Михаил Рогожин - Богатых убивают чаще

Евгений вдруг поймал себя на мысли, что завидует Артему — «Лежит себе в полном порядке. Солидно, достойно. За недлинную жизнь успел ощутить все: богатство, почет, роскошь — и наверняка имел связи с потрясающими женщинами… Сейчас его опустят в могилу, украшенную трехцветным полотнищем. И останется он здесь, под пушистыми ветвями деревьев, в тишине и величии. А живые поспешно разойдутся — каждый навстречу своей судьбе, которая лично мне никаких радостных сюрпризов не готовит»… — Он постарался отогнать эти гадкие мысли и сосредоточиться на последнем самом печальном аккорде происходящего.

Толпа пришла в движение и медленно начала приближаться к вырытой могиле. Охранники с переговорными устройствами на лацканах остановили ее метрах в пятнадцати от края. Сняли гроб с каталки и понесли на руках. Двое могильщиков резкими голосами направляли их действия. Все с волнением наблюдали, как завинчивались бронзовые винты на крышке гроба, навсегда скрывшей от дневного света лицо Артема. Потом гроб колыхнулся на шлеях и медленно пополз вниз.

Ариадна Васильевна уткнулась в плечо Евгения, не желая видеть эту страшную для любой матери картину. Могильщики сделали свое дело, оперлись на лопаты и застыли возле кучи свежевырытой земли в ожидании приказа. Возникла неловкая пауза. Никто не решался махнуть, чтобы закапывали. Все взоры устремились на Ариадну Васильевну. Она их почувствовала спиной. Отшатнувшись от Евгения и обращаясь в пространство, она властно произнесла:

— Не торопитесь. Я должна бросить горсть земли.

Телохранители пропустили ее вперед. С прямой спиной, надменно поднятой головой, она направилась к могиле. Евгений невольно последовал за ней. Из-за многочисленных следов могильщиков снег на дорожке растаял и превратился в бурую жижу. Не дойдя пяти метров до могилы, Ариадна Васильевна вдруг поскользнулась и, теряя равновесие, взмахнула руками. В мгновение ока двое охранников, стоявших у могилы, бросились к ней на помощь. Евгений, находившийся от нее в нескольких шагах, уже пригнулся, чтобы подхватить падающую женщину, и тут раздался взрыв…

Вернее, просто грохот из недр земли. Ударной волной Евгения отбросило в сторону, и он упал в глубокий мягкий снег, который, принимая его тело, как-то протяжно ухнул. Со всех сторон послышались крики.

Гроб, вылетевший пробкой из могилы, вместе с комьями земли и булыжниками развалился в воздухе на куски и обрушился на головы стоявших поодаль людей. Тела двух охранников, оказавшихся на пути взрыва, разорвало на части, и они кровавыми клочьями повисли на ветках. Сама Ариадна Васильевна лежала пластом на грязной дорожке, уткнувшись бескровным лицом в бурую жижу…

Через секунду все до единого попадали в снег, ожидая повторных взрывов. Но на кладбище воцарилась зловещая тишина.

Он лежал с закрытыми глазами и силился вспомнить, что с ним произошло. Где-то в области затылка тупо болела голова. Хотелось перевернуться на бок, но тело отказывалось повиноваться. Безотчетный страх не позволял разлепить веки. Мысли текли мутным потоком. В ушах слышался гул. Монотонность звучания таила в себе главную опасность. Так обычно мнительные авиапассажиры прислушиваются к мерному рокоту турбин, опасаясь, как бы они не захлебнулись и самолет не полетел камнем вниз. Казалось, еще чуть-чуть, и прогремит взрыв, от которого голова разлетится на части. Но гул продолжался…

Евгений ясно понимал, что, прежде чем открыть глаза, он должен вспомнить что-то очень важное. Но что? Течения, а тем более бега времени он не ощущал. Все зависело от какой-то мелочи, на которой никак не могло сфокусироваться сознание. Наконец столь желанная мысль обозначилась с решиительной очевидностью. «Я — умер?!» — пронзительно пронеслось в мозгу. Свело судорогой тело и заставило широко распахнуть глаза.

Вдалеке тускло светился матовый плафон лампы. Белесые стены обступали Евгения. Потолок нависал какой-то тускло поблескивавшей аппаратурой.

«Что они со мной сделали?» — возник следующий вопрос. Ответа на него не нашлось, ибо было неясно, кто «они». Но раз он находился в больничной палате, значит, что-то произошло. Евгений испугался за свое тело. Оно представлялось ему туго перебинтованным обрубком. Стараясь не впасть в панику, огромным усилием воли попытался шевельнуть ногой. К счастью, это получилось. После этого медленно поднял руки над собой и с удивлением посмотрел на растопыренные пальцы, как будто они были чужими.

«Да, что же это со мной?» — вырвалось из легких с жалобным стоном и прошелестело по белесым стенам палаты.

И вдруг краем левого глаза Евгений заметил, как из темного угла отделилась легкая, почти воздушная тень и двинулась к нему.

«Неужто будут продолжать?» — подумал он с ужасом, не представляя, чего на самом деле следовало бояться.

Тень склонилась над ним бледным женским лицом с огромными тревожными глазами. Такие глаза Евгений когда-то видел у врубелевской богоматери. Тонкие губы подрагивали от напряжения, и вместе с ними дергался узкий волевой подбородок. Именно поэтому Евгений понял, что перед ним не ангел, не лик судьбы, не символ смерти, а реальная женщина.

— Я — жив? — с надеждой спросил он.

— Я хотела вас спросить о том же, — еле слышно произнесли губы.

— Странно… я где-то вас видел.

— Да, мы знакомы.

— Значит, жив?!

— К счастью…

— Почему, к счастью? — даже в такой мистической ситуации Евгений не мог предположить, что его жизнь кого-нибудь интересует. Слова женщины звучали отрывисто и нервно. В них не было того привычного равнодушия, которое Евгений давно воспринимал по отношению к себе как норму общения. Ему стало обидно, что он не мог вспомнить, где и когда видел эту графически изысканную женщину с иконописными глазами.

— Вы знаете, что со мной произошло?

— Да… чудовищное преступление.

— Не помню… расскажите.

— Доктора сказали, что у вас всего лишь контузия после взрыва на кладбище.

Слово «взрыв» вызвало в сознании Евгения болезненную реакцию. Его вдруг замутило и повело куда-то в сторону. Тошнота медленно поднялась от самого низа живота и застряла в горле. Стало трудно дышать.

— Вызвать врача?! — с еще большим беспокойством спросила женщина.

Реакции на ее предложение не последовало. Сквозь дурноту и мучительное головокружение Евгений выхватывал из ожившей памяти картинки происшедшего.

— Нас взорвали?

— Мину заложили на дно могилы. Они хотели уничтожить Аду.

— Кого?

— Ариадну Васильевну. А заодно и вас.

— Разве не достаточно Артема?

— Выяснилось, что нет. Банк остался в руках Ады.

— И за это нужно взрывать?

— Так проще.

Оброненные слова ледяным ветерком просквозили по воспаленному сознанию Евгения. Получалось, что со смертью Артема расстрельный список только начинался.