Дон Пендлтон - Разгром в Сент-Луисе

— Да я и направлялся домой, только заскочил кое-что забрать. Э-э, командир, вы не будете возражать, если я возьму отпуск сразу же после того, как истечет больничный? Я обещал Дженис и детям круиз по Карибскому морю еще три года назад.

Командир недоверчиво посмотрел на него. Постум, с тех пор как поступил на службу, никогда не брал отпуска, довольствуясь денежной компенсацией.

— Я серьезно, командир. Что вы так на меня смотрите? — настаивал лейтенант. — Что-то не так?

— Да нет, ничего, — командир махнул рукой, отпуская подчиненного. — Все в порядке. Будет тебе отпуск. А сейчас дуй домой и лечись.

Постум так и собирался сделать. Но тут забибикал сигнал срочной связи и голос старшего по радиоперехвату заставил Тома забыть о своем намерении.

— Командир! Снова кодированный радиообмен. Та же банда, только сейчас к ним еще и баба присоединилась.

— Показания пеленгатора?! — рявкнул командир.

— Пока ничего. Слишком короткие передачи, а источники сигналов разбросаны по большой площади.

Командир помчался в отдел прослушивания.

Постум понимающе ухмыльнулся и пошел туда же, но не так быстро. И скорость его передвижения диктовалась не только раненой ногой.

Он вошел в радиоцентр, когда из динамика послышался женский голос — звонкий и деловой.

— Десять вышли и продолжают выкатываться.

В ответ прозвучал знакомый голос:

— Жди полного счета. Следи за расколами.

В диалог вплелся еще один мягкий голос:

— Картинка?

— До Конг Хая еще далеко, — Постум узнал голос Политика.

И снова Болан:

— Конг Хай неполный и бежит на восток. Десять с присыпкой.

Женщина с другого канала сообщила:

— Есть раскол. Есть раскол.

— Счет!

— Восток пять, север десять. Пакуйте бирки.

— Отмена севера. Восточная тропа.

— Что, черт бы их побрал, они несут?! — заскрежетал зубами командир.

— Будь я проклят, если знаю, — пробормотал Постум, хотя потихоньку уже начал догадываться, где собака зарыта.

— Ну хотя бы сектор установить можете? — стонал командир, бессильно меряя шагами помещение радиоцентра.

— Не получается. Сигналы очень слабы, источники разбросаны далеко друг от друга.

Постум вздохнул, подтащил к себе кресло и уселся. Командир подошел к окну и уставился в темнеющее небо.

Из динамика опять послышался мягкий голос:

— Нет картинки.

— Конг хилый, — отозвался голос Болана.

— Конг хилый, — подтвердил Политик.

Командир в бешенстве пнул ногой стену.

Постум ухмыльнулся и закурил — впервые за несколько лет, потом откинулся на спинку кресла и расслабился.

Все происходящее казалось забавной игрой. Но лейтенант знал, что это далеко не так.

На циферблате настенных электронных часов выскакивали зеленые цифры. Командир метался из угла в угол и бросал злые взгляды на горы хитроумной, но бесполезной сейчас аппаратуры. Постум курил.

Напряженную тишину нарушил женский голос. На этот раз сигнал был очень сильный и отчетливый:

— Побережье Ривьеры с самым лучшим видом. Конец фильма.

Ей ответил Болан:

— Хорошая работа! Отчаливай. Соединяйся с «Полярной звездой».

«Полярная звезда»... каково? — подумал Постум. — Милое имя для штабного фургона. И символическое".

Он живо представил себе доброе лицо Гаджета, сосредоточенно склонившегося над командным пультом, как бы сошедшим со страниц комиксов про Флэша Гордона, когда из динамика донесся голос самого Гаджета:

— Крутой Конг с востока. У меня приобретение.

— Слабый Конг с севера, — отрапортовал Политик.

— Следите — за оберткой, — скомандовал Болан. — Прорехи в ней недопустимы.

— Мы взяли пеленг, — заявил техник. — По предварительным данным источник радиосигналов находится в секторе-4.

— Снова там? — недоверчиво воскликнул командир.

— Это предварительные данные. Надо немного подождать. Мы засечем следующую передачу.

Следующим был голос Политика:

— Конг с севера.

— Следи за северным расколом до слабого! — предупредил Болан.

— Понял, раскол есть. Все Конги с севера слабые. Под завязку с повтором.

— Перестройка, перестройка! Полярная звезда на востоке. Наземная звезда на юге. Красная звезда на западе. Доложить о Конгах!

Гаджет доложил:

— Крутой Конг с востока. Центростремительно.

— Хилый Конг с юга, но шевелится, — это Политик.

Решительно прозвучал голос Болана:

— Хилый Конг с запада и подымается. Сблизиться. Охватить!

Командир все так же раздраженно вопрошал:

— Что за распроклятые Конги, Том? Хилые, крутые... Что это за бред такой?!

Постум молча покачал головой. Ясное дело — это эхо Вьетнама, но только специалисты могли истолковать его. Время для забав прошло. Началась мрачная игра.

— Мы взяли пеленг! — закричал техник. Зазвучал сигнал тревоги. В коридоре раздался топот множества ног.

Том Постум вздохнул и прошел в свой кабинет забрать кое-какие мелочи перед предстоящим долгим отпуском.

Черт побери! Он готов был дать сто против одного за то, что его коллеги, как всегда, подоспеют только к шапочному разбору.

Они приближались неотвратимо и целеустремленно, и это было хорошо. Именно на такую тактику и сделал ставку Болан. Он правильно оценил Джерри Чилья. Одно только слово, влетевшее в начальственное ухо в нужной обстановке, и вот — пожалуйста! — каша заварилась. Чилья правильно понял намек. Больше не надо рыскать по всему городу, отыскивая крысиные норы людей Джиамба, не надо ломать голову и совершать крупномасштабные операции с ничтожным результатом.

Чилья жаждал крови и уже предвкушал, как она прольется и покатятся головы.

Пять экипажей были разбиты на две мобильные группы с усиленной огневой мощью. Они мчались по рокаде, чтобы отрезать возможный отход противника по реке.

Еще пять наступали с суши, пересекая дельту, тогда как третья пятерка огибала холм — обе пятерки охватывали базу Джиамба, как клещами.

Намечалась самая крутая разборка за последнее время. И более удобного расклада для игры под названием Конг Хай трудно было пожелать. Болан патрулировал подходы с суши на своем маленьком красном «корвете». Поддерживая связь с помощниками, он проследил движение машин противника вплоть до предстоящего театра военных действий, затем укрыл автомобильчик и подобрался к заранее выбранной позиции, с которой открывался превосходный обзор неизбежного грандиозного финала.

Бланканалес залег за насыпью в сотне метров от центра.

Шварц в боевом фургоне курсировал по флангам, передавая информацию остальным и готовясь появиться на сцене, чтобы поставить финальную точку.