Дон Пендлтон - Аризонская западня

Болан прибавил газу и погнал фургон к поместью Руби, ориентируясь по карте города, которую услужливо выдавала его фотографическая память. Усадьба находилась к северо-западу от Кэмелбэкского парка, на расстоянии винтовочного выстрела от государственного шоссе. Он отыскал владение достаточно легко и объехал по кругу вокруг его стен, внимательно высматривая малейшие детали, которые могли бы его насторожить.

Странности обнаружились почти сразу же. Главные ворота были настежь распахнуты, и, словно извещая об этом прискорбном и недопустимом факте всю округу, разносился резкий тревожный звонок. Болан ничего не видел за стеной, кроме верхушек деревьев и крытой черепицей крыши метрах в семидесяти от входа.

Он припарковал фургон и тотчас соответствующим образом экипировался. «Беретту» с глушителем дополнил «отомаг» 44-го калибра на правом бедре.

На шее болтался легкий пистолет-пулемет, а кармашки пояса были набиты запасными обоймами. Секунду Болан колебался, не взять ли несколько ручных гранат, потом раздумал и выскочил наружу.

Через призывно распахнутые ворота он идти не стал и предпочел проникнуть на территорию, преодолев северную стену. Забравшись на нее, он быстро огляделся, перед тем как спрыгнуть вниз. Стандартный газон с нерегулярно разбросанными по нему деревьями и длинный невысокий дом в испанском стиле. Красная черепица на крыше, толстые глинобитные стены. У главного входа припаркован длинный фургон, в кабине виден силуэт водителя. Еще один малый стоял, небрежно облокотясь о передний бампер. Высокий парень, негр, хорошо одетый. Внезапно он напрягся, когда из дома донеслось стаккато автоматной очереди.

Выстрелы побудили Болана к действию. Воспользовавшись тем, что внимание охранников было отвлечено, он бросился в сторону дома. Ударом ноги он распахнул боковую дверь и ввалился внутрь с пистолетом-пулеметом наготове.

В комнате никого не было. За противоположной дверью вновь гулко прогремели выстрелы. Болан подскочил к двери, чуть приоткрыл ее и заглянул в узкую щель.

Два парня забаррикадировались на кухне и, прикрываясь перевернутым дубовым столом, палили из револьвера в сторону гостиной. Из гостиной же по ним палили трое боевиков, используя в качестве прикрытия разнообразные предметы обстановки, в том числе и мягкую мебель. На нейтральной территории валялся изрешеченный труп, и ни одна из сторон не выказывала ни малейшего желания идти на компромисс. Болан разглядел лысину Айка Руби, когда тот приподнялся, чтобы пальнуть в непрошенных гостей.

Болан ознаменовал свое вступление в битву короткой очередью из пистолета-пулемета. Кровавая строчка прошила одного из пришельцев от плеча до бедра, и боевик моментально рухнул на инкрустированный кофейный столик. Пальба в комнатах на секунду затихла: противники судорожно пытались определить, что сулит им внезапное вмешательство неведомого стрелка. Наконец Айк Руби сообразил, что пришла подмога. Он победоносно вскрикнул и, не мешкая, принялся палить из револьвера, уже не сомневаясь в поддержке огневой мощи нового союзника. Боевики в гостиной отпрянули. Теперь ими владело одно желание — любой ценой спасти собственные жизни.

Однако Болан успел разрисовать стальными пулями грудь одного из уцелевших боевиков. Третий же, полный решимости постоять за себя до конца, резко пригнулся и выскочил из-за укрытия, ища стволами карабина верную мишень. И эта почти неуловимая заминка стоила ему жизни. Перекрестный огонь автомата и двух револьверов заставил его крутануться на месте, и тотчас из доброй дюжины дыр, пробитых в его теле, во все стороны брызнула кровь. Боевик рухнул на пол, но, уже испуская дух, все-таки успел нажать курок, и его карабин в последний раз бабахнул в сторону Руби и его охранника.

Дальнейшее Болан воспринимал исключительно периферийным зрением. Справа от него охранник Руби внезапно завалился на спину, сжимая окровавленными руками пробитый череп. И сразу же слева, в дверном проходе, возникла темная фигура; оружейный металл ослепительно блестел на солнце.

Это был высокий негр, которого Болан видел возле фургона. Он очень профессионально держал у бедра винтовку М-16 армейского образца. Какое-то мгновение, показавшееся тягучей вечностью, они глядели друг на друга, и между ними, как между электрическими зарядами, проскочила слабая искра узнавания и понимания. Болан мигом рухнул на пол, смертоносный ствол изрыгнул огонь, и очередь пуль калибра 5,56 мм прошила дверь. Пули вонзались i стену, на Болана посыпались куски штукатурки и древесные щепки. Долгие секунды Мак лежал, не шевелясь, пока свинцовый поток летел над его головой. Затем поток ушел в сторону в поисках другой мишени, слышно было, как пули с глухим чмоканьем пробивают толстую древесину. И тотчас раздался визг того, кто прятался позади перегородки.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Болан мгновенно вскочил и с автоматом наперевес шагнул на середину комнаты. Теперь здесь царила тишина. Снаружи, через открытую дверь, донесся скрип покрышек на гравийной дорожке — словно сигнал отбоя, знак, что боевая задача выполнена. Когда Болан выбежал на крыльцо, он увидел лишь задние огни автомобиля, мелькнувшие за воротами.

Он вернулся внутрь.

Среди покореженной мебели валялись тела, но Болана они не интересовали — он искал Айка Руби. Руби лежал на полу позади искореженного дубового стола. Пули в нескольких местах пробили Айку грудную клетку, и теперь с каждым болезненным вдохом-выдохом очередная порция крови выливалась из простреленных легких и впитывалась в разодранную пижаму.

Айк умирал тяжело. Взгляд скошенных на Болана глаз то и дело затуманивался, слова с трудом срывались с запекшихся губ. Руби, очевидно, полагал, что Болан прислан Кауфманом ему на помощь, и потому пытался из последних сил передать какое-то важное сообщение.

— Скажи... скажи Мо... я не смог добраться до Вайсса... не смог его предупредить... — голова Руби моталась, воздух свистел в горле и в дырах на груди. — Скажи Мо...

— Я скажу ему, — заверил Болан, повернулся, вышел из особняка и быстро направился к фургону.

Даже когда он сидел за рулем и гнал боевую машину подальше от места происшествия, последние слова Руби все еще звучали в его ушах. «Скажи Мо: я не смог добраться до Вайсса». Мало ли, что взбредет в голову умирающему... Но для Палача смысл этих слов был предельно ясен.

Еще один кусочек загадочной аризонской мозаики встал на свое место. В мозгу Болана начала вырисовываться некая картина, покуда смутная и далекая от завершения, однако довольно страшная уже сейчас. Игра приобретала совершенно иной масштаб и размах, новые игроки выплывали из небытия со всех сторон — с неясными угрожающими лицами, черты которых, тем не менее, казались Болану на удивление знакомыми, нужно было только чуточку напрячься, чтобы распознать их наверняка.