Владимир Угрюмов - Его звали Герасим

Высокий, мощно сложенный мужчина с убеленной сединой головой, неопределенного возраста — на первый взгляд ему можно было дать и сорок лет, и шестьдесят, — сидя за пластиковым «под орех» офисным столом, придвинул к себе тонкую темно-красную папку с допотопными завязками-тесемками по бокам и, развязав их, открыл тисненый золотом переплет, на котором внушительно выделялись вдавленные строгие буквы — «ОПЕРАТИВНЫЙ МАТЕРИАЛ». Материал в двадцать семь машинописных листов убористого текста через пол-интервала, поданный три дня назад из аналитического отдела генералу Северо-Западного отделения специальной учебно-тренировочной базы Главного управления внешней разведки России, был им уже тщательно изучен и проработан.

Генерал, бегло просмотрев выделенные им самим места на страницах, бросил взгляд в сторону молча сидящего напротив него молодого, атлетически скроенного мужчины в темных солнцезащитных очках и джинсовом синем костюме, который, ожидая реплик своего шефа, свободно развалился в удобном кожаном кресле и, изредка попыхивая сигаретой, пил крепкий турецкий кофе из мизерной, китайского фарфора чашечки.

Немногие из подопечных генерала могли вот так вот вальяжно вести себя в его присутствии. Но человек, сидящий перед ним, давно заслужил такое право и, не сильно смущаясь, вовсю им пользовался в те редкие дни, когда имел возможность посещать этот кабинет.

Будучи в чине капитана, мужчина в темных очках имел, несмотря на молодость, обширный послужной список высококвалифицированного разведчика-диверсанта, потому что именно к этой элитной категории службы внешней разведки и относился.

— По данным, собранным нашим оперативным отделом за последние два года, наблюдается необычайный всплеск активности организованного криминалитета по всей территории России, — откашлявшись, продолжил генерал. — Исходя из последних полученных нами разведданных по деятельности крупных бандформирований как в самой столице, так и по остальным регионам можно сделать неутешительный вывод: несомненно вся преступная деятельность крупных российских авторитетов ОПГ находится под негласным контролем заинтересованных лиц, находящихся как в Европе, так и в Новом Свете… Точной установочной фактурой мы на данный момент не располагаем, но первоначальные вводные выглядят так: европейская глубоко законспирированная группа НОДР раскрыта нами буквально в этом месяце. Ее возможности крайне опасны. Несомненное финансовое и политическое влияние, а также реальность силового давления этого народно-освободительного движения России как в странах ближнего зарубежья, так и непосредственно в нашей стране наводят на более глубокие размышления о создавшемся за последние годы критическом состоянии в безопасности России. Именно это движение, по проверенным данным, вплотную пересекается с руководителями масонской ложи, которые ищут прямых контактов с лидерами правительственной власти у нас в Москве. Но также нельзя исключать и основного момента, что эти контакты давно налажены и политические процессы России могут уже частично контролироваться из-за границы… Генерал перевел дух и продолжил:

— Нами выявлены особо беспрецедентные факты о почти повсеместном проникновении западных разведслужб в стратегически важные объекты развития страны, которые сейчас переживают глубокий и затянувшийся кризис, как финансовый, так и структурный. Создается вполне определенное представление, подкрепляемое неопровержимыми фактами, о целенаправленном развале оборонной мощи бывшего СССР. Инспирированная сегодняшними политиками демократичность выводит нынешнюю Россию на грань катастрофы.

Контрразведка молчит, как будто ее у нас нет вообще! Служба безопасности борется со своей тенью… Страной в данный момент фактически управляют мощные преступные синдикаты, и именно руками таких организованных бандформирований, имеющих своих ставленников в полностью коррумпированном МВД, других силовых структурах и ведомствах, парламенте, Центральном банке России, а также во всех властных структурах всех регионов страны, — именно через авторитетов преступного мира разведслужбы Европы и США ведут планомерную работу по внедрению своих людей в управление экономикой и политикой России. Сейчас погоду делают деньги, а в России денег нет… Значит, управлять могут только те, кто даст звонкую монету и станет поддерживать этот поток столько, сколько будет необходимо, чтобы взять под контроль все, на что и сделаны высокие ставки. Подобные реанимационные услуги в полном объеме под силу только одной стране — США. Естественно, что большая часть ставленников нашего Белого дома от ЦРУ даже не будет знать о том, кто их истинные хозяева. Такое положение дел суть вещей не меняет. Нашу родину продают, и продадут до конца — не задумываясь…

Генерал помолчал, хмуро собираясь с мыслями и пытаясь унять накатившие отрицательные эмоции.

— Я вправе сделать все, чтобы помешать этим и подобным им процессам… — снова заговорил он. — Эта наша с тобой присяга, наша честь, наш долг… В моих словах нет ложного пафоса — есть боль и искреннее желание помочь Родине. Спасти свою страну. Надеюсь, ты меня понимаешь…

Двое в кабинете помолчали, каждый думал об одном и том же.

— Что я должен делать, Степаныч? — подал спокойный голос готовый к действиям мужчина, которого генерал по-отцовски назвал по имени.

— Начнем с простого… — помолчав, сказал старый разведчик. — У тебя, помимо всего, что будет залегендировано, должно быть настоящее уголовное прошлое… А в последующем…

На столе генерала лежала книга А. Воронина «Муму». Генерал посмотрел на обложку, и в глазах его зажглись озорные огоньки.

— Значит, так… Отныне ты больше не Олег Дмитриевич Веселов, а… отныне ты будешь зваться Герасимом. И чем больше ты этих «муму» уничтожишь, тем лучше.

Лишь через десять часов после начала разговора в кабинете генерала мужчины расстались, крепко пожав на прощание друг другу руки.

Я собирался закурить, когда подвалил этот сученок. Я, видите ли, не так посмотрел на его даму… Охренеть можно от его базара. Нет, ну надо же — не так посмотрел! Да я смотрел на нее более чем ласково, хотя она этого и не стоила. У нее же на физиономии написано, что сняли ее с ближайшего угла.

Отвык, отвык я от женщин за долгие годы, да и, признаться, фигурка у этой козы за соседним столиком — ничего не скажешь, что есть, то есть.

У меня уже в области паха потеплело, и вдруг этот бычок недоношенный, лет под двадцать пять, с дурацкими своими претензиями. Вот ведь гад, разозлил все-таки.