Дон Пендлтон - Аризонская западня

— Убирайтесь, Болан. Мое терпение лопнуло. — Рука сенатора зависла над «браунингом». — Ненавижу играть в кошки-мышки. С детства, когда еще возился в песочнице. Не принуждайте меня снова чувствовать себя ребенком.

— Вот видите, — почти ласково сказал Болан, — вы уже сами начинаете соображать. Да-да, вас закопают именно в песочек, Вайсс.

Он небрежно прошагал к двери, вновь являя собой великолепную мишень, по которой невозможно промахнуться. У выхода он резко обернулся:

— Привет от меня падшим ангелам. Не забудьте, что я первым вас предупредил. Так что держите «браунинг» наготове. Кстати, как вы думаете, почему ушли охранники?

Этот удар пришелся почти в цель. Вайсс вскочил и, набычившись, с ненавистью посмотрел на Мака.

— Вот досада, я забыл поинтересоваться, — с холодной издевкой произнес он. — И как же вы от них избавились?

— Я передал им сообщение, которое они совершенно правильно поняли.

— То есть?

— Они же знают, как все это делается в ваших кругах. В скором времени вас почтит своим визитом Сам. Лично. Он одарит вас поцелуем. Не знаю, как этот поцелуй у вас называется. Итальянцы называют его поцелуем смерти.

— Нелепо и смешно, — сказал сенатор, впрочем, не слишком убежденным тоном.

— Полностью с вами согласен, — коротко кивнул Болан. — На мой взгляд, это тоже нелепо и смешно. Но именно так у них делается. И это будет последняя ваша утеха на грешной земле. Только вдумайтесь! Ведь после поцелуя следует незамедлительная смерть.

И Болан решительно отворил дверь.

Вайсс негромко вскрикнул и бросился следом.

— Хорошо, допустим, вы правы, — поспешно заговорил он. — Предположим — просто так, для смеха. Но тогда скажите мне, откуда вам известно?

Болан пересек вестибюль и, распахнув парадную дверь, прислонился к косяку, чтобы бросить последний взгляд на сбитого с толку сенатора.

— Я уже говорил вам, что пришел сюда прямо с переговоров, — терпеливо произнес Мак. — Я все выложил ему. Бонелли хочет, чтобы у него был свой сенатор, он даже готов переступить через труп вашего общего дружка, лишь бы добыть себе такого сенатора. У Кауфмана есть немудреный выбор. Или он отдает вас Бонелли, или списывает со счетов. Кто будет драться за мертвого сенатора? Обдумайте это. Никакой высшей математики тут нет. Пораскиньте мозгами: кто получит привилегию выдвинуть вашего преемника в сенат? Так что вы уже записаны в статью расходов.

Болан вышел наружу и закрыл за собой дверь. Но уже через секунду она распахнулась, и сенатор закричал с порога:

— Зачем вы мне все это говорили? Вы что — садист? Приходили посмеяться?

Болан обернулся, в руке его сверкнула «беретта». Лицо сенатора покрыла смертельная бледность, и его рука, сжимающая «браунинг», бессильно повисла.

Неотрывно глядя на Вайсса, Болан позволил себе на прощание маленькую речь.

— Отныне вы — мусор, списанный хлам. И я потратил полчаса своей жизни ради спасения этого хлама только потому, что многие люди в нашей стране не обладают нюхом на отбросы и, следовательно, будут оплакивать вашу безвременную кончину. Это все. Что вы сделаете с моей информацией, мне безразлично.

Губы сенатора какое-то время беззвучно шевелились, прежде чем он смог выдавить из себя связные слова.

— Болан, вы неправильно поняли. Я не марионетка. Я управляю всем этим. Поймите! Это все мое, и управляю я!

— Можете и дальше управлять, до самых адских ворот, — процедил Болан.

— Не стреляйте! Я возвращаюсь в дом!

— Бога ради, — ответил Мак с ледяной вежливостью.

Сенатор захлопнул за собой дверь.

Болан сунул «беретту» в кобуру и пошел на улицу. Пока еще он не слишком ясно представлял, что же последует дальше, но в одном не сомневался: кашу он заварил.

Все, от него зависящее, Болан сделал. Теперь пусть дьявол сдает карты.

И тот не преминул объявиться.

Но только на сей раз он оказался в юбке.

На тротуаре Болана поджидала Шарон Кауфман с крошечным никелированным пистолетом в руке, которым она вполне грамотно целилась в Мака.

— Мне очень жаль, — сказала она спокойно. — Поверьте, мне действительно очень жаль, но я должна это сделать.

Она подвела его к маленькому автомобилю, припаркованному неподалеку, и потребовала:

— Садитесь за руль. Вы будете вести.

Незаметно оглядевшись по сторонам, Мак выполнил указание. Если бы этот пистолетик находился в чьей-либо другой руке, он давно был бы выбит, а окровавленный владелец валялся бы в кювете. Может статься, и теперь придется прибегнуть к таким мерам, но пока Болан давал девице шанс все закончить миром.

Она ведь даже не потребовала, чтобы Мак отдал ей свой пистолет. В свою очередь Болан предпочел не напоминать ей об этом. Он узнал машину. Именно она увязалась за фургоном, когда Болан отъезжал от муниципалитета после переговоров с Кауфманом. Что ж, надо отдать девице должное — она выследила его вполне грамотно. А может, просто случайно наткнулась на него у дома Вайсса? Не мешало бы выяснить.

— Мои поздравления, — произнес он холодно. — Из вас получится неплохой детектив. Надеюсь, со стрельбой вы так же хорошо справляетесь, как и со слежкой?

— Заводите мотор и поезжайте, куда я вам скажу, — ровным голосом сказала она, игнорируя его слова.

Он включил зажигание, но при этом заметил:

— По вашим указаниям я не поеду. Я возвращаюсь к своему фургону. Спасибо, что не пришлось идти пешком. А пистолетик-то уберите. Не хочется причинять вам вреда.

— Я не шучу, — все так же спокойно заявила она. — Если понадобится, я вас пристрелю.

— Тогда цельтесь в глаз, — проворчал он.

Она не поняла.

Уже влившись в общий поток автомобилей, Болан пояснил:

— Если с первого выстрела из этой крохотульки вы не заденете жизненно важных центров, то, скорее всего, я убью вас чисто рефлекторно. Поэтому стрелять надо в глаз. Прямо в зрачок — и чуть вверх. Это разрушит соответствующие центры мозга и сведет рефлекторную деятельность к нулю. Машину, правда, придется долго отмывать — внутри заляпает все... Но, думаю, вы справитесь.

В глазах ее мелькнуло замешательство, но голос оставался твердым:

— В школе я занималась в стрелковой секции. И провела три месяца в израильском киббуце. Так что не надо меня стращать. Я не из пугливых.

Болан вздохнул и направил машину к заправочной, где оставил фургон. Да, события в Аризоне множились лавинообразно... и развивались быстро. Он не мог себе позволить тратить драгоценные минуты таким вот дурацким образом. В то же время с ребенком тоже надо что-то делать. Навряд ли ее удастся уговорить. Он притормозил рядом с боевой машиной и коротко приказал:

— Валяй.

— Вы задержаны. Вы обязаны мирно следовать за мной в полицейский участок, в противном случае я буду стрелять.