Андрей Воронин - Добро пожаловать в Ад

Но первым на глаза попался «боксер» с перстнем, прогуливавшийся в ожидании своей очереди. Вернее, он, на свою беду заметил Удовиченко со стрекочущей камерой:

— А ну чеши сюда, корреспондент.

Вместо корреспондента рядом выросла фигура Комбата. Иваныч хотел вырубить противника ударом рукоятки пистолета, но тот в последний миг успел чуть-чуть отклониться в сторону. Его все равно сшибло с ног, но сознание не провалилось в «черную дыру». «Боксер» потянулся к карману, и Комбату ничего не осталось, как стрелять.

Глушитель эффективно погасил звук. Но выстрел все равно прозвучал достаточно громко, чтобы еще один из «сотрудников фирмы», оказавшийся поблизости, распознал характерный хлопок. Сперва он не слишком обеспокоился: решил, что кто-то из своих балуется, пуляя по звездам. Потом плеснуло что-то тяжелое, сброшенное в воду. Заподозривший неладное «сотрудник» двинулся в ту сторону, откуда донеслись подозрительные звуки.

Комбат мог бы и не расслышать его осторожные шаги, но тройку замыкал Виктор. Крадущуюся поступь сзади он уловил отчетливо. Оставались сомнения: кто это — напуганный пассажир или один из бандитов? Незрячий саксофонист затаил дыхание и вдруг почувствовал прилив такой ненависти, что всякие сомнения отпали.

Заметив три спины с явно подозрительными намерениями, человек Меченого решил первым делом проинформировать шефа. Он притормозил, чтобы развернуться в обратном направлении, но было уже поздно. Человек в темных очках вдруг резко выбросил руку назад и, не глядя, дважды выстрелил на звук последнего шага.

Вторую пулю он выпустил, чтобы подстраховаться, но в цель попали обе. На этот раз хлопков никто, кроме Комбата и Удовиченко не расслышал — заработала на полную мощность корабельная машина. Иваныч не сразу признал в далекой фигуре, которая, скрючившись, осела на пол одного из бывших «сослуживцев».

— Я, кажется, попал, — тихо произнес Виктор.

— Лицевой счет открыт, — подтвердил Комбат.

Перед этим музыкант много думал по ночам о перспективе участвовать в суде без следствия, свидетельских показаний, адвокатов и прокуроров. Такой суд начинается и заканчивается приведением приговора в исполнение, А приговор один-единственный и обжалованию не подлежит.

Это не воскресит его семью, не смягчит боль, не изменит мира к лучшему. Но все остальное еще бессмысленней. Безропотно существовать, заживо погребенным в мышиной норке? Исключено. Вернуться в обычную жизнь? Невозможно.

Виктору казалось, что первое убийство — если доведется нажать на спусковой крючок и попасть в цель — превратит его в камень или в соляной столб, как описано в Библии. Но ничего не произошло: после короткого приступа ненависти он почувствовал только пустоту и холод внутри.

Пришлось сталкивать за борт еще одно тело. Удовиченко фиксировал все на пленку, стараясь не захватить в кадр лица исполнителей — об этом предупредил Рублев. Комбат успел подумать о том, сколько людей увидит эту пленку, если ее действительно крутанут по телевизору. Может быть кто-то из «братвы» в Москве, Казани или Питере почувствует себя менее уютно.

Они спустились вниз, в трюм, надеясь набрести там на человека из команды. Нашли там перепуганного механика и одного из матросов, которые подробно объяснили расположение двух кают-люкс.

— А человек с родимым пятном вот здесь, на шее? — спросил Комбат на всякий случай.

" — Я видел его на посадке, — придумал матрос, чтобы не навлечь на себя гнев молчанием. — А дальше не знаю.

Сами члены экипажа вопросов не задавали — оба окончательно убедились, что рейс выдался каким-то диким: на теплоходе даже не одна банда, а целых две.

По коридору в указанном моряками месте прогуливался знакомый Рублеву «качок». Это подтверждало правильность догадки — Меченый где-то совсем близко.

Поэтому стрельба, даже с глушителем, исключалась — зверя нельзя спугнуть ни в коем случае.

Комбат решился на риск. Какой бы информацией ни владел Меченый вряд ли он станет делиться с рядовым составом…

Завидев приближающегося по коридору пассажира, охранник недовольно пригляделся к смельчаку. И вдруг узнал своего.

— Ты? Откуда свалился?

Комбат прижал палец к губам и негромко спросил:

— Шеф здесь?

— Сказал не беспокоить, у него важные переговоры по сотовому… А говорили, тебя в клочья разнесло.

Расстояние между ними сокращалось — пять метров, три, два.

— Может ты, это самое, — «качок» неуверенно хохотнул, — типа привидения.

В следующий миг он убедился, что имеет дело со вполне реальным человеком. Комбат нанес один из тех ударов, которые не опрокидывают противника назад, а заставляют его сложиться, скорчиться. Удар ногой под правое ребро, в область печени.

Потом, подскочив вплотную, удержал охранника за рубашку на груди, рубанул ребром ладони по основанию шеи. И только тогда осторожно опустил на пол тяжелую кучу костей перевитых мышцами.

Перевел дух, присмотрелся к двери. Замочки в каютах хлипкие — рассчитаны на мирных отдыхающих. Достав пистолет, Комбат дважды выстрелил в замок. После второго выстрела дверь приоткрылась сама. Распахнув ее кулаком, он ворвался в каюту.

Ноги Меченого торчали из иллюминатора Еще секунда и самый привилегированный из пассажиров «Грибоедова» успел бы свалиться в воду. Не судьба — крепкие руки втащили хозяина «фирмы» обратно. Он почти не пытался сопротивляться, силы были слишком неравными.

Увидев Комбата, бывший шеф не проявил особого удивления. Воскрешение из мертвых ничуть не поразило его, в отличие от охранника он явно не исключал такой возможности.

Комбат попросил появившегося Виктора втащить «качка».

— Интересных ты себе подобрал компаньонов, — по осторожным движениям человека в темных очках Меченый сразу определил, что тот совершенно слеп.

В дверь пролез Удовиченко с камерой наперевес.

— Запечатлеть на память? — криво усмехнулся Меченый.

Глядя в непроницаемое, будто высеченное из камня лицо Рублева, он пытался прочесть свою участь. Комбат обернулся к репортеру:

— Выруби пока камеру и подожди в коридоре.

— Не хочу я там маячить один. Мы так не договаривались.

— Здесь ты можешь услышать кое-что лишнее, — объяснил Комбат. — А это гораздо опаснее, чем поторчать с той стороны двери.

— Секунду, сейчас мы все выясним… Пожалуйста, я могу закрыться в ванной. И еще душ открою, чтобы ты не сомневался.

— Ладно, иди.

Виктора Комбат посадил на пороге — вслушиваться в тишину коридора.

Настала пора задавать вопросы.

— Это ты отдал приказ насчет Риты? Учти, перед тем как взлететь на воздух, депутат меня здорово просветил. ;

— Не знаю, что он там сказал, когда тряслись поджилки. Насчет убийцы поинтересуйся у следственной бригады. Они собрали достаточно материала.