Владимир Угрюмов - Его звали Герасим

Добираюсь до кафешки на проспекте Просвещения. Публики в зале почти нет, и капитан еще не появился. На первый взгляд все спокойно, но засаду сразу не обнаружишь. Такое только в кино бывает.

Заказываю себе кофе и салат из свежих овощей, закуриваю и жду. Настроение у меня великолепное, и, если честно, я предпочел бы как следует отдохнуть, а не заниматься делами. Что-то срываюсь на лирику. Может, старею? Все-таки за тридцатник перевалило, и чего только уже не видал в этой жизни, где только не побывал. Впрочем, есть места, где я не был. В Африке, например… Правда, она и на хрен не нужна, что я там забыл? В Штатах не был. Но опять же, —тут как на это посмотреть… Можно сказать, что и был. Вот такой кроссворд. Неважно. Я бы хотел прокатиться по странам в качестве туриста, этаким вальяжным мэном с кучей денег в лопатни-ке и без ограничений во времени, поглядеть на мир глазами путешественника, а не исполнителя заданий государственной важности.

Ну вот! Приперся кэп, и мои мечты опустились в сортир… Тем более он еще и в форме. После трех лет отсидки мне особенно противно смотреть на ментовскую форму.

— Добрый день, — говорит капитан, протягивая руку.

Пожимаю ее, привстав со стула, и показываю на место рядом со мной:

— Добрый. Присаживайтесь…

У капитана усталый вид, но глаза как-то странно поблескивают.

— Вечером вы, наверно, хотите съездить к своим знакомым? — переходит он к делу и показывает бумажку с известным мне адресом.

Я действительно туда собирался, чтобы добить команду Бенгала.

— Все может быть…— отвечаю уклончиво.

— Не стоит… — усмехаясь, говорит полицейский и закуривает сигарету. — Ваня уже прокатился по разным местам. Многие бенгаловские ресторанчики и кафе просто не открылись сегодня. Даже некоторых оптовиков не видно в городе.

— Кто такой Ваня? — интересуюсь я.

— Это тот старлей-участковый, с которым я приходил к вам домой. Мой друг, — поясняет кэп. — После убийства Бенгала… — он делает паузу, строго глядя на меня, но в его глазах пляшут чертики. — В общем, драпанули его орлы из города. Даже коммерсанты, которым он обеспечивал крышу, уехали, хоть вы их и не трогали.

Никак не реагирую на его слова. Жестом подзываю официантку:

— Принесите, пожалуйста, кофе и еще один мясной салат. И два раза по пятьдесят самого лучшего коньяка, какой там у вам имеется.

Официантка записывает и уходит.

— Я на службе, — пробует отмазаться кэп.

— Не принимается, капитан, — смеюсь я. — За победу не грех…

Полицейский пристально смотрит на меня, усмехается.

— А!.. — машет он рукой и придвигается ближе к столику. — Где наша не пропадала!

Пока он расправляется с салатом, я раскладываю перед ним снимки, сделанные на даче у Бенгала.

— Это он? — спрашиваю капитана, показывая на человека в сером.

— Да, — подтверждает тот, берет в руки фотографии, рассматривает их. — Ну, — говорит он, допивая свой кофе, — мне пора.

Поднимаюсь вместе с ним. Капитан протягивает руку:

— Меня вообще-то Евгением зовут. Пожимаю его лапу.

— Теперь чем займетесь? — интересуется капитан, хитро глядя на меня. Улыбаюсь:

— Жизнь покажет.

Евгений надевает фуражку.

— Звони, если что… — бросает он и выходит на улицу.

Провожаю его долгим взглядом.

После встречи с полицейским решаю прогуляться до метро. Погода прекрасная. Уже на подходе к станции заметна толкучка возле лотков и киосков. Как и все прочие граждане, глазею на выставленные за стеклами товары и не спеша, дымя сигаретой, пробираюсь в общей народной давке среди представителей развитого спекулятизма. До другого «изма» мы пока еще не докатились. Всегда катимся к какому-нибудь «изму», но почему-то постоянно оказывается, что избранный нами — самый хреновый из всех возможных. Не получается в России по-другому. Если в Китае, например; все самопальное стоит дешево, то у нас тот же китайский самопал продается по ценам хороших европейских магазинов. А свое придумать, как всегда, не умеем или не хотим, что скорее всего. Итальянские кустари-кооперативщики вон сколько обуви для нас настругали, и все это катит в России по ценам, от которых тот же итальянский обыватель просто обалдел бы…

Купив мороженое, подхожу к столику, за которым вдохновенно обдирает народ команда бывших наперсточников, переквалифицировавшихся в не менее подозрительных лотерейщиков.

Как раз возникает спор, кто из игроков, уже вложивших деньги, должен добавить, чтобы наконец-таки выиграть. В спор между тремя «ослами» включаются подставные лица, которые по отработанному сценарию должны задавить глупых клиентов деньгами. Вариант, как и в наперстках, — беспроигрышный. С интересом наблюдай, как накаляются страсти.

— Но вы же сказали, что по времени уже никто не может войти в игру?! — подает голос одна из «жертв».

Мужик, похоже, догадался, что плакали его денежки.

— Я вам все объяснила, — натянуто улыбается ему блондинка, банкующая за столом. — По правилам нашей лотереи за истекающее время в игру имеют право вступить еще несколько желающих. Правила вот!.. — блондинка тычет пальцем в столик, где под пленкой распиханы бумажки с каким-то текстом. — За то время, что вам дается на обдумывание, может ведь никто и не подойти. К тому же вступающие должны вносить больше, чем вы, значит, и рискуют они сильнее!..

Мне смешно. «Лохи» нервно теребят в руках свои карточки. Интересный психологический феномен. Наш народ в течение восьмидесяти лет гипнотизировали, обещая земной рай до окончания веков… рая как не было, так и нет, но граждане по привычке отдают жуликам последние деньги, веря, что эти добрые дяди и тети помогут им в короткий срок стать богатыми и никогда больше не болеть.

— Когда же мы все-таки начнем розыгрыш?' — нервно интересуется еще одна «овца» на заклание.

— Сначала свое слово должны сказать те, кто вступил в игру после вас, — непререкаемо заявляет блондинка.

Третий «баран» стоит рядом со мной и грустно глядит на карточки в своих руках. Похоже, деньги у него кончились, и он смирился с мыслью, что проиграл все.

Его лицо кажется мне знакомым.

— Как дела? — спрашиваю бедолагу. Мужчина, глядя куда-то в сторону, вздыхает:

— Опять обманули…

Блондинка реагирует мгновенно, как учили:

— Никто вас не обманывает! И не оскорбляйте тут!

Рядом с ней переминается с ноги на ногу хилого вида паренек в очках, разумеется, такой же подставной, как и женщины разного возраста, вступившие в игру позднее. А заведуют этим «предприятием» вон те шестеро, что крутятся неподалеку и зорко следят за всем, что происходит У стола.

— Да я уже вижу, что проиграл… — говорит мужчина, и вдруг я вспоминаю, кто это такой.

— Как вы можете видеть, если еще не открывали карточки? — лицемерно возмущается блондинка.