Леонид Влодавец - Гастроль без антракта

Один из полицейских тут же перекрыл выход с пляжа, а остальные четверо корректно отодвинули от трупа всех лишних. Нас с Ленкой тоже хотели отодвинуть, но спасатель, вызвавший полицию сказал:

— Сеньор лейтенант! Эти сеньор и сеньора первыми подплыли, когда все произошло…

Неизвестно откуда появился врач, который констатировал смерть. Затем подкатило сразу несколько машин и на пляж вторглись еще человек двадцать разного народа, которые начали что-то фотографировать, обмерять, опрашивать, записывать. «Сеньор теньенте», то есть господин лейтенант Гонсалес, занимался нами лично.

Не могу сказать, что вся эта история меня очень обрадовала. Засветиться в местной полиции не улыбалось даже как свидетелю. Во-первых, рожа партизана и коммунистического министра Анхеля Родригеса была в общем и целом узнаваема. А в том, что архив местной спецслужбы не содержит фотоотпечатка этой рожи, я, как уже говорилось, сильно сомневался. Соответственно здешним «чекистам» я мог понравиться в качестве объекта наблюдения. Привяжутся «хвостиком», будут пасти, понатыкают «жучков» и «клопов» — вот и выполняй тут задачи, поставленные Чудо-юдом. Нет никакой гарантии, что не посадят. Российский консул особо заступаться не будет, ему по фигу все будет, если Чудо-юдо по своим каналам не нажмет. А узнает он о том, что мы залетели, не сразу. Пока суд да дело, ребята, которые охотятся здесь за тем же, что и я, через своих стукачей в полиции и спецслужбе узнают обо мне больше, чем нужно, и постараются, чтобы я вышел из игры. Например, отравился несвежим мясом — токсин ботулизма вещь удобная и дешевая. Или на жарараку наступил — их тут еще не всех переморили. В конце концов, можно и просто выслать. Это тоже будет завал полнейший.

Гонсалес вел себя достаточно корректно. Он скорее напоминал журналиста, берущего интервью, чем полицейского, собирающего свидетельские показания.

— Я попрошу вас представиться, сеньор.

Это было уже не очень приятно, потому что паспорт у меня был на имя Баринова, а в регистрационной книге отеля я значился Брауном. Прямого криминала не просматривалось, но и на особое доверие настроить не могло.

— Дмитрий Баринов. — Я решил, что стоит назваться паспортным именем.

— Вы иностранец?

— Да, я из России.

— Когда вы приехали на Хайди?

— Сегодня днем, рейсом Лондон — Сан-Исидро. В 15.20.

— Остановились в отеле «Каса бланка», сеньор?

— Да.

— Один?

— Нет, с женой, Еленой Бариновой. Вот эта сеньора.

— Очаровательная дама. Просто красавица! Она говорит по-испански?

— Очень хорошо. — Хрюшка не преминула показать, что ей понятны все полицейские комплименты. — Я очень польщена вашей оценкой, лейтенант.

— Вы отдыхаете или ведете какие-то дела на Хайди?

— Отдыхаем. — Мы с Хрюшкой ответили в унисон.

— В отеле живете под своей фамилией?

— Нет, мы записались как Ричард и Эллен Браун, — доложил я, улыбаясь. — Нам сказали, что в «Каса бланке» вовсе не обязательно называться настоящими именами. Мы отлично говорим по-английски, и нам показалось забавным, если мы на время отпуска превратимся в янки.

— Любопытно! — улыбнулся Гонсалес. — А вы могли бы назваться и хайдийцем. Если бы не ваше бледное лицо, я подумал бы, что вы родились в Сан-Исидро. Пара недель на пляже — и вас не отличишь от местных уроженцев.

— Мне показалось, что американцев у вас обслуживают с большим вниманием, чем своих.

— Гостеприимство у нас в крови! — похвастался теньенте. — Значит, сеньор Баринов, вы были первым, кто увидел, как тонет этот человек?

— Не могу сказать, был ли я первым. Просто я находился от него ближе, чем другие. Метрах в пятнадцати— двадцати.

— Вы знали покойного?

— Нет. Мы еще ни с кем не успели познакомиться.

— Покойный плыл параллельно вам?

— Да. Мы его догнали.

— Вы помните, куда было обращено его лицо в тот момент, когда в него выстрелили?

— Выстрела я не слышал, но вообще-то он смотрел на нас с женой. Мы очень шумели, и ему это, видимо, не понравилось.

— На каком расстоянии от берега вы находились, когда произошло убийство?

— Когда этот сеньор погрузился в воду, я был примерно в двадцати метрах от буйков. Мы с женой брызгались водой и в сторону берега не смотрели. Я отвернулся, чтобы стряхнуть воду с глаз, и увидел, что он как-то дернулся и скрылся под водой.

— И вы сразу поплыли к нему?

— Может быть, через минуту или больше. Мне не сразу пришло в голову, что с ним что-то случилось. А потом я подумал, может, ему стало плохо?

— Как вам удалось найти его под водой?

— Вода была прозрачная, а на месте, где он погрузился, было пятно крови. Я увидел его на дне и нырнул.

— Когда вы поняли, что он мертв?

— Только после того, как об этом сказал врач. Лейтенант кивнул и сказал:

— Вы свободны, сеньор.

Мы с Ленкой пошли одеваться. Ясно было, что на пляже оставатьсябессмысленно. Да и купаться в воде, где только что застрелили человека, как-то не улыбалось. Полицейские выпустили нас на лестницу, и мы пошли в отель.

— Очень весело! — проворчала Хрюшка. — Я-то думала, что хоть здесь тихо.

— А что, разве много шуму было? — съехидничал я. — Плыл дядя, плыл и тихо булькнул… Всего и делов-то.

— Страшно, — посерьезнела Ленка. — Я боюсь, Волчара.

— Я тоже. Похоже, что придется гнать тебя отсюда в шею…

— Это почему?

— Потому что здешние дела для волков, а не для маленьких поросят. Мне неохота тратить время на то, чтобы сторожить тебя. К тому же с голыми руками.

— А ты думаешь, что это убийство имело к нам какое-то отношение?

— Хрен его знает! Может, имело. А может, и не имело. Но все равно неприятно. — Мне не хотелось уж очень пугать Хавронью, но она сама догадалась, о чем я подумал…

— Ты считаешь, что это в нас стреляли? — Ленка посмотрела мне в глаза с явным ужасом во взгляде.

— Вполне могли, — сказал я вполголоса, будто боялся, что подслушают. — Этому мужику влепили пулю в левый бок, она прошла через всю грудную клетку и вылетела через правый. А мы были с ним на одной линии… Получилось, что мужик случайно прикрыл нас собой.

— Ужас! — выдохнула Ленка. — Хорошо еще, что второй раз не стрельнули.

— Это-то меня и утешает, — сообщил я. — Если бы снайпер имел задачу пристрелить меня, то, наверное, постарался бы сделать это как раз тогда, когда я плыл спасать «утопающего». Правда, я плыл кролем, и башка из воды особо не торчала, но все-таки двигался прямо на него. Только вот откуда он стрелял?..

Мы как по команде повернулись лицом к лагуне. Отсюда, с высоты лестницы, было неплохо видно и пляж, и буйки, и абрис берега. Особенно меня интересовало то, что было справа от нас. Именно справа должна была прилететь пуля, чтобы тюкнуть того лысого в левый бок. Если бы я захотел пристрелить кого-то в районе буйков, то пристроился бы как раз на лестнице. Сейчас там, у буйков, стоял полицейский катер, с кормы которого в воду готовился спрыгнуть аквалангист… Плюх! Детина в ластах, подняв столб брызг, спиной бултыхнулся в лагуну. Примерно так же он полетел бы туда, если бы Танечка Кармелюк приложилась в него из «винтореза». Для нее это были бы совсем семечки — тут и двухсот метров по прямой не набиралось. Да и я, грешный, вряд ли пропуделял бы. Во всяком случае, из хорошего винта с хорошей оптикой. Конечно, светиться на лестнице с оружием в руках как-то уж очень нахально. Но справа и слева от лестницы, в кустиках на горном склоне можно было устроиться совсем скромно и незаметно. К тому же в спину или в голову пловца отсюда стрелять намного удобнее. На хрена же этот козел, прости Господи, пулял откуда-то справа, намного правее того места, где мы находились?