Валерий Рощин - Готовность №1

— Ладненько, сучары… Начнем принимать меры противодействия, — прошептал он, снимая с предохранителя автомат и, зычно добавил: — Тактическая схема обороны номер два. Огонь на поражение!

Данная тактическая схема обычно обозначала следующее: огонь одиночными выстрелами или короткими очередями по выборочным, уязвимым целям. Использовался этот прием только в тех случаях, когда численность врага оставалась неизвестной, а значит, невозможно было даже приблизительно рассчитать время противоборства исходя из имеющегося боезапаса.

Два снайпера с присоединившимся к ним подрывником — старшим лейтенантом Поповым, заученно и с удивительным хладнокровием отыскивали самых резвых из наступавших и плавно давили на спусковые крючки. После каждой пары выстрелов споро меняли позиции и сызнова, вглядываясь сквозь линзы прицелов, медленно водили стволами надежных и убойных «СВД-С». Четвертый офицер из группы Коваля — лейтенант Грунин по-прежнему фиксировал все важнейшие вехи операции на миниатюрную видеокамеру, а в перерывах между «сюжетами» скупо бил из пулемета, коим до сего момента успешно пользовался Петрович. Возле раненного остался дежурить молоденький сержант, а заместитель командира группы — капитан Кононов, на пару с Ковалем использовали в перестрелке укороченные МА-91.

Бой продолжался недолго — «чехи» явно недооценили противника, хотя количественно многократно его превосходили. С непонятно откуда взявшимися бандитами спецназовцы, вероятно, справилась бы и самостоятельно, да вскорости после начала стрельбы откуда-то подкатил бэтээр, а следом за ним и бортовая машина с вооруженным отрядом местной милиции. Завидев разворачивающуюся на островки кустарника башню с крупнокалиберным пулеметом, оставшиеся в живых «духи» стали проворно отходить к темневшему вдали густому лесу…

— Командир спецгруппы майор Коваль, — угрюмо представился милицейскому капитану офицер «Шторма», после окончания перестрелки. Закурив, он проводил взглядом уносимого на носилках Петровича, с бледным, словно накрахмаленное постельное белье лицом, и коротко, с явным неудовольствием, спросил у ингуша: — Откуда здесь оказалась банда?

— Сами не понимаем!.. — недоуменно пожал тот плечами. — Последний раз в этих краях видели вооруженных чеченцев больше года назад.

— Ясно. С их трупами разбирайтесь сами, — мотнул головой Валентин в сторону десятка убитых сепаратистов, — а у нас нет времени — под Слепцовской, недалеко от реки нас должны встречать…

— Да, кстати… мы видели незнакомую машину на окраине большого поля, когда неслись сюда. Не вас ли ждут?

— Возможно. Прикажите, чтоб нас подбросили на грузовике, иначе опоздаем…

Уроженец небольшого села Шатой полевой командир Арсен Умаджиев еле унес ноги с окраины станицы Слепцовская, где передовой дозор его немногочисленного отряда в тридцать штыков усмотрел лакомую на первый взгляд добычу — восьмерых легковооруженный неверных. Достаточно опытного тридцатилетнего воина Аллаха на сей раз подвела интуиция — он решил атаковать группу федералов, даже не взирая на строжайший приказ своего дальнего родственника — начальника Главного штаба Вооруженных сил Чеченской Республики Ичкерия Шамиля Татаева добираться до места сбора тайно и безо всякого шума.

Эта восьмерка случайно повстречавшихся по дороге бойцов после первых же выстрелов мгновенно растворилась в высокой траве, заняв неплохую позицию; выждала и за какие-то три-четыре минуты уложила треть людей Арсена, с превеликим трудом собранных им в течение нескольких месяцев. Перебить русских и завладеть их оружием не удалось…

Всю оставшуюся часть пути до маленького города Карабулак, Умаджиев передвигался молча. Лицо после скоротечной перестрелки помрачнело, настроение, бывшее с утра преотличным, испортилось. Это стремительное поражение от небольшой группы русских, было, наверное, единственной неудачей в его блестящей военной карьере, и тем тяжелее амир переживал недавние события. Известие о сборе боеспособных отрядов в центре Ингушетии, где назначенная руководством мятежной Ичкерии на 21 июня встреча эмиров и полевых командиров предполагала стать самой значимой за последний год, не могло не обрадовать Арсена. Но теперь, подрастеряв часть отряда, он злился на самого себя за неоправданный риск и ничего хорошего в дальнейшем не ожидал. Даже не взирая на обещание Татаева повысить его в должности в случае положительного исхода задуманной грандиозной акции…

Местом сходки лидеров чеченского сопротивления была выбрана огромная поляна, расположенная аккурат между железнодорожными станциями Карабулака и Слепцовской. Тактика просачивания поодиночке и мелкими группами к искомой точке сбора сработала безукоризненно, несмотря на то, что Ингушетия буквально кишела спецслужбами. Найти общий язык с представителями здешних силовых ведомств во время случайных и нежелательных встреч, большого труда не составляло — немалая часть сотрудников МВД, ФСБ и прокуратуры попросту выкупала свои должности, а затем всеми силами пыталась вернуть и приумножить затраченные средства…

И все же, не взирая на договоренность с правоохранительными органами соседней республики, вокруг поляны двумя сплошными кольцами развернулись посты и дозоры — ни один человек не мог проникнуть внутрь хорошо охраняемой территории без особого на то разрешения и тщательного досмотра.

Последние лучи солнца полчаса назад утонули в густых кронах дубового леса. Сумерки постепенно сгущались. Закончился вечерний намаз и на закрытой от посторонних глаз поляне, собрались командиры прибывших на встречу подразделений Вооруженных сил Ичкерии. Обширную зону освещали три огромных костра, выложенных треугольником. В середине этого треугольника, за импровизированным столом перед собравшимися амирами, сидели два чеченца в новенькой полевой форме…

— Братья, мы в свое время провели удачные операции в Дагестане, в Ставрополье, в Северной Осетии. Аллах несомненно помогал нам в этом и неверным было преподнесено немало кровавых уроков… Но не пора ли нам перейти от тактики «Блохи и собаки» к настоящим боевым действиям?.. — медленно говорил один из этих двоих — пожилой и давно утративший молодецкую удаль кавказец в высокой каракулевой папахе. — «Укусил и перепрыгнул на другое место» — это, безусловно, основной метод партизанской войны, но мы должны наращивать опыт и в ведении широкомасштабных войсковых операций. Верно, Шамиль?

Сидевший рядом с ним человек был чуть моложе, но, судя по усам и бороде, черноту которых изрядно серебрила седина, опыта, влияния и авторитета доставало и у него. Он кивнул головой, облаченной в панаму защитной расцветки и, поддержал коллегу: