Валерий Горшков - Реаниматор

— Сложно, — языком перекинув хабарик в другой угол рта, скривился Руслан. — Любой эксперт вмиг туфту от раритета отличит!

— Разумеется, отличит, — в глазах Флоренского сверкнул холодный огонь, — если будет что отличать. И что восстанавливать. Ты, отрок, про литовца-маньяка, который в Эрмитаже кислотой на полотно Рембрандта плесканул, слышал?

— Да че ты, отец, все вокруг да около ходишь?! Я тебе кто — хер с горы и сбоку бантик?! Выкладывай без понтов, чего намозговал...

— Ну слушай, дорогой. — От родного сына, которому не раз приходилось в интересах бизнеса «решать вопросы» с помощью оружия и кулаков, у игорного магната секретов не было. — В одну прекрасную ночь пара отморозков гасит охраняющий храм наряд ментов. Все как ты сказал... Затем двое доверенных и не болтливых мальчиков, например ты сам и твой каскадер Спиногрыз, в сопровождении двух спецов — по сигнализациям — тихонько проникаете в храм. Спецы извлекают икону, вешают на ее место подделку, а вы тем временем устраиваете в храме Господнем маленький, аккуратненький погром. Кое-что разбиваете, разрисовываете стены пентаграммами, пишете где ни попадя три шестерки, прибиваете к распятию кошку... Одним словом, как можно естественнее имитируете гнусный сатанинский шабаш. А перед тем как уйти, осторожно вскрываете стеклянный пузырек с «царской водкой» обильно поливаете нашу копию, превращая ее в не поддающийся идентификации кусок дерьма. Спецы подключают сигнализацию, затем вы без шума и пыли сматываетесь с добычей...

— Ну ты, блин, даешь! — Пораженный столь затейливой комбинацией Руслан покачал головой. — Только на хера нужны две копии, если эту все равно кислотой жечь? Не проще ли обычный кусок доски облить? Дешевле обойдется.

— Мусора однозначно будут делать экспертизу того, что останется от иконы. Химическую. Должны быть следы краски. К тому же доска, на которой написана икона, должна быть как можно более старой. Короче, это уже не твоя головная боль, а художника!.. Слушай дальше. На следующий день мы, а заодно и все средства массовой информации Питера и Москвы в деталях посвящаем нашего французского гонца в тонкости операции. Даем возможность, так сказать, оценить всю сложность и, не побоюсь этого слова, гениальность реализованного нами плана. — Флоренский расплылся в хитрой улыбке чеширского кота. — Получаем остаток суммы и... всучаем месье Жаку второй экземпляр подделки. И катись ты, голубок, через Попенгаген на все четыре Вроттердама!..

— Клево, бля буду! — громко рассмеялся Руслан.

— Общественность, у которой еще на слуху недавний громкий процесс над главарем секты питерских сатанистов Каллистратом, да и многие товарищи из ФСБ неизбежно предположат, что данный акт неслыханного вандализма не что иное, как месть дьяволопоклонников... А что для этих лохматых обдолбанных тварей может быть приятнее, чем гнуснейшее осквернение одного из городских храмов и уничтожение самой почитаемой его прихожанами чудотворной иконы?! Ничего!.. Вот такой план, сынок.

— Погоди, а... как же адвокат? — вспомнил Руслан, останавливая автомобиль на перекрестке перед красным сигналом светофора. — Если он спец по иконам, то сразу поймет, что его кинули как последнего лоха. С его деньгами этот Боярофф может наделать нам больших проблем. Еще чего доброго съедет с катушек и капнет в ФСБ. Анонимно. Отмывайся потом с «хед энд шолдером»...

— Если пустить все на самотек, то так оно наверняка и произойдет. А вот чтобы избежать возможных осложнений, придется вслед за детективом отправить в Париж человека, который организует случайное уличное нападение на месье Жака. Гоп-стоп с целью ограбления. Это нам обойдется тысяч в двадцать пять плюс билет туда и обратно, не больше. Сущая мелочь. И если старик попробует рыпнуться, предъявить нам обычный блудняк, случившийся уже на его земле, я найду способ, как без лишних слов заткнуть ему глотку. Сдается мне, в его коллекции Интерпол найдет много находящихся в розыске культурно-исторических ценностей. Как считаешь, сын?

— Да уж, без добычи Интерпол явно не останется, — хмыкнул Руслан. — А с оригиналом что будем делать? Мы же не спецы. Если первому встречному «коллекционеру» втюхать, так недолго и...

— Пусть отдыхает иконка до лучших времен, — пожал плечами Флоренский. — Знаешь, как крестьяне говорят: старое говно с годами не киснет, оно превращается в навоз, слеживается и ядренеет.

— Га-га-га! — взорвался Руслан. — Слышал бы тебя сейчас Белов, па!..

— Закрой р-рот и меня слушай! — осадил сына Леонид Александрович. — Париж нам на хрен не уперся! В одной только Москве таких коллекционеров черного антиквариата, готовых за краденую доску выложить пол-лимона или больше, — как грязи. Главное, иметь точные выходы на нужных собирателей и не врюхаться в ФСБ...

— Да, отец, на словах-то оно все и всегда просто безупречно, а вот на деле... Где найти спецов по сигнализации и по снятию брони? Где, мать вашу, найти такого маэстро, чтобы нарисовал две копии, хотя бы на вид, без экспертизы, неотличимые от старой, потрескавшейся доски? И где, скажи, взять сам материал для изготовления икон?!

— А я, кажется, и не говорил тебе, что все будет очень просто. Для нас с тобой основная задача в том и состоит, чтобы на практике тема сверкала еще красивее, чем на словах, — спокойно ответил Леонид Александрович. Посмотрел на часы. — Слушай, сынок, подбрось меня к Смольному, а сам прогуляйся пару минут, лады? Нужно в темпе перетереть с Андреевым насчет нового здания. Это много времени не займет. — Флоренский хлопнул себя ладонью по нагрудному карману пиджака. — Аргумент дал — аргумент принял. Одна минута...

— У нас с пацанами через час стрелка — предупредил командир зондеркоманды.

— Успеешь, сынок, — пообещал Флоренский и легонько похлопал наследника по крепкому, не раз выручавшему в трудную минуту плечу.

Олег Степанович Белов принял хозяина казино «Полярная звезда» в отдельном кабинете принадлежащего ему бильярдного клуба «Аллигатор». Здесь, в уютно обставленном закутке, где на дне подсвеченного с четырех сторон аквариума неуклюже возлежала зубастая рептилия, старый авторитет мог чувствовать себя совершенно спокойно.

Долгий, полный четких деталей и полупрозрачных намеков монолог Леонида Александровича Флоренского старик выслушал молча, лишь время от времени менялась мимика сухого, обтянутого желтоватой кожей лица.

Наконец Флоренский закончил свой рассказ, промокнул покрывшийся испариной лоб носовым платком, закурил свой любимый «Парламент», отхлебнул глоток клюквенной водки из пузатого стакана и вопросительно воззрился на старика.

— Ну как тебе тема, Олег Степанович?