Владимир Угрюмов - Его звали Герасим

Я потрясен:

— Как ты это делаешь? Прямо как Кио или Гудини!

Девушка пожимает плечами:

— Видишь? Как я хочу, так и получается…

Мне остается только чесать, в затылке. — Ни фига себе. Как она хочет, так и получается… — повторяю ошарашенно.

Катя жестом прерывает меня на полуслове:

— Я стараюсь не пользоваться своими способностями, когда нет прямой необходимости.

— Ты что же, и мысли читаешь? — Я уже начинаю относиться к ней с некоторой опаской.

— Нет, напрямую, как об этом пишут фантасты, я не умею, но могу улавливать образы, возникающие у человека в сознании. Правда, пока лишь поверхностно… У меня получаются и другие вещи, которые я даже сама не всегда осознаю.

Н-да. Ну и подружку подсунула мне судьба.

— Ты ведь вчера могла меня ни о чем не спрашивать, — напоминаю ей. — Просто прочитала бы мои мысли — и все…

Катя весело смеется, положив ладонь мне на грудь:

— Нет, Гера, я бы никогда с тобой этого не сделала, да и тяжело держать человека под контролем долгое время. Но ты мне должен был встретиться в этом городе. Я знала и именно поэтому летела в Санкт-Петербург. Поверь, все именно так и есть.

— Подожди минутку, я верну деньги, — говорит она и уходит к кассе.

Не представляю пока, чем же я могу ей помочь? Столько сразу прибавилось новых забот, что я, кажется, скоро вообще потеряю способность соображать. Выходим на Конюшенную, Катя вдруг стискивает мой локоть. Ее коготки ощутимо впиваются мне в кожу через материю легкого пиджака,

— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашиваю у нее.

Катя продолжает улыбаться, только улыбка у нее теперь какая-то отрешенная. Спустя минуту стряхивает оцепенение и понуро опускает голову.

— Меня нашли. Их трое в машине марки «мерседес». Они где-то рядом… — тихо говорит она, и в ее голосе звучит безысходность. Обнимаю девушку за плечи и уверенно веду сквозь толпу.

— Спокойно, малыш, — говорю ей. — Со мной тебе бояться нечего.

Катя прижимается ко мне. Сегодня жарко, и в центре города трудно дышать от влажной духоты. Хочется скинуть пиджак, но не могу из-за пистолета за поясом, а Катя, несмотря на жару, дрожит всем телом.

— Успокойся, девочка, — прошу ее, — все будет хорошо.

Доходим до ближайшей таксофонной будки. Отправляю Катю к столику, где торгуют книгами, и звоню, держа ее в поле зрения. На этот раз мне отвечает мужской голос. Повод для звонка у меня сейчас другой, поэтому и пароль звучит иначе. Сообщаю мужчине данные Катиного паспорта и прошу предоставить мне всю информацию на известный абонентный ящик. Голос заверяет, что ответ на мой запрос будет готов к трем часам дня.

Вешаю трубку. Катя стоит возле лотка, перелистывает какую-то книгу. Замечаю, что на другой стороне улицы от шестисотого «мерседеса» отделяются двое в легких просторных брюках и летних рубахах с короткими рукавами. Ребята очень крепкие, прямо чемпионы по боди-билдингу. Они, легко перепрыгнув заграждения, отделяющие аллею в середине улицы от проезжей части, спешат в нашу сторону. Из-за тонированных стекол «мерседеса» не видно, кто остался в салоне. Но водитель из машины не вылезал, это точно. Перебежав дорогу перед самым носом «фольксвагена», парни быстро подходят к Кате. Она вздрагивает, когда один из них крепко берет ее за руку. На меня ребята не обращают внимания. «Почему Катя не может применить свои способности в такой ситуации?» — возникает в голове логичный вопрос.

— У вас какие-то проблемы, парни? — спрашиваю спокойно, подходя к ним.

Катя смотрит на меня с надеждой. Парень со светлыми, выгоревшими на солнце короткими волосами так стиснул ее руку, что девушка морщится от боли. Второй мгновенно поворачивается ко мне лицом. Резкий он паренек, — усмехаюсь про себя. Четырьмя напряженными пальцами бью «резкому» между ребер, парализуя нервную точку. Светловолосый отпускает Катину руку и… От сокрушительного удара в шею он закатывает глаза, теряя сознание. Он еще только начинает падать, а я уже срываюсь с места и, перелетев через ограждения, через несколько секунд оказываюсь возле «шестисотки». Водила не успевает среагировать — рывком открываю заднюю дверь. Он хочет развернуться ко мне, но тут же пресекаю его неуклюжую попытку. Удар в шею — и водитель, сразу поскучнев, ложится головой на руль. Рванув за шиворот, сбрасываю парня с рулевой колонки, так как «мерседес» издает протяжный звуковой сигнал. Катя стоит в растерянности посреди тротуара. Возле ее ног валяются двое. После знакомства со мной им придется долго и дорого лечиться. Выбираюсь из тачки и машу Кате рукой, предлагая быстро перейти на мою сторону улицы. Она слушается. На той стороне вокруг распростертых на асфальте тел собирается народ. Снова забираюсь в машину и перетаскиваю водилу на заднее сиденье. Пересаживаюсь на его место и открываю Кате переднюю дверцу. Девушка садится в машину. Вывожу «мерседес» на проезжую часть и качу в сторону здания Ленэнерго. В Аптекарском переулке сворачиваю в подворотню с высокой аркой. Катя молчит и только поминутно оглядывается, опасаясь погони.

— Неужели ты не могла что-нибудь сделать с ними? — спрашиваю у нее.

Девушка вздыхает и отрицательно мотает головой.

— Я испугалась, — признается она. — Испуг — это неуверенность в себе. Я ни на что не способна в таком состоянии. Я ведь ужасная трусиха. — Она всхлипывает и начинает рыться в сумочке, пытаясь найти носовой платок. Глажу ее пушистые легкие волосы:

— Успокойся, малыш. Ничего страшного. Все будет в полном порядке.

Она кивает.

— Я знала… знала, что с тобой все будет хорошо, — уже рыдает Катя и утыкается лицом мне в грудь.

Продолжаю гладить ее волосы и вздрагивающую от рыданий спину. Повернув голову, хмуро смотрю на вырубленного мной водилу. Сейчас Катя успокоится, и я поговорю с ним о смысле жизни…

Удар в подмышечную область двумя напряженными пальцами заставляет парня раскрыть рот. Тотчас глушу готовый вырваться крик хлопком ладони в солнечное сплетение. Мальчик хрюкает и шумно стравливает воздух. Он уже более пяти минут пытается заплакать, но плач для него, по моим понятиям, большая роскошь. Катю я попросил пока выйти и покурить недалеко от машины. Приведя себя в порядок, она сейчас возится с двумя малышами в песочнице, одновременно о чем-то разговаривая со старушками, сидящими рядом на скамейке. Начинаю заниматься водителем «шестисотки» вплотную. Пока я еще ни о чем его не спрашивал, только подготавливал к разговору. Откровенному, разумеется. Он уже успел обоссаться и сейчас, кажется, собирается наложить в штаны. Ладно, хватит с него.

— Кто послал? — буравлю пацана взглядом.

В его глазах — ужас. Думаю, можно дать ему отдохнуть и прийти в себя, а то совсем перестанет соображать. Парнишка так тяжело дышит, будто пробежал стометровку, и то ли не может прокашляться, то ли всхлипывает, не пойму.