Леонид Влодавец - Гастроль без антракта

— Звони. Прилетели, устроились, ходили купаться. Больше ничего не говори.

Трубку, видимо, снял Генри. Ленка, придав голосу беззаботно-курортное звучание — артистка, мать ее за ногу! — минут на пять закатила рассказку о том, как на Хайди красиво, какой шикарный отель «Каса бланка де Лос-Панчос», какое приятное море и так далее. Этот разговорчик списывал с наших «mastercard'oв» вполне приличную по московским понятиям сумму. У тех, кто его прослушивал, если таковые, конечно, были, уши должно было заложить от тоски.

Наконец Хавронья повесила трубку и вытерла со лба пот.

— Очень содержательная беседа. Аж противно. Сказал, чтобы мы обязательно посетили в Лос-Панчосе дельфинарий. Незабываемое впечатление оставляет, говорят. Ну, и насчет Эухении напомнил.

— Ладно, завтра все-таки сначала к Эухении съездим.

Рюкзачок с автоматом и перемазанными в крови шмотками сеньора Морено я положил рядом с кроватью, а «глок» запихнул под подушку. Само собой, что ни до каких «лягушек» мне дела не было, да и у Хрюшки настроение резко изменилось. Спать тоже было трудновато. Все время мерещились какие-то шепоточки в коридоре, то вдруг шорохи за окном начинали волновать, то казалось, будто дверь начинают открывать. А мы ведь вроде бы отдыхать сюда приехали, нервы хотели успокоить…

В общем, подремал я в эту первую ночь на Хайди всего ничего. С полтора часа, если в сумме. Ленка побольше, хотя и она ворочалась безбожно. Тем не менее ни полиция, ни «койоты» наносить нам незапланированные визиты не стали. И на том спасибо!

То, что мы благополучно дожили до утра, меня удивило, но не настолько, чтоб совсем уж свести с ума. Должно быть, сеньор Морено и впрямь уверовал, что его личная безопасность сильно зависит от моей. Да и полиции гораздо проще было представить происшествие в офисе как простую разборку между «койотами» и их постаревшим паханом. А чтобы в этом не сомневались, экс-мэр Лос-Панчоса, вероятно, пожертвовал на нужды блюстителей порядка энную сумму.

Правда, пресса уже вовсю поработала. Когда мы с Ленкой отправлялись на стоянку такси, чтобы ехать в Сан-Исидро к гадалке Эухении, к нам подбежал негритенок лет двенадцати, и предложил купить «Вос де Лос-Панчос» и «Сан-Исидро бизнес ньюс». В обеих газетах первые полосы были отданы под весьма аппетитные фото, изображавшие дона Хименеса с вырванным боком, Алонсо с расколотой башкой, Эрмило, обнявшего лужу собственной крови на асфальте, и, наконец, самого сеньора Сифилитика. Особенно симпатично все гляделось на первой полосе столичной газеты, поскольку та была цветная, вроде нашей «Экстры-М».

Таксисты во главе с Марсиалем Гомесом тоже читали газеты. И то, что там было написано, не настраивало их оптимистично. Когда они увидели меня с рюкзачком и Ленку, то явно помрачнели.

— Вон гринго уже побежали… — заметил парень, что вчера вез нас от аэропорта. — Надо бы этим писакам ноги переломать.

— Чего там! — отмахнулся Марсиаль. — Он сам все видел.

При этом бывший младший полицейский ткнул пальцем в одно из фото на первой полосе «Вос де Лос-Панчос». Я уже купил ее у негритенка и тоже мог полюбоваться на свою рожу: «Турист из России сеньор Баринов, пытавшийся спасти дона Франсиско».

Именно поэтому, наверное, я сел именно в такси Марсиаля.

— В аэропорт, сеньор? — спросил Гомес без энтузиазма.

— Нет, в Сан-Исидро, к ясновидящей Эухении. Марсиаль прямо-таки просиял.

— О, сразу видно, сеньор, что вы хорошо изучали путеводитель! Это действительно заслуживающая внимания женщина. Она видит все насквозь и способна даже нарисовать портрет еще не родившегося ребенка в двадцатилетнем возрасте! Она отлично знает, куда вкладывать деньги. Сотни людей, посоветовавшись с ней, стали миллионерами.

Марсиаль за десять лет посолиднел, обзавелся более пышными усами, чуть-чуть полысел с затылка, но, судя по всему, оставался порядочным балбесом.

— Послушай, амиго, — спросил я не без нахальства, — а ты и вправду внук здешнего революционера Вердуго?

Марсиаль беспокойно поерзал за рулем, глянул на меня оценивающе, а затем ответил:

— Да, именно так. Мой дед Альберто Вердуго был генералом у партизан. А кто вам об этом рассказал?

— А какая разница?

— Сразу скажу, сеньор: я этого не стыжусь, — гордо заявил Марсиаль. — Дедушка Вердуго был хороший человек. Если бы он не был таким старым, то наверняка стал бы президентом вместо команданте Киски. Дело в том, что, когда революционная армия взяла Сан-Исидро и началась фиеста по случаю победы, он уехал домой, в Лос-Панчос, и велел бабке достать бочонок с ромом. «Я же обещал тебе, что мы победим в следующую пятницу!» — кричал он. Ну, наверно, перебрал немного… В общем, он помер. Команданте Киска сама приехала на его похороны. Был орудийный салют, и над могилой пролетели три самолета. А еще в честь него переименовали большой сухогруз, который раньше назывался «Хорхе дель Браво». Сейчас его еще раз переименовали, и из «Генерала Альберто Вердуго» он стал называться «Торро д'Антильяс».

— Плывут пароходы — привет Мальчишу… — пробубнила себе под нос Ленка.

— Знаете, сеньор, — совершенно неожиданно сказал Марсиаль, — а по-моему, я вас помню. Когда первые партизаны пришли в Лос-Панчос, то вы были среди них, верно?

— Может быть, — вздохнул я. — До сих пор помню, как ты попал к нам в плен. Ты все такой же жизнелюб?

Марсиаль только улыбнулся. Как видно, чувство юмора у него уже появилось.

— Вы не бойтесь, сеньор, — сказал он доверительно. — Всем повстанцам после выборов 1984 года была объявлена амнистия. В том числе и иностранцам. Так что закладывать вас Гонсалесу я не буду.

— Спасибо, — поблагодарил я, — Морено мне это тоже обещал. А я готов вам пообещать, что революций больше делать не буду.

— А и правда, — еще больше повеселев, заметил Марсиаль, — зачем они нужны теперь, революции эти? Жить можно. При Лопесе, конечно, сажали часто, жрать было нечего, налоги драли — будь здоров! А сейчас все более-менее. Заработать, если не дурак, всегда сумеешь. Так вы, значит, в России теперь живете? Не страшно?

— Да привык как-то… — ответил я.

Никакой повышенной активности полицейских я не заметил. Тот самый полицейский пост между мотелем и Санта-Исабелью, которого я испугался вчера вечером, выглядел пустынно. Еще пара-тройка таких же постов на кольцевой автостраде никого не задерживали и не останавливали.

— Слышали? Вчера у нас в верхнем парке была стрельба, — сообщил Марсиаль.

— Телохранители застрелили Бернардо Сифилитика и перебили при этом друг друга.

— Я читал в газете…

— Теперь между «койотами» пойдет драка, — авторитетно заявил Гомес. — У них как бы два клана в одной команде: «сеньорес» и «хуниорес». Старые и молодые. Одни работали у Бернардо еще тогда, когда он грабил яхты и отстегивал за это денежки Соледад с Хорхе дель Браво. Когда их не стало, Сифилитик зажал всех пиратов под себя. Потом начался туристический бум, и все стали вкладывать деньги в отели. Вот тут и появились «молодые». Они давно хотят оттереть Сифилитика и его «стариков». Им хочется выглядеть чистенькими. Так что шесть трупов — это только начало. Но вы не обращайте внимания, сеньор. Никто не станет трогать туристов. В отеле «Панама», милях в трех ближе к Лос-Панчосу от нашей «Каса бланки», в прошлом году случилось ограбление. Какие-то подростки налетели на гринго и увели у него бумажник с тремя сотнями долларов. Так вот, хозяин, между нами говоря, просто позвонил одному из «молодых» подручных Сифилитика. Бумажник подбросили в отель уже через несколько часов. А вот тех, кто грабил янки, то есть подростков, выловили у косы Педро Жестокого. Никаких следов насилия. Полиция установила, что они утонули, перевернувшись на лодке.