Дон Пендлтон - Разгром в Сент-Луисе

— Что ж, какое-то время тебе придется трудно, Джон, — говорил старший брат младшему. — Конечно же, тебе будет ее не доставать. Но ты должен понять, что Валентина тоже человек, ей нужно тепло, нужна любовь. Не может же она всю оставшуюся жизнь сидеть рядом с тобой...

— Мак, чтоб тебя черти побрали! — завопил пацан, теряя самообладание.

— Что-то еще?

«Вот именно, кое-что еще», — молча заверил его Таррин.

— Все не так просто, — взяв себя в руки, спокойно сказал парнишка.

— И в чем осложнение?

— Она не оставит меня.

— Не понял?..

— Вот ее условие: или я буду жить с ними... или она не выходит замуж.

Лицо Мака Болана мучительно исказилось. Таррин поднялся и прошел в ванную вымыть руки.

— Ну-ка, изложи подробнее, Джон.

— В общем так, Джек — это тот парень, Джек Грей, — говорит, что он берет нас обоих. Как тебе нравится такая заявочка? Он хочет усыновить меня, Мак. Вот в чем штука-то. Все как положено — с изменением фамилии и всего такого прочего. А потом уехать куда-нибудь. Но изменить фамилию. Отказаться от своего имени.

Болан поймал взгляд Лео Таррина сквозь открытую дверь ванной. Мак молча задал ему вопрос, а Таррин так же беззвучно на него ответил.

— Ну и что такого? — спросил Болан брата. — Ты и так под чужим именем живешь. А у меня этих имен сотни две или что-то вроде того.

— Да, но это же временно.

— Джон... ты понимаешь... ты по-настоящему понимаешь, что делает Вал? Я имею в виду, что она...

— Она хочет добра, — сказал паренек.

— Хочет добр?! Ты рассказываешь мне, что у нее появился шанс зажить нормальной жизнью с хорошим человеком, и что она готова отказаться от своего счастья, если тебе будет плохо, и ты называешь это «она хочет добра»?! И это все?!

— Мак... я... мы оба оставляем тебя. Я не могу этого сделать.

Таррин вернулся к своему креслу и со вздохом опустился в него. Назревала гроза, и это явственно читалось во взгляде Болана, вернее во взглядах обоих Боланов.

— Давай раз и навсегда договоримся, Джон. Духовно мы всегда будем вместе, как и раньше. Но это все.

— Не надо вешать мне лапшу на уши, Мак! Я мог бы быть тебе хорошим помощником. Я мог бы...

Ну вот, началось!

Таррин ждал взрыва со стороны Болана-старшего, но вместо этого в комнате повисло тягучее, невыносимое молчание.

Ты сам напросился, паренек. Ты не должен был этого говорить. И ты сам понимаешь свою ошибку. Просто у тебя уже нет сил противостоять этому большому угрюмому человеку, стоящему у окна.

— Пора поговорить начистоту, Джон.

— Ладно, — ответил подросток очень спокойно и сдержанно.

— Ты не можешь быть со мной, потому что я не могу позволить себе такой роскоши. Ты будешь петлей у меня на шее. Ты станешь моей гибелью, Джон. Ты не сможешь быть мне помощником. Меня убьют раньше, чем ты научишься как следует стрелять.

— Я... я не могу по-другому.

— Почему нет?

— Я не могу оставить тебя. Пока ты...

— Пока я жив, не так ли? Чего ты хочешь, Джон? Встать в почетный караул у моего гроба?

— Я не могу оставить тебя.

— Почему бы и нет? Я ведь тебя оставил.

— Это другое дело.

— Пожелай мне удачи, Джон. И скажи до свидания. Потом пожелай удачи Вал. И передай ей мою благодарность.

Мальчишка плакат, и это были горькие слезы — слезы поражения, бессильной ярости и стыда за свою слабость.

Лео решил, что надо бы и лицо сполоснуть, и вышел в ванную.

Когда он вернулся в комнату, обстановка не слишком изменилась. Старший с каменным, искаженным болью лицом стоял у окна, младший все так же плакал в кресле. Слезы слепили его, и он яростно кусал нижнюю губу.

— Ничего не выйдет, Джон, — тихо проговорил Болан. — Мы должны все понять и принять как есть. Но вот что я тебе скажу. Мы не можем так расстаться. Так что задержись в мотеле еще на время. Дай мне еще один день, чтобы разобраться с этим городишком. Если завтра я не вернусь к этому времени, значит я вообще не вернусь. Тогда уезжай вместе с Лео. Но если я все же появлюсь... что ж... тогда мы вернемся в Питтсфилд вместе. Поедем не спеша и со вкусом. Ты будешь вести фургон, а я буду готовить пищу, если ты сможешь ее есть. Выкроим недельку отдыха и сделаем так, что она нам запомнится надолго. А когда мы вернемся в Питтсфилд, то дальше я пойду своим путем, а ты — своим, без прощания. Идет?

— Идет, — ответил подросток, улыбаясь сквозь слезы.

— А теперь мне надо переговорить с Лео с глазу на глаз. Дела...

Болан подошел к брату и обнял его, бросив измученный взгляд в сторону Таррина.

— Я сейчас вернусь, братец Джон, — пообещал Таррин младшему Болану и вышел из комнаты вслед за старшим.

Есть трагедии, которые никогда не заканчиваются. Эта, питтсфилдская, явно была одной из них. Что там старший говорил младшему?

Существование ада лишается всякого смысла, если пустуют небеса?

Таррин вынужден был согласиться с этой логикой, хотя у нее имелись свои негативные стороны.

Лео Таррин, специалист по балансированию на лезвии ножа, считал, что он знает, почему некоторые люди выбирают ад.

Они стояли рядом в тесной прихожей, прислонившись к стене, и беседовали приглушенными голосами, не глядя друг на друга.

— Я пытаюсь изобразить из себя создателя королей, Лео, но не могу найти рычаг и точку его приложения. Может, ты поможешь?

— А кого ты хочешь помазать на царствие?

— Малыша Арти.

— Неудачный выбор. Я слышал, он мертв.

— Когда ты это слышал?

— Сегодня утром, когда проезжал Ла Гардию. Я там заправлялся, и кроме бензина получил кое-какую информацию. Не только насчет Арти. В город спешно направляется несколько групп «солдат».

— И что тут нового?

— Приоритеты. На этот раз ты — случайное обстоятельство. Главная их цель — очистить лес от сухостоя.

— Вот она «Коза Ностра», Лео. Подлинное братство!

— Кот должен ловить мышей, сержант. А если нет...

— Арти жив, Лео. И в полном здравии.

— Ты это точно знаешь?

— Да.

— Рад за него. Он последний из могикан. Настоящий дон, подлинный крестный отец.

— Дерьмо собачье, вот кто он...

Таррин хмыкнул.

— Со всем отсюда вытекающим, разумеется.

— Так как мне его короновать?

— Никак. Имеет значение только Чилья. Корона сейчас у него.

— И не важно, что Арти все еще на сцене?

— В конечном счете, нет. Я же тебе сказал, куда ветер дует: идет расчистка леса для молодой поросли.

— Ну, а если Арти заставит этот ветер задуть в обратную сторону? Если он плюнет в морды бонзам из Нью-Йорка?

— Если ты еще можешь ловить мышей, то что ж... Да, боссы вынуждены будут пересмотреть свою позицию.

— В этом и заключается моя игра, Лео.

— А-а. Ну, не знаю, сержант. Венчать на царство, да? Что ж, может быть. Но игра должна быть очень тонкой.