Дон Пендлтон - Сицилийский набат

Не скрывая своего отвращения, Бринато раздраженно отошел от стола, яростно попыхивая сигарой.

— Кто-нибудь может объяснить этому дебилу, о чем идет речь?

Ричеркато принялся за дело, излагая факты один за другим.

— Нам известно, что в своих прежних компаниях Болан широко использовал базуки, минометы, гранатометы, карабин с оптическим прицелом. Он великолепно знает все виды взрывных устройств, отлично стреляет из автоматического и полуавтоматического оружия... Он специалист по стрелковому вооружению. Усекаешь? Теперь ты понял, что у него в ящике? Там оружие, которое будет стрелять по тебе и по мне.

— Черт возьми! Да с таким арсеналом он может взять в осаду и Дона Кафу.

— А что, по-твоему, он делал в Неаполе? Неужто ты думаешь, что он ходил по домам, нажимал на звонок и раскладывал под дверями гранаты? Уже долгое время Болан не дает покоя Организации. Он прошел через Париж и Бостон, после него там ничего не осталось. Ты что, спал все это время?

— Чего там... Я не предполагал, что черт его принесет и сюда, к нам. Он ведь даже не знает нашего языка, а?

— Девчонка сказала, что он немного говорит по-итальянски. Ты считаешь, что не очень хорошо? Он пришел к тебе, провалялся в доме, да не один, а с девицей, он гуляет по твоему пляжу, вплавь встречает паром... Лично мне кажется, что наш язык не вызывает у него проблем!

— Ну давайте, давайте! — холодно заметил Бринато. — Ссорьтесь, ругайтесь, ночь впереди длинная!

— Бринато прав. Ближе к делу!

Бринато сигарой показал на Донов, которые беседовали с Доном Кафу, и спросил:

— Чего он хочет?

Доны лишь молча пожали плечами.

— Ничего? — продолжал Бринато. — Совсем ничего? Ни бойцов, ни оружия, ни вертолетов, ни собак, ни хрена?

— Ну так, во всяком случае, он сказал, — подтвердил Ричеркато, глядя на других Донов.

— Из этого следует только один-единственный вывод, — сообщил Бринато. — Дон Кафу что-то задумал и ни с кем не желает делиться своими планами.

— Речь идет о центре подготовки «солдат», которых Дон Кафу отправляет за океан и получает по тысяче долларов в день за каждого человека.

— Я в курсе. И, кстати, разрешения «Коммиссионе» на это у Дона Кафу нет. Все члены совета проголосовали против. Если пойти ему навстречу, мы рискуем вернуться к печальным событиям недавнего прошлого, когда семейства воевали друг с другом не на жизнь, а насмерть. Имея большое количество «солдат», он мог бы стать новым Альберто Анастазиа... «Смерть ЛТД.» или нечто вроде того.

— Наркотики, — предположил Дон Милана. Поскольку он жил неподалеку от французской границы, то ему часто доводилось общаться с корсиканцами. — Раз он не хочет видеть нас у себя, значит у него есть что скрывать. Это наркотики.

Все Доны без исключения согласно закивали головами.

— Логично, — заключил Бринато. — Так или иначе Дон Кафу нашел способ переправки своих «солдат» в Соединенные Штаты. В Филадельфии у него было семьдесят пять бойцов, не так ли? И вполне логично будет допустить, что с некоторыми из них Дон Кафу переправлял туда наркотики. Разве можно упустить такой случай!

Бринато окинул взором своих коллег. На многих лицах он увидел зависть.

— И ежели вы не будете возражать, то я предлагаю поставить вопрос о суде над Доном Кафу.

И вновь Доны выразили единодушное, согласие.

Бринато подошел к двери, открыл ее и что-то сказал охраннику, который молча кивнул головой и удалился. Бринато отдал еще какие-то распоряжения людям в коридоре и вернулся на место. Через минуту-другую официант в белом пиджаке вкатил в зал тележку с напитками и закусками. С плоскими, вульгарными шутками Доны приступили к трапезе. И каждый, пожалуй, думал об одном и том же: наркотики, ведь они официально запрещены. Контрабанда наркотиков слишком опасна, слишком рискованна. Боже праведный, именно наркотики погубили Дона Вито Дженовезе, capo di tutti capi! И вместе с тем, вряд ли можно найти в Организации хоть одного человека, который бы не нарушал неписаное правило — запрет на наркотики. Бывают в жизни моменты, когда без них просто невозможно: у морали ведь так мало общего с уголовным кодексом. Но заниматься контрабандой наркотиков — это чересчур рискованно. Вот и все. И когда кто-либо из Донов попадался на наркотиках, страдала вся Организация. Полиция совала нос повсюду, что, по меньшей мере, было просто неудобно. А кому это могло нравиться? Потому «Коммиссионе» официально и запретила все операции с наркотиками. Ну а кому удавалось успешно проворачивать делишки с наркотиками, тем это сходило с рук. Известное дело: не пойман — не вор...

Донов занимала также и другая мысль: какую выгоду они смогут извлечь из падения Дона Кафу, кто из них окажется тем счастливчиком, который урвет себе лакомый кусок — провинцию Агридженте.

Без стука в зал вошел один из людей Бринато. Быстрым шагом он приблизился к своему боссу и что-то сказал тому на ухо. Бринато поперхнулся, наполовину прожеванный кусочек болонской колбасы вылетел изо рта и упал на галстук. Дон салфеткой смахнул колбасу, с трудом проглотил оставшуюся во рту пищу, поднялся и сказал:

— Что ты сказал? Повтори! Громко скажи, чтобы все слышали!

«Солдат» замялся.

— Босс, ради Бога, не сердитесь на меня...

— Да говори же ты! — рявкнул Бринато.

— Дон Кафу велел передать: "Скажи этим придуркам, чтобы они проваливали ко всем чертям! А если им очень хочется меня найти, то пусть знают, что их встретит сотня хорошо обученных «солдат»...

Гонец схватил со стола фужер с шампанским, жадно выпил его и продолжал:

— А еще он сказал: «Передай этим авантюристам, что плевал я на их приговор, и вообще, пусть они им вытрут себе задницу. Я никогда не приеду к ним, а если эти негодяи посмеют сунуться ко мне, то я их перестреляю, как бешеных собак...»

«Солдат» отпил шампанское прямо из бутылки.

— Мне очень жаль, босс, но я все передал слово в слово. Мне казалось, что вы должны все знать. Я правильно сделал, босс?

— Конечно, конечно, — пробормотал в ответ Бринато, покачивая головой. Он похлопал мафиози по плечу: — Ты все сделал правильно, малыш. Можешь идти, а мы тут должны еще потолковать. Скажи официантам, пусть все уберут. У меня пропал аппетит.

Через несколько минут зал выглядел так, словно никакого банкета, оставившего во рту Донов привкус дегтя, и не было. Как только за прислугой закрылась дверь слово взял Дон Рувидо.

— Я так думаю: если Дон Кафу не считает нужным прибыть на собственный суд, то суд сам должен отправиться к нему.

Он взглянул на коллег, ожидая поддержки...

Бринато внимательно посмотрел на оратора и подумал, как такому кретину удалось занять столь высокое положение в мафии. А-а, понятно, он ведь калабриец! А они ничем не лучше сицилийцев, которые могут вспылить из-за сущего пустяка, сначала открыть стрельбу по всем и вся, а потом, подобрав жертвы, организуют пышные похороны, узнав, что по ошибке пристрелили собственного шурина. Быть может, это у них от жаркого солнца, которое припекает им головы круглый год. У них ведь одно в башке: убивать, убивать, убивать. Правда, трахнуть они тоже готовы кого угодно: крокодила или горячую выхлопную трубу... Ясное дело: Дон Кафу должен умереть. А заодно и Дон Рувидо.