пациентки широко раскрылись, и службистка прочитала в них замешательство и даже страх.

— Что-о…

— Язык!

— Не понимаю.

— Покажи язык! — приказала надсмотрщица.

Ершова растерянно приоткрыла рот и высунула язык. Гвоздикова слегка наклонилась и злорадно усмехнулась.

— Я так и знала, — облегченно вздохнула медсестра. — Немедленно проглоти таблетки!

Катя отрицательно замотала головой, но Гвоздикова схватила пациентку за подбородок и насильно влила ей в рот воду. Нехитрая операция быстро закончилась победой опытной медсестры.

— Как вы.., сме-ете… — пыталась возмутиться очумелая Ершова, но, чуть не подавившись, проглотила лекарства.

Медсестра самодовольно усмехнулась.

— Смеем, деточка!

— Я буду жаловаться!

— На здоровье!

И медсестра, да и сама пациентка-узница прекрасно понимали, что жаловаться некому.

— Через час будьте готовы, — выходя из палаты, бросила на ходу Гвоздикова, — будет обход.

Екатерина ничего не ответила, на глазах наворачивались слезы, и сил их сдержать не было.

— Су-ка старая! — только и смогла вымолвить заключенная. — Сволочь!

Катя готова была уже сдаться, но вдруг вспомнила, что ей пришлось пережить за последние дни. Неожиданно для самой себя она успокоилась и взяла себя в руки. Рассчитывать было не на кого.

Екатерина понимала, что ее ожидает через несколько дней заключения: накачка новейшими наркотическими препаратами, эффективные сеансы психотерапии… В результате этих опытов демократическая страна получит еще одного зомбированного придурковатого «правдоискателя», которых хватает не только в обычных психушках, но даже в высших кругах власти.

— Нет! — воспротивилась бунтарка. — Вы не сломаете меня! Коль пошла такая пьянка — режь последний огурец! — решительно произнесла Катерина любимую поговорку Женьки Вахрушева.

Молодая женщина встала с постели и налила себе из графина полный стакан воды. Поглубже вздохнув, она выпила жидкость одним махом и, переведя дыхание, снова налила воды в стакан. Повторив процедуру несколько раз, она вдруг икнула и стремглав бросилась к умывальнику…

Андрей Васильевич был в бешенстве! Это же надо!

Без его ведома человека, который может пролить свет на преступление, ни с того ни с сего вдруг берут и увозят черт знает куда!