Дон Пендлтон - Хит-парад в Нэшвилле

Аксименцио замер, не донеся руку с сигаретой до пепельницы, в мозгу его галопом мчались миллионы мыслей, сердце билось в бешеном ритме, во рту пересохло, а язык распух и, казалось, не помещался во рту. Наконец ему удалось хрипло выдавить из себя:

— Постойте! Это... недоразумение! Все еще можно поправить!

— Нельзя поднять человека из мертвых, дружище, — сказал непреклонный великан.

— Что это значит? — пискнул Оксли. — Я не... Кто мертв?

— Ты, — послышался приговор. — Око за око, Раймонд. Так что, поцелуй свою задницу.

— Но это ужасная ошибка! — завопил Оксли.

Пошатываясь, он поднялся и безвольно оперся спиной о стену, держа ставшие ватными руки на уровне груди. Это был самый страшный момент в его жизни. Такие вещи не могут происходить в действительности! Или могут? Но нет, этот сукин сын не шутит!

— Это безумие! Вы меня принимаете за кого-то другого! Я даже не понимаю, о чем вы говорите!

Человек у окна стоял неподвижно.

— Мы говорим о Карле Леонетти, — холодно произнес он.

— О ком?

— И о «Дэнди» Джеке Клеменце. Так дела не делаются.

О, слава Богу! Оксли истерически захихикал вне себя от облегчения и радости. Это действительно дикое недоразумение!

— Послушай, друг, ты ошибаешься! Клеменца не умер! Его накрыли фараоны. Я к этому не имею никакого отношения, Боже упаси! Я сначала подумал, что ты от других людей! О Господи! А я чуть было не наклал в штаны! Я испугался, что ты от тех! Они вложили в это дело большие бабки и, собственно, теперь беспокоятся о своем вкладе. Я думал, это они послали тебя. Пойми, я полностью завязан с Клеменцей. То, что бьет по нему, бьет и по мне. Ты все перепутал.

Незнакомец снял розовые очки, и Оксли поежился под изучающим взглядом серо-голубых глаз — пронзительных, испытывающих, судящих и непроницаемых. Наконец раздался вопрос:

— И это все, что ты можешь сказать?

— Нет! Я никогда не встречался с Леонетти! Я знаю, что он проворачивает бизнес вместе с Клеменцей, но мы никогда не виделись. На прошлой неделе он приехал в город и мы говорили по телефону. Я дал ему связь, вот и все. Я его никогда не видел.

— Кто же тогда его продал?

— Боже, я не знал, что его продали! Я сам надеялся его найти. Думаю, он — мое единственное спасение. Мне до зарезу нужен товар. Я уже говорил, что в него вложены большие деньги. И теперь на эти деньги я должен поставить товар. А кто его продал?

В течение некоторого времени жесткие ледяные глаза снова изучали Оксли. Затем бесстрастный голос громилы приказал:

— Позови своих костоломов.

— Что?!

— Позови сюда обоих шведских ангелов — Джимбо и Артура.

Оксли смешался от этого приказа, но с радостью наклонился над аппаратом внутренней связи и выполнил команду.

Слава Богу, они были на месте.

Не успел Оксли выпрямиться, как оба его головореза были уже у двери. Они осторожно вошли и остановились у порога, очевидно, загипнотизированные грозовой атмосферой.

Человек у окна сказал:

— Давайте придем к соглашению, ребята, — он сунул в кобуру под мышкой револьвер. Вонючий идиот! Дыхание у Оксли уже стало приходить в норму. — Я хочу только одного. Мне нужен мой партнер, Карл Леонетти. Скажите мне, где он есть, и я оставлю вас с миром.

Черта с два!

Джимбо бросил косой и вопросительный взгляд на своего босса, а Артур выжидательно смотрел на посетителя.

— Расслабьтесь, — с облегчением засмеялся Оксли. — Произошло досадное недоразумение, но сейчас, как будто, все прояснилось. Мистер, э... мистер...

Человек у окна назвал себя, не меняя тона.

— Ламбретта. Но вы можете звать меня Фрэнки.

— О, конечно, конечно! Фрэнки беспокоится о своем партнере, ребята. Если вам что-то известно о человеке по имени Карл Леонетти, сейчас самое время заявить об этом.

Артур терпеть не мог джентльменского словоблудия. Он подал массивные плечи вперед, сгибая и разгибая толстые пальцы здоровенных лап.

— Вы хотите, чтобы я вышвырнул отсюда этого ублюдка, мистер Оксли? — прорычал он.

— О нет, нет! — благосклонно ответил Оксли, наслаждаясь сценой. — Это слишком круто. Я же велел вам расслабиться. Прежде чем вышвырнуть этого человека вон, давайте ответим на его вопросы.

— У меня нет никаких ответов, — прохрипел Артур.

— И у меня тоже, — откликнулся Джимбо.

— Ничего не поделаешь, — со сладкой улыбкой сказал Оксли своему «гостю». — Конечно, мои ребята вооружены. Но я уверен, что они предпочтут сломать вам позвоночник голыми руками. Думаю, выбор у вас невелик.

Но он ошибся. Как выяснилось, у высокого парня, стоявшего у окна, выбор был неограниченным. Оба телохранителя Оксли еще только потянулись за оружием, а короткоствольный револьвер сам собою впрыгнул в руку Ламбретты и дважды прогрохотал, выплюнув две девятимиллиметровые пули. Артура отбросило назад с зияющей дырой между глаз. Изо рта Джимбо вырвался алый фонтан крови, глаза его выскочили из орбит, и он рухнул на пол.

В ушах Оксли стоял звон от двух выстрелов, слившихся в один раскатистый громовой удар. Он был оглушен, ошеломлен и напутан, глаза ему застилала пелена, сквозь которую он мог видеть лишь красноватую тень в светлом прямоугольнике оконного проема. И вдруг Оксли осознал, что красный оттенок создавался человеческой кровью, стекавшей с его лба, — кровью Джимбо, запах которой он почувствовал только теперь.

Оксли услышал свой полный ужаса вопль, когда багровая тень отошла от окна и стала приближаться к нему. Звуки собственного голоса нагоняли на него еще больший страх, но он ничего не мог с собой поделать. Он стоял на коленях в крови Джимбо, взывая к Богу и моля о пощаде, а гигант возвышался над Оксли, приставив обжигающий ствол револьвера к его лбу.

— Теперь ты гол, — раздался холодный голос откуда-то сверху. — Так тебе лучше, таким и оставайся. Все, никаких больше игр, никаких подлостей. А сейчас давай поговорим, Раймонд.

И, конечно, они поговорили.

И разговор у них получился настоящий, без дураков.

— Только не стреляй! Пожалуйста! Все, что хочешь... все, все... только скажи!

— Я сказал тебе, чего хочу, Раймонд.

— Я никогда не встречал этого парня! Я разговаривал с ним по телефону, вот и все!

— Когда это было?

— С неделю тому назад. В прошлый вторник.

— А почему ты с ним разговаривал?

— Что? Он сам мне позвонил.

— О чем вы говорили?

— Ну. Он был — я знал, кто он такой. То есть, я знал его имя. Он привез товар для «Дэнди» Джека. Он сказал, что у него дурное предчувствие. Ему не нравилась операция «Дэнди». Он сказал, что подстраховался и хотел бы с кем-нибудь поговорить об этом.

— Что он сделал?

— Я думаю, он намекал на другую партию товара, резервную.

— А ты что ему сказал?